Айсберг, стр. 37
— Вы действительно рассчитываете, что я поверю в эту версию?
— Меня мало волнует, во что вы поверите, — устало сказал Питт. — Я просто констатирую факты. Соедините их вместе, и они составят имя человека, который находится под вашим наблюдением здесь, в Исландии.
— А почему вы думаете, что это не женщина? — бросил пробный шар Лилли.
— Потому что вы пришли к тем же выводам, что и я, — Керсти Фири может контролировать «Фири лимитед», но Оскар Рондхейм контролирует Керсти Фири.
— Итак, мы опять вернулись к Рондхейму?
— А мы разве куда-нибудь от него уходили?
— Замечательный, замечательный вывод, майор Питт! — пробормотал Лилли.
— Способный заполнить какой-нибудь пробел?
— Пока я не получил другого приказа, я не имею права посвящать человека со стороны в детали нашей операции. — Лилли заговорил официальным тоном, который не очень подходил к ситуации. — Но могу согласиться с вашими выводами в том, что АНБ действительно перехватило сообщение Матаджика. Да, мы следили за «Лакс». Да, мы чувствовали, что Рондхейм как-то связан с горнорудным синдикатом. Кроме этого, я мало что могу добавить.
— Раз мы стали такими близкими друзьями, — ухмыляясь, произнес Питт, — то почему бы вам не называть меня просто Дирк?
Лилли был снисходителен к побежденному.
— Хорошо. Но не смейте называть меня Джером. Только Джерри. — Он протянул руку. — Итак, партнер, не разочаруй меня, раз я взял тебя на фирму.
Питт ухмыльнулся опять.
— Ладно. Раз уж мне от тебя не отделаться.
Лилли огляделся вокруг на бескрайние просторы и задумался. Потом взглянул на часы.
— Нам пора возвращаться в Рейкьявик.
— Что у тебя в программе?
— Во-первых, надо связаться со штаб-квартирой и передать им как можно скорее серийный номер черного самолета. Если им будет сопутствовать успех, то к утру, я надеюсь, мы будем знать имя владельца. После всего того, что случилось с вами, это главная улика. Во-вторых, я хочу покрутиться в том месте, где стоял на якоре гидроплан. Кто-нибудь должен что-нибудь знать. Нельзя на таком маленьком острове, как этот, держать в секрете катастрофу, произошедшую с гидропланом. И третье, эти две модели латиноамериканских правительственных зданий. Боюсь, ты задал нам сложную задачу, выловив их из морской пучины. У них должна быть какая-то функциональная цель. Они должны быть крайне важны для того, кто их изготовил, а может быть, и — нет. По этому вопросу я запрошу Вашингтон прислать сюда эксперта по миниатюрам, который тщательно обследует каждый квадратный дюйм этих моделей.
— Эффективность, глубина, профессионализм. Так держать! Я все больше поражаюсь.
— Стараюсь, — саркастически ответил Лилли.
— Помощь нужна? — спросил Питт. — Вечером я свободен.
Лилли улыбнулся так, что Питт почувствовал себя неловко.
— Дирк, у тебя уже есть планы на вечер. Я хотел бы поменяться с тобой местами, но не могу.
— Боюсь даже спросить, что на этот раз придумал твой маленький отвратительный мозг?
— Прием. Ты — счастливчик. Ты идешь на поэтический вечер.
— Не валяй дурака!
— Я серьезно. У тебя есть приглашение лично от Оскара Рондхейма. Хотя я подозреваю, что это идея мисс Фири.
Брови Питта сошлись в одну дугу над зелеными глазами.
— Откуда ты знаешь? Как ты МОГ это узнать? Не было никакого приглашения, когда ты подобрал меня у консульства.
— Секрет фирмы. Мы случайно смогли выпустить кролика из шляпы.
Становилось прохладно, и Питт поднял окно в машине.
— Поэтический вечер, — сказал он с отвращением. — На нем должен быть победитель.
Глава 14
Исландцы много спорят, какой дом более элегантен: резиденция президента в Бессастадире или большой дом, раскинувшийся на гребне самого высокого холма над Рейкьявиком. Эти дискуссии будут продолжаться до тех пор, пока оба здания не сравняются с землей, хотя на самом деле, сходства между ними нет. Резиденция исландского президента — это образец классической простоты, тогда как современное здание, в котором жил Оскар Рондхейм, казалось порождением безудержной фантазии архитектора.
Целый квартал перед массивными, богато украшенными резными дверями был запружен лимузинами, представлявшими самых дорогих производителей автомобилей от каждой страны: «роллс-ройс», «линкольн», «мерседес-бенц», «кадиллак». Даже русский «ЗИЛ» стоял около центрального входа.
Между главным залом и террасой прогуливались около восьмидесяти — девяноста человек, разговаривавших на всевозможных иностранных языках. Солнце, спрятавшееся за заблудившимся облаком, внезапно ярко осветило все окна, хотя уже была половина десятого вечера. В дальнем конце главного зала Керсти Фири и Оскар Рондхейм встречали и приветствовали каждого прибывающего гостя. Они стояли под массивным крестом с красным альбатросом.
Керсти была восхитительно красива, облаченная в длинное белое шелковое платье с золотой отделкой. Ее светлые волосы были уложены на голове в греческом стиле. Высокий, похожий на ястреба Рондхейм возвышался над ней, раздвигая свои губы в улыбке только тогда, когда этого требовала вежливость. Он как раз приветствовал русских гостей, предлагая им пройти к длинному столу, уставленному нескончаемыми рядами икры и лосося и украшенному огромной чашей с пуншем, когда его глаза округлились от изумления, а на губах появилась ледяная улыбка. Керсти похолодела, когда ропот гостей перерос вдруг в странную тишину.
Питт вошел в зал во всем блеске «голубого». На верху лестницы, у входа в зал, он остановился и направил лорнет, висевший на золотой цепочке у него на шее, на присутствовавших в зале. Возбужденная аудитория беззастенчиво разглядывала его.
Их нельзя было винить в этом, даже с точки зрения этикета. Экипировка Питта являла собой нечто среднее между костюмом двора Людовика XI и непонятно чем. Из-под красного пиджака торчали кружевной гофрированный воротник и манжеты, желтые парчовые бриджи сужались книзу и исчезали в красных замшевых ботинках.
Талия была перепоясана коричневым шелковым кушаком, свободные концы которого спускались до колен. Если Питт рассчитывал на сногсшибательный эффект, то он его произвел. Когда немая сцена достигла своего накала, он изящно спустился по лестнице и подошел к Керсти и Рондхейму.
— Добрый вечер, мисс Фири… мистер Рондхейм. Как приятно, что вы меня пригласили. Поэтические вечера — это мои любимые суаре. Я не пропустил бы ни одного, даже за все кружева Китая.
Она изумленно уставилась на Питта.
— Оскар и я рады, что вы пришли. — Это все, что она смогла произнести.
— Да, рады видеть вас снова, майор, — слова застревали в горле Рондхейма. Он ответил на слабое рукопожатие Питта.
Керсти, как будто ощущая нелепость сложившейся ситуации, спросила:
— Вы сегодня не в форме?
Питт опустил лорнет.
— Слава Богу, нет. Форма — это так скучно и однообразно, не правда ли? Я подумал, будет интересно, если я надену штатское и никто на вечере меня не узнает. — Он громко засмеялся своей плоской шутке, привлекая еще больше внимание окружающих.
К крайнему удовольствию Питта, Рондхейм усилием воли заставил себя натянуто улыбнуться.
— Мы надеялись, адмирал Сандекер и мисс Ройял тоже придут.
— Мисс Ройял появится с минуты на минуту, — сказал Питт, разглядывая присутствовавших в лорнет. — Но адмирал… Боюсь, он чувствует себя неважно. Он решил сегодня пораньше лечь. Бедный старик! Но я не могу винить его после того, что произошло сегодня днем.
— Надеюсь, ничего серьезного. — В голосе Рондхейма чувствовался интерес к причинам происшедшего с адмиралом.
— К счастью, нет. Он отделался только ушибами и синяками.
— Что случилось? — спросила Керсти.
— Несчастный случай, ужасный несчастный случай, — драматически произнес Питт. — После того как вы столь любезно согласились предоставить нам судно, мы направились к южному берегу, где я делал наброски, а адмирал рыбачил. Около часу дня мы оказались в густом тумане. На пути назад раздался страшный взрыв. Он выбил все стекла в рубке и немного поцарапал голову адмиралу.