На грани потопа, стр. 9

— Что-то мне не нравится в этой девке, — сказал он. — Ничего конкретного, но запашок какой-то есть. Как говорится, береженого бог бережет. Уж лучше перестраховаться, чем подвести нашего глубокоуважаемого хозяина, подвергнув риску провала его выдающийся замысел. К тому же она сама сказала, что скорее сдохнет, чем пойдет на панель. Вот пускай и отправляется на озеро.

Пожилая женщина, представившаяся бывшей медсестрой, заботливо смыла влажной тряпочкой следы крови с лица Тай Линь и продезинфицировала раны и ссадины чем-то едким и вонючим из маленькой аптечки. Закончив обработку, она занялась маленьким мальчиком, жалобно хнычущим на руках у матери. Тай с трудом разлепила менее пострадавший глаз и попыталась оценить обстановку, мужественно борясь с периодически подкатывающей тошнотой. Несмотря на боль, пронизывающую, казалось, каждую клеточку ее истерзанного тела, к ней полностью вернулась ясность мышления, а вслед за этим нахлынули воспоминания.

Ее звали вовсе не Тай Линь. В свидетельстве о рождении гражданки США, оформленном в Сан-Франциско, где она появилась на свет, новорожденная была записана под именем Джулии Мэри Ли. Ее родителями были американский финансовый аналитик, долгое время проработавший в Гонконге, и дочь директора одного из банков, которые он обслуживал. Джулия пошла в мать, унаследовав от отца лишь глаза цвета оперения дикого голубя, что легко скрывалось более темными контактными линзами. Иссиня-черные волосы, круглое скуластое лицо и другие характерные азиатские черты придавали ей облик типичной китаянки. Вунь угадал: она действительно солгала ему, потому что никогда не бывала в провинции Цзянсу и не служила учительницей в Гуанчжоу.

Джулия Мэри Ли служила специальным агентом Отдела международных расследований Службы иммиграции и натурализации США, и ее последним заданием стало внедрение под прикрытием в сеть доставки нелегальных иммигрантов из Китая в Америку. Выдав себя, согласно тщательно разработанной легенде, за Тай Линь, она заплатила за переправку на американскую землю представителю криминального синдиката, занимающегося этим незаконным бизнесом, эквивалентную тридцати тысячам долларов сумму в китайской валюте. Сделавшись в результате частицей живого груза на борту «Голубой звезды», она собрала за время плавания массу ценнейших данных о самом синдикате и методах его деятельности.

По первоначальному плану, высадившись на Западном побережье, агент Ли должна была при первой возможности связаться с одним из директоров филиалов Службы и передать добытую информацию. Тому, в свою очередь, предписывалось сразу по получении этих сведений предпринять необходимые шаги для задержания контрабандистов и ликвидации организованного ими канала нелегальной переброски людей в Северную Америку. Но теперь все пошло насмарку, и Джулии оставалось только гадать, удастся ли ей вообще выпутаться живой из этой передряги, в которую она угодила по собственной глупости.

Девушка сама не понимала, откуда взялись у нее душевные силы противостоять мучителям. Хотя она прошла суровый курс подготовки, прежде чем стать специальным агентом, но то, что с ней сотворили, не вписывалось ни в какие учебные планы. Теперь она отчетливо видела, что совершила роковую ошибку. Ей следовало покорно согласиться на предложение Вуня. Тогда ей, без сомнения, удалось бы либо сбежать, либо найти способ связаться со своими. А она почему-то вообразила, что добьется большего, разыгрывая оскорбленное целомудрие. Только сейчас ей стало окончательно ясно, как сильно она просчиталась. Кредо контрабандистов-работорговцев состояло в безжалостном пресечении в зародыше малейшей попытки к сопротивлению, о чем наглядно свидетельствовало состояние ее товарищей по несчастью, у многих из которых на лице и теле виднелись следы зверских побоев и пыток. Чем дольше размышляла Джулия о дальнейшей судьбе этих несчастных, запертых вместе с ней в душной и темной камере, тем сильнее крепла ее уверенность в том, что всех их ожидает весьма и весьма печальный конец.

2

Хозяин универсального магазинчика на въезде в крошечный городишко в девяноста милях от Сиэтла повернулся на звук открывшейся двери и окинул любопытным взглядом возникшего на пороге посетителя. Туристы и просто автолюбители редко посещали расположенный в стороне от магистральных шоссе Орион-Лейк. Дик Колберн знал всех и каждого не только в городе, но и в его окрестностях. Будучи неплохим физиономистом, он с ходу попытался определить, что привело незнакомца в малонаселенный горный район в южной части полуострова Олимпия. На туриста не похож, значит, скорее всего, приехал порыбачить на озере, славившемся на всю округу лососем и форелью, успешно размножающимися и вырастающими до выдающихся размеров под бдительным присмотром энтузиастов из местной природоохранной службы. Одежда вошедшего состояла из расстегнутой кожаной куртки, ирландского свитера ручной вязки и вельветовых джинсов. На голове шапка черных волос, слегка поседевших на висках. Пройдя в зал, незнакомец немигающим взором уставился на полки с товаром, в то время как Колберн с интересом наблюдал за ним исподтишка, как всегда, по привычке мысленно суммируя и анализируя его внешние данные.

Высокий, выше шести футов; когда входил, его макушку от притолоки отделяло не более трех дюймов. Загорелое лицо с выдубленной ветром и солнцем кожей говорило о том, что его обладатель большую часть времени проводит отнюдь не в стенах офиса. На щеках и подбородке щетина примерно двухдневной давности. Тело жилистое, в неплохой кондиции, хотя, возможно, излишне худощавое для такой мощной фигуры. Уверенно и спокойно взирающие на мир внимательные глаза цвета степной полыни. В общем и целом производил впечатление человека, много чего повидавшего на своем веку и привыкшего самостоятельно преодолевать трудности и препятствия. Одно лишь насторожило Колберна: окружавшая посетителя аура неимоверной усталости. Усталости не физической, а эмоциональной; как будто сама старуха с косой однажды похлопала его по плечу, но по какой-то причине отпустила, и с той поры жизнь стала ему не в радость. С другой стороны, нельзя было не отметить, что он мужественно пытается преодолеть кризис, о чем свидетельствовали упрямо сжатые губы и несокрушимая твердость взгляда.

Умело скрывая свою заинтересованность, хозяин магазинчика продолжил прерванное визитом потенциального покупателя занятие. Выставив на полку последние несколько банок консервов из опустевшей картонной коробки, он небрежно бросил через плечо:

— Добрый день, сэр. Чем могу служить?

— Да вот хочу прикупить кое-что из продуктов по мелочи, — охотно вступил в диалог посетитель. Размеры торгового зала не способствовали использованию тележек, поэтому он вооружился корзинкой, повесив ее на левую руку, и неторопливо двинулся вдоль стеллажей.

— Как рыбалка? — закинул пробный шар Колберн.

— Пока трудно сказать. — Незнакомец улыбнулся. — Еще не приступал.

— На южной оконечности озера есть неплохая ямка. Отличный клев. Советую попробовать.

— Спасибо, буду иметь в виду.

— Вы уже приобрели рыболовную лицензию?

— Нет, но готов держать пари, что вы именно тот человек, который избавит меня от дальнейших хлопот.

— Вы угадали, — рассмеялся Дик. — Сразу и оформим, чтоб не откладывать. Вы проживаете в штате Вашингтон?

— Нет, я приезжий.

Колберн вынул из ящика чистый бланк.

— Вот, держите. Заполняйте пока, а стоимость лицензии я припишу к вашим покупкам. — Ему показалось, что он различил в речи посетителя акцент уроженца Юго-Запада. — Яйца свежие, снесены вчера, прямо здесь, в городе. Еще рекомендую консервированную тушенку от Шеймуса О'Мейли, тоже местного производства. Ручаюсь, пальчики оближете. А копченый лосось и филе из лосятины на вкус таковы, что вообще язык проглотите.

Впервые за все время визита на губах покупателя появилась озорная усмешка.

— Что ж, сочетание лосося с лосятиной мне, пожалуй, нравится, а вот мистеру Шеймусу О'Мейли придется меня извинить. Консервов я уже наелся на всю оставшуюся жизнь.