Охота за Красной Шапочкой, стр. 20
Чайников почесал широкий лоб:
— Гм, преступник… Тут надо хорошенько подумать. — Профессор секунды две подумал и сказал: — Недавно я узнал интересную вещь. Оказывается, Министерство обороны закупило за границей большую партию компьютеров. И кому-то вдруг пришла в голову мысль, что во все эти компьютеры могли быть вмонтированы в замаскированные под обычные микросхемы «чипы». Вы знаете, что такое «чип»?
Суперопер и ребята знали только, что такое чипсы. Григорий Молодцов так и сказал Чайникову.
Профессор улыбнулся.
— «Чип» — это микросхема. Так вот, если со спутника-шпиона на эти «чипы» послать определенный сигнал, то они могут уничтожить всю информацию в компьютерах. Или хуже того — возьмут и дадут команду запустить наши ядерные ракеты на наши же города. Представляете, что тогда произойдет?..
— Представляем, — за всех ответил Орешкин, хотя представлял с трудом.
— Вот я и думаю, — продолжал профессор, — что если с помощью «чипа» можно направить ядерную ракету, скажем, на Москву, то почему бы с помощью микропроцессора не направить деньги, скажем, в Нью-Йорк.
— Мне все ясно! — снова вскочил Димка. — Дзюбинский с помощью микропроцессора хочет ограбить банк!
— Но тогда получается, он сам у себя деньги ворует, — заметил Ромка. — Ведь это же его банк.
— Во-первых, банк не его, — поправил Орешкина Григорий Молодцов. — Дзюбинский всего лишь один из держателей контрольного пакета акций. А во-вторых, он, конечно, не свои деньги воровать будет, а Международного валютного фонда. Этот фонд долен перевести в «Северную Пальмиру» двести миллионов долларов. На ремонт Эрмитажа и Русского музея…
— Так вот на какие денежки они собираются остров покупать! — воскликнул Ромка.
— Теперь на сто процентов ясно, что афера в Рыбинске — дело рук Дзюбинского! — воскликнул Димка. — Да, пап?!
— Выходит, что так, — кивнул Суперопер. — Там полтора миллиарда рублей, здесь двести миллионов долларов. Аппетиты явно растут. Но питерский банк — это тебе не рыбинский. Здесь так просто через домашний компьютер в банковскую сеть не влезешь. И Дзюбинский придумал штуку похитрее. Поставить микропроцессор в главный компьютер банка. И двести миллионов по команде Дзюбинского перейдут в какой-нибудь заграничный банк. Кстати, профессор, как вы считаете, банковская компьютерная система в состоянии проследить, куда ушли деньги?
— Нет, не в состоянии, — сказал Чайников.
— А тот банк, в который пришли деньги, в состоянии узнать, откуда они поступили?
— Да, в состоянии.
— Но тогда, получив такую громадную сумму, банк заподозрит неладное и пошлет запрос в «Северную Пальмиру».
— Ничего подобного. Микропроцессор можно запрограммировать так, что он разбросает эти двести миллионов, например, в двести банков. По миллиону в каждый банк.
— Но для этого надо предварительно открыть двести счетов.
— Ошибаетесь, дорогой Григорий Евграфыч. Микропроцессор сам откроет счета и сам положит на эти счета деньги.
— Круто, — сказал Димка.
— Клево, — сказал Ромка.
Профессор, сняв очки, начал протирать стекла платочком.
— Клево-то клево. Но создать такой микропроцессор в домашних условиях невозможно.
— Вы в этом уверены, профессор?
— Абсолютно. На это способен только гений.
— Гений? — Суперопер вспомнил, что Снегирева с Дзюбинским называли Карягина гением. — Глеб Борисыч, а вы случайно не знаете Аркадия Карягина?
— Нет, не знаю.
— Подумайте хорошенько.
Профессор подумал:
— Точно не знаю.
— А из тех, кого знаете, кто бы мог сделать такую штуку?
— Я же вам говорю, надо быть гением, чтобы вручную создать подобный микропроцессор. Думаю, такого человека просто не существует… Хотя… — Профессор наморщил лоб, что-то припоминая.
— Хотя?! — живо подхватил Суперопер. — Говорите, говорите, Глеб Борисыч.
Чайников усмехнулся:
— Помните, я за обедом упоминал Кукарекина, с которым учился в институте. На мой взгляд, он обладал чертами гениальности. Еще тогда, на заре компьютеризации, Кукарекни собрал персональный компьютер. Можете себе представить?.. Пожалуй, он смог бы сделать микропроцессор в домашних условиях.
— А где сейчас этот Кукарекин?
Профессор развел руками:
— Кто ж его знает. Может, уехал за границу. Может, работает в какой-нибудь секретной лаборатории. А может, спился и умер.
Суперопер поднялся с кресла.
— Спасибо за информацию, Глеб Борисыч. Она нам очень помогла.
— Пожалуйста, Григорий Евграфыч, — раскланялся Чайников.
— Пошли, пацаны, — бросил Молодцов ребятам.
В кабинет заглянула Калерия Ивановна.
— Как это — пошли? — сказала она. — Я вас не отпускаю. Мы с Зайчиком испекли клюквенный пирог. Сейчас будем пить чай.
Глава XIV В СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ № 4
На следующее утро следственная группа в составе Григория Молодцова, Саши Чайникова, Димки и Ромки провела оперативное совещание. Или, как выразился Суперопер — «летучку» (потому что они буквально летели на «уазике»). Григорий Молодцов как обычно гнал машину с включенной сиреной, чтобы не останавливаться на красный свет.
Следственная группа направлялась в психиатрическую больницу № 4.
— Итак, орлы, — говорил Суперопер, одной рукой вертя баранку, а в другой сжимая дымящуюся папироску, — пора подвести черту под тем, что нам уже известно. Слово для доклада имеет практикант Шура.
Чайников откашлялся.
— Господа сыщики, — солидно начал он, — позвольте ознакомить вас с некоторыми фактами так называемого «разветвленного» преступления…
Григорий Молодцов приподнял правую бровь:
— Это еще что такое?
— «Разветвленным» преступлением называется большое преступление, которое состоит из двух или нескольких малых преступлений, взаимосвязанных между собой, — отбарабанил практикант. — Так написано в учебнике по криминалистике.
— А, верно, — вспомнил Суперопер, — страница двенадцатая, третий абзац снизу.
Чайников тут же достал из сумки учебник по криминалистике и раскрыл на двенадцатой странице.
— Ну у вас и память, Григорий Евграфыч! — ахнул он.
Суперопер усмехнулся.
— Продолжай, Шура.
Практикант продолжил:
— Позавчера на улице Бармалеевой было совершено покушение на жену банкира Дзюбинского, Стеллу Лебзак. В ходе следствия нам удалось установить, что никакая она не Стелла Лебзак, а Лариса Хорькова по кличке Красная Шапочка. В тот же день на Барочной улице было совершено покушение на Владу Снегиреву, фотомодель из агентства «Шик». В ходе следствия нам удалось установить, что никакая она не Снегирева…
— То есть как не Снегирева? — Суперопер кинул на практиканта недоуменный взгляд. — А кто же она?
Мальчишки тоже посмотрели на Шуру с недоумением.
— Так ведь она замуж за Дзюбинского выходит, — объяснил Чайников. — Значит, скоро будет Дзюбинской.
— Когда выйдет замуж, тогда и будешь называть ее Дзюбинской. А пока что она Снегирева. Ясненько?
— Ясненько, Григорий Евграфыч.
— Валяй дальше.
— Мы выяснили личности киллеров, совершивших оба покушения. В первом случае это была лилипутка Роза Штучкина, а во втором — Костоломов и Кровопущенко. За лилипуткой Розой было установлено наблюдение. Она привела нас в квартиру банкира Дзюбинского, В свете этого факта сразу же возникли две версии: либо она приходила к Дзюбинскому, и тогда это он заказал лилипутке убрать свою жену; либо она приходила к Ларисе Хорьковой, и тогда это Лариса заказала лилипутке убрать своего мужа. Чтобы узнать истину, мы установили в квартире Дзюбинского подслуши… э-э… прослушивающее устройство. И оказалось, что Дзюбинский ничего не знает о Розе Штучкиной. Следовательно, она приходила к Хорьковой. Таким образом, мы фактически раскрыли преступление на Бармалеевой. Лариса Хорькова сама на себя устроила покушение с тем, чтобы подставить мужа и упрятать его за решетку. Уф… — Чайников перевел дух.