Сахара, стр. 135

– Может быть, теперь, – сказал Питт, – мы перестанем относиться к воздушной атмосфере как к чему-то неизменному, дарованному нам свыше раз и навсегда.

– Прошло две недели, как вы приняли на себя руководство Форт-Форо, – перевел разговор Сэндекер. – Какова ситуация?

– В общем неплохая, – ответил Джордино. – После прекращения поставок отходов мы день и ночь эксплуатируем солнечный реактор. Через тридцать шесть часов все спрятанные Массардом в подземных хранилищах промышленные отходы должны быть уничтожены.

– А что вы сделали с хранилищем ядерных отходов? – спросил Чэпмен.

– Я попросил тех французских инженеров, которые стояли у истоков монтажа предприятия, – рассказал Питт, – после краткого отдыха от испытаний в Тебецце вернуться на работу. Они согласились и набрали рабочие бригады малийцев, чтобы продолжить раскопки и углубить камеру хранилища на полтора километра.

– А хватит этой глубины, чтобы уберечь земные организмы от воздействия этих высокоактивных отходов? Плутоний-239, например, имеет период полураспада двадцать четыре тысячи лет.

Питт улыбнулся:

– Сам того не подозревая, Массард выбрал самое лучшее место для захоронения подобного мусора. В этой части Сахары геологические структуры очень стабильны. Эта скальная камера продержится без изменений сотни тысяч лет. У нее нет в соседстве кристаллических пород, и она гораздо ниже пласта грунтовых вод. Можно не беспокоиться, что эти отходы вновь воздействуют на чью-либо жизнь.

– А в каком виде вы намереваетесь содержать эти отходы в подземном хранилище?

– Разработанные французскими экспертами критерии безопасности очень строги. Прежде чем захоронить отходы глубоко под землей, их заключают в цемент, а затем в нержавеющий стальной цилиндр. Он покрывается слоем битума и сверху – чугунным контейнером. Наконец, перед погружением в глубь скалы, этот контейнер еще раз обливается бетоном.

Чэпмен улыбнулся во весь рот:

– Поздравляю тебя, Дирк. Тебе удалось устроить место захоронения отходов по мировому классу.

– А вот еще небольшая интересная информация, – сказал Сэндекер. – Наше и монгольское правительства прикрыли предприятия Массарда по ликвидации вредных отходов в пустынях Мохаве и Гоби, когда международная комиссия экспертов обнаружила, что они построены с отклонением от принятых стандартов и небезопасны.

– Монтаж Подобного предприятия в малонаселенной местности Австралии также остановлен, – добавил Чэпмен.

Питт откинулся на спинку стула и вздохнул.

– Счастлив слышать, что Массард убрался из бизнеса, связанного с размещением отходов.

– Кстати, об этом Скорпионе, – встрял Джордино. – Как его дела?

– Вчера он был похоронен в Триполи, – ответил Сэндекер. – Агенты ЦРУ докладывали, что перед смертью он сошел с ума и пытался съесть своего врача.

– Какой достойный конец! – сардонически усмехнулся Джордино.

– Кстати, – вспомнил Сэндекер. – Президент посылает вам свою признательность и самые теплые поздравления. Говорят, он собирается объявить какую-то особую благодарность за ваши успехи.

Питт и Джордино посмотрели друг на друга и равнодушно пожали плечами.

Сэндекер счел за лучшее не обращать на это внимания.

– Вам, должно быть, будет интересно узнать, что впервые за двадцать лет наш госдепартамент работал в таком тесном сотрудничестве с малийским правительством. Во многом такому улучшению взаимоотношений способствовало то, что все выгоды от предприятия вы предложили передать их правительству как помощь в проведении их социальных программ.

– Ну не нам же получать с этого прибыль, – великодушно отмахнулся Питт.

– Есть какая-нибудь угроза переворота со стороны армии? – поинтересовался Ганн.

– После смерти Казима группа его сторонников распалась. Все они коленопреклоненно поклялись в нерушимой преданности лидерам нового правительства.

– А ведь прошел уже почти месяц с того дня, как мы смотрели на ваши физиономии вблизи, – улыбнулся Сэндекер. – Ваша работа в Сахаре закончена. Когда вас ожидать в Вашингтоне?

– Что ж, даже суетная и бестолковая столица нашего государства лучше, чем эта знойная дыра, – проговорил Джордино.

– Неплохо бы недельку передохнуть, – серьезно произнес Питт. – Хотелось бы отправиться домой и заняться личными делами. Но здесь, в пустыне, меня еще ждет небольшое историческое изыскание, которым я хотел бы заняться.

– "Техас"?

– А вы откуда знаете?

– Великий Джулиан Перлмуттер шепнул мне на ушко.

– Я был бы благодарен вам за поддержку, адмирал.

Сэндекер снисходительно пожал – плечами:

– Я думаю, что задолжал вам несколько выходных.

– Пожалуйста, упросите Джулиана вылететь в Мали по возможности быстрее.

– Джулиана с его тушей в сто восемьдесят кило весом вы ни за что на верблюда не посадите, – со мехом предупредил адмирал.

– И уж вряд ли вам удастся заставить его путешествовать по раскаленным пескам под палящим солнцем, – поддержал Ганн.

– Насколько мне известно, – возразил Питт, весело посматривая на их изображения в мониторе, – все, что нужно, чтобы заставить Джулиана совершить хоть двадцать дневных переходов по пустыне, это бутылка охлажденного «Шардоне».

– Пока не забыл, – спохватился Сэндекер. – Вся Австралия в восторге от того, что вы нашли Китти Меннок и ее самолет. Если верить сиднейским газетам, вы с Джордино стали национальными героями.

– Они собираются перевезти ее тело на родину?

– Какой-то богатый скотовод из ее родных мест согласился финансировать эту операцию. Он намерен реставрировать ее самолет и выставить его в одном из музеев Мельбурна. Группа перевозки собирается прибыть завтра к месту, которое вы указали.

– А что станется с самой Китти?

– День, когда ее тело вернется на родину, будет национальным праздником. Мне рассказал австралийский посол, что со всей страны стекаются взносы на создание мемориала на месте ее захоронения.

– Нашей стране тоже стоит внести свой вклад, особенно Югу.

Заинтригованный, Сэндекер спросил:

– А какая у нас с ней связь?

– Она почти навела нас на «Техас», – буднично заметил Питт.

Сэндекер обменялся вопросительными взглядами с сотрудниками НУМА. Затем вновь обратился к изображению Питта на мониторе:

– Нам всем интересно узнать, каким образом эта женщина, уже шестьдесят пять лет как покойная, умудрилась выкинуть такой фокус?

– На месте катастрофы я нашел бортовой журнал Китти Меннок, – пояснил Питт. – Она записала там, что, перед тем как вернуться обратно к самолету, обнаружила в пустыне бронированный корабль, частично занесенный песками.

– Боже милостивый! – проговорил Перлмуттер, всматриваясь из иллюминатора вертолета в рассвет, освещающий мертвую землю внизу. – И вы прошли через это?

– Вообще-то мы проплыли по этой части пустыни на нашей импровизированной сухопутной яхте, – ответил Питт. – Сейчас мы летим вдоль нашего пути в обратном направлении.

Перлмуттер прилетел в Алжир на военном реактивном самолете, а затем пересел на коммерческий рейс к небольшому пустынному городку Адрару на юге Алжира. Здесь Питт и Джордино встретили его сразу после полуночи и проводили на борт вертолета, который они взяли взаймы у бригады монтажников французского предприятия.

Дозаправившись, они вылетели на юг и сразу же на рассвете заметили обломки яхты, лежащие на том самом месте, где они их и оставили после того, как их спас араб-водитель. Они приземлились и разобрали старое крыло, провода и колеса, которые помогли сохранить их жизни, и прикрепили все это к полозьям вертолетного шасси. Питт, занявший кресло пилота, поднял машину в воздух и взял курс на тот овраг, где находились останки самолета Китти Меннок.

Во время полета Перлмуттер читал копию, которую Питт сделал с бортового журнала Китти.

– Какая мужественная леди, – с восхищением сказал он. – Всего лишь с несколькими глотками воды, со сломанной лодыжкой и тяжелым вывихом колена она проковыляла почти шестнадцать километров в самых жутких условиях.