Тайна зефира в шоколаде, стр. 16

— Может, вам все это приснилось?

Старик упрямо качнул головой.

— Нет. Она приходила еще и еще. И каждый раз говорила о "мертвом человеке". Чтобы я убил его. Но "мертвый человек" не пришел. А потом перестала приходить и Женя. А я так ждал ее… так ждал… — Старик зарыдал.

Мне стало жаль бедного Михалыча.

— Не расстраивайтесь, — погладила я его по вздрагивающей спине. — Наверное, на том свете усилили охрану, и ей уже никак было не выбраться.

— Ты права, внученька. — Он высморкался в грязный платок. — Дочка сказала мне то же самое.

— Значит, она все — таки приходила! — воскликнула я.

Старик кивнул.

— Всего один раз. На прошлой неделе. Женя сказала, что теперь появится маленькая девочка. Но я все равно должен убить ее, потому что она и есть "мертвый человек".

Та — а—к, это уже было интересно.

— Когда ты пришла, — продолжал Михалыч, — я подумал, что ты и есть та самая девочка… Го — о—споди, — закрестился он, — благодарю за то, что ты уберег меня от убийства внучки капитана Кэпа.

— А можно посмотреть ее фотографию? — попросила я.

— Я все сжег, — ответил старик. — Все личные вещи и фотографии.

— Всё — всё — всё? — поразилась я.

— Абсолютно всё.

— Это вам дочка, наверное, посоветовала, — догадалась я.

— Да, — признался Михалыч. — Женя сказала: "Зачем тебе, папа, мои вещи, раз меня уже нет в живых. Сожги их".

Судя по всему, Дженни Ли была очень предусмотрительной особой.

— А на кладбище?! — сверкнула у меня мысль. — Неужели на могиле нет фотографии?

— На могиле, конечно, есть, — вяло подтвердил старик.

— Михалыч, миленький, — принялась я его умолять, — давайте съездим на кладбище.

— А чего ехать, — грустно усмехнулся он. — Это здесь рядом. В двух шагах.

Он накинул свой старый пиджак, и мы пошли.

На кладбище было тихо. Изредка каркали вороны. Пахло сыростью. По петляющей между могил тропинке мы брели куда — то в глубь кладбища. Старик шел молча. Меня охватило волнение. Неужели сейчас я увижу таинственную Дженни Ли?

— Вот тут она и похоронена, — еле слышно произнес Михалыч.

Итак, круг замкнулся. Дженни Ли, женщина — призрак, много лет назад заложившая в мое подсознание секретную информацию, действительно умерла.

Я поглядела на могильную плиту и чуть сама не умерла от неожиданности. С овальной фотографии на меня смотрела… Леночка Леонидовна.

Глава XX

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА

Ошибиться было невозможно: те же глаза, нос, губы… Та же родинка на правой щеке. И как это я упустила из виду, что у Леночки Леонидовны есть черная родинка? Впрочем, что значит упустила?.. Да мне и в голову не могло прийти, что учительница по математике окажется террористкой. Ну, теперь — то уж… А что теперь? Ничего. Надо возвращаться в Москву. А до этого, конечно, заехать к дедушке…

В общем, я выпросила у Михалыча денег на билет и без особых приключений добралась до Задонска.

Здесь я в красочных подробностях описала дедушке, как его старый друг Михалыч чуть было не отправил меня на тот свет и как покойная Дженни Ли оказалась живой Леночкой Леонидовной.

Мы сидели в "кубрике" и ели макароны по — флотски, запивая их "Кровавой Мэри".

— Эх, Михалыч, Михалыч, — качал головой дедушка, — да и вправду сказать, как тут не свихнуться. Сначала ряд тяжелых контузий, затем смерть любимой дочери…

— Дедушка, ты не понял, — втолковывала я, — никакая она ему не дочь. Дженни Ли просто загипнотизировала бедного Михалыча, внушив, что она его дочь.

— Да это я понимаю, — отмахнулся дедушка. У Меня у самого такой же случай в Непале произошел. Меня там в тюрягу посадили, а непалец — сокамерник внушил мне, что я летать умею. Вот я из тюрьмы и улетел.

— Подумаешь, из тюрьмы улетел, — поддела я дедушку. — Ты бы попробовал, как Дженни Ли. Ведь ее действительно похоронили. И доктор Гроб присутствовал на похоронах.

— Ой — ой — ой, — завелся дедушка. — Невидаль какая. Да меня в Голландии с воинскими почестями хоронили. И до сих пор в день смерти венки возлагают. Так что не надо. — Он запыхтел трубкой.

Я для пущей храбрости осушила кружку "Кровавой Мэри". Теперь мне предстояло самое тяжелое — рассказать о пропавшем Володьке.

— Дедушка, — запинаясь, произнесла я, — ты помнишь того мальчика, с которым я приезжала в прошлый раз?

— Жениха, что ль? Конечно, помню. Вот такой парень! — он выставил вверх большой палец. — А что?

Меня снова покинула смелость.

— Ничего. Просто интересуюсь.

— Ты хочешь о нем что — то рассказать?

— Да, — вздохнула я и рассказала.

Дедушка внимательно выслушал мой рассказ.

— Ну, что вы поменялись местами, — это правильно, — одобрил он. — Я сам проделал такую же штуку в Палермо, когда боролся с сицилийской мафией. Встал заместо манекена в витрину магазина. А его посадил в свой "Фиат". А "Фиат" ка — ак рванет!.. Впрочем, сейчас речь не об этом, — оборвал он сам себя. — Как ты могла так крепко спать, вот что меня интересует…

Я виновато молчала.

— Это, внучка, непростительная ошибка, — безжалостно продолжал дедушка. — А вторая твоя ошибка в том, что ты поспешила выпрыгнуть из поезда. Запомни: спешить надо медленно.

Я насторожилась.

— Дедушка, откуда ты знаешь эту фразу?

— Какую такую фразу? — нахмурился он.

— "Спешить надо медленно".

— Это мое любимое изречение.

— Не — ет, — протянула я. — Твое любимое изречение: "Кто узнал жизнь, тот не торопится". А "спешить надо медленно" говорил…

— Я! — раздался за спиной знакомый голос.

Я резко обернулась.

В дверях стоял… Воробей!

— Володька! — кинулась я ему на шею.

Какое счастье!.. Володька жив!..

От радости мы тут же начали отплясывать дикарский танец. Дедушка аккомпанировал нам но Володькиной скрипке.

Наконец, угомонившись, мы сели.

— Воробей, — теребила я его, — рассказывай скорей, что с тобой случилось?! Я умираю от любопытства!

— Да ничего не случилось, — смеялся Володька. — Я просто на минутку вышел в туалет.

— Так я и знала! Вот дура! А я почему — то решила, что тебя похитил доктор Гроб.

— А я подумал, что доктор Гроб похитил тебя.

— А я, — дедушка раскурил погасшую трубку, — сказал Владимиру, что наша дорогая Эмма, не разобравшись в ситуации, сиганула из поезда.

— Но, дедушка, откуда ты мог об этом знать?!

— Большой жизненный опыт, внучка. Я, друзья мои, в такие передряги попадал, не чета вашим. С поезда она, видите ли, ночью выпрыгнула. Ты вот поди — ка на всем ходу перескочи с поезда на поезд! А именно это мне и пришлось проделать, когда я ехал ночным экспрессом "Кейптаун — Солсбери" в Южной Африке.

У Володьки загорелись глаза.

— Капитан Кэп, расскажите!

— Дедушка, расскажи!

— Потом, друзья мои, потом. Не забывайте, что еще не закончены ваши собственные похождения.

— Ах да, — вспомнила я. — Воробей, ты представляешь, наша Леночка Леонидовна…

— Я все слышал, — перебил он. — И знаешь, о чем я подумал: неспроста она тебя на дополнительные занятия оставляла после уроков. Вспомни, не происходило ли во время этих занятий чего — нибудь необычного.

— Да вроде нет… Хотя постой, — наморщила я лоб, — после них у меня все время ужасно болела Глова.

— Ага! — Володька возбужденно вскочил. — Она тебя гипнотизировала! Пыталась извлечь свою информации.

— Молодец, парень, — одобрительно сказал дедушка. — Соображаешь.

— И ей это удалось! Недаром же она хочет от тебя избавиться. Боится, как бы тебя доктор Гроб с генералом Пивоваровым не докопались до твоего подсознания.

— Верно, верно, — кивнул дедушка. — Вам надо спешить, ребята. Вы должны их всех обскакать.

— Не сомневайся, дедушка, — небрежно сказала я, — все будет о’кей, не будь я внучка капитана Кэпа.

— А я и не сомневаюсь, — довольно улыбнулся он.