В поисках Валгаллы, стр. 22

– С такими курчавыми волосами? – усомнился Макдермотт. – Тогда уж скорее афроамериканец.

– На нем форма морского офицера.

С момента катастрофы прошло более суток, и Макдермотт никак не ожидал встретить кого-либо из выживших спустя столько времени. Он вопросительно посмотрел на мужчину:

– Могу я узнать, откуда вы взялись?

Лицо незнакомца расплылось в белозубой улыбке:

– Мне кажется, это очевидно. Я с «Изумрудного дельфина», офицер по связям с пассажирами. Точнее говоря, был им.

– Как получилось, что вы остались на борту после того, как сняли всех остальных? – спросил Браун. Ему было трудно поверить, что у мужчины не оказалось видимых повреждений. Несмотря на все пережитое, он выглядел вполне нормально, разве что форма промокла.

– Помогая пассажирам переходить на «Изыскатель», я упал и ударился головой. Меня, вероятно, сочли мертвым и не стали трогать. Когда я очнулся, лайнер уже взяли на буксир.

– Вы хотите сказать, что почти сутки провалялись без сознания, – скептически хмыкнул Макдермотт.

– Именно так, капитан, – снова улыбнулся чернокожий незнакомец.

– Но как случилось, что вы не сгорели заживо?

– Мне здорово повезло стукнуться башкой именно там, куда не дошел огонь.

– Вы говорите с американским акцентом.

– Я из Калифорнии.

– Как вас зовут?

– Шерман Нанс.

– Ну что ж, мистер Нанс, – заключил Макдермотт, – настоятельно рекомендую вам снять вашу намокшую форму. Вы примерно тех же габаритов, что и мистер Браун, мой первый помощник. Он одолжит вам сухую одежду. Потом отправляйтесь на камбуз. Вы, наверное, умираете от жажды и страшно голодны. Я позабочусь о том, чтобы наш кок напоил вас и как следует накормил.

– Благодарю вас, капитан...

– Макдермотт.

– Честно говоря, я действительно умираю от жажды. Да и поесть не откажусь.

Когда Нанса увели вниз, Браун пристально посмотрел на капитана:

– Ума не приложу, как ему удалось выжить в таком пекле, да еще остаться целехоньким? Вы заметили, у него даже брови не опалены и на руках никаких ожогов. Да и форма без единого пятнышка.

Макдермотт задумчиво поскреб подбородок:

– Да, странно. Сдается мне, что-то здесь нечисто. Да только не нашего это ума дело, парень. У меня свои неприятности. Как вспомню, что надо уведомить начальство о потере не только приза, но и дорогущего троса, так мурашки по спине бегут.

– А ведь он никак не мог так быстро затонуть, – рассеянно заметил Браун, погруженный в раздумья.

– Не мог? Почему?

– Лайнер хорошо держался на воде, а затонул с такой скоростью, как будто у него днище срезали. Слишком быстро. Что-то здесь не так.

– Согласен, – ответил Макдермотт, пожимая плечами. – Но это вне нашей компетенции.

– Страховые агенты будут в ярости, ведь им теперь нечего расследовать.

Макдермотт устало кивнул:

– Ты прав. За неимением фактов и вещественных доказательств эта трагедия, скорее всего, навсегда останется одной из величайших загадок в истории морских катастроф.

Капитан со вздохом встал, подошел к большому прожектору и выключил его, погрузив место последнего пристанища погибшего лайнера в кромешную тьму.

Как только «Отважный» прибыл в Веллингтон, человек, которого матросы буксира вытащили из воды, исчез. Таможенники в доке клялись, что он не покидал судна. Во всяком случае, не сходил на берег по трапу, как все нормальные люди. Иначе они непременно задержали бы его для допроса. Поразмыслив на досуге, Макдермотт решил, что Шерман Нанс вполне мог незаметно прыгнуть за борт, пока буксир заходил в гавань, и вплавь добраться до берега.

Чуть позже, после того как Макдермотт дал показания детективам страховой компании, ему сообщили, что в списках экипажа «Изумрудного дельфина» человек по имени Шерман Нанс никогда не, значился.

9

Капитан «Графа Уотлсфилда» терпеливо дожидался, пока команда «Изыскателя» собирала по сигналам маячков дрейфовавшие в море подводные аппараты и грузила их на борт. Закончив, капитан Берч связался с Невинсом, и оба судна направились в сторону Веллингтона.

Смертельно уставший после всей этой свистопляски, Питт приводил в порядок свою каюту. В ней царил полный разгром, который устроили сорок человек, набившиеся туда после эвакуации с лайнера. Все тело ломило, как все чаще случалось с возрастом после экстремальных нагрузок. Кинув одежду в пакет для грязного белья, Питт вошел в душевую кабину и включил горячую воду. Затем улегся на спину, задрал вверх свои длинные ноги и постарался расслабиться.

Продремав минут двадцать, он почувствовал себя полностью восстановившимся, только кое-какие косточки все еще ныли. Вымывшись и ополоснувшись холодной водой, он растерся полотенцем и вышел из душа, заглянув по дороге в зеркало, висевшее над медной раковиной.

Конечно, и лицо, и тело были уже не те, что десять лет назад. Правда, волосы еще не начали редеть. Они были по-прежнему густыми, черными и продолжали виться, но около висков уже пробивалась седина. Все так же сверкали проницательные зеленые глаза под густыми бровями. Казалось, его взгляд проникал в душу собеседника. Обладавшие странной гипнотической силой глаза Питт унаследовал от матери. Особое влияние они оказывали на женщин, которые готовы были утонуть в их глубине, наивно полагая, что встретили наконец человека, заслуживающего доверия.

И все же на лице были видны следы времени. В уголках глаз появились пресловутые «гусиные лапки». Кожа загрубела и стала уже далеко не такой эластичной, как в молодости. На лбу прорезались морщины. Нос оставался прямым и ровным, хотя и был сломан в трех местах. Питт не был писаным красавцем, но люди оборачивались, когда он входил в комнату.

Он пробежался пальцами по шрамам, покрывавшим тело. Они напоминали о приключениях, выпавших на его долю за два десятилетия службы в НУМА. Хотя он закончил Академию ВВС и имел чин майора, он сразу же согласился перейти в военно-морское ведомство и служить под началом адмирала Джеймса Сэндекера в только что образованном Агентстве подводных и морских исследований.

Питт никогда не был женат, но в течение ряда лет поддерживал близкие отношения с конгрессменом Лорен Смит. Однако их семейная жизнь не сложилась. Его работа в НУМА и ее деятельность в Конгрессе плохо совмещались с совместным проживанием и ведением хозяйства.

Были в его жизни еще две любимые женщины, но обе погибли при трагических обстоятельствах. Саммер Моран утонула во время сильнейшего землетрясения близ Гавайских островов, а Мэйв Флетчер застрелила ее сестра у берегов Тасмании.

Потом ему часто снилось то лето. Как Саммер ныряла, пытаясь найти своего отца, запертого в подводной пещере. Вспоминал ее прекрасное тело и струящиеся рыжие волосы, исчезающие в водах Тихого океана. Когда он вынырнул, чтобы глотнуть воздуха, и увидел, что она исчезла, то попытался нырнуть снова. Но вытащившие его из воды мужчины знали, что это безнадежно, и силой удержали от повторного погружения.

С того времени он жил только своей работой. Море стало его домом, а экипаж семьей. Так же счастлив он бывал только в древнем авиационном ангаре, стоявшем в углу вашингтонского аэропорта имени Рональда Рейгана. Там он хранил свою коллекцию старых машин, самолетов и прочих раритетов. Но лучше всего он чувствовал себя на борту исследовательского судна посреди океанских просторов.

Вздохнув, Питт надел махровый халат и растянулся на кровати. Он уже почти засыпал, когда вспомнил о девушке с кожаным портфелем. Разом стряхнув с себя сон, он вскочил с постели. Он не знал, откуда взялась такая уверенность, но был убежден в том, что девушка не покинула судно. А это означало, что она спряталась на борту «Изыскателя».

Питт быстро оделся и уже через пять минут начал планомерный обыск судна, перемещаясь от кормы к носу. Он старался заглянуть в каждый укромный уголок: в генераторную, машинное отделение, кладовые, склад научного оборудования. Поиски продвигались медленно.