Все о непослушных принцессах и коварных драконах, стр. 21

Но ей уже не нужно было защищаться. Птица, пораженная почти неуловимым ударом волшебного меча, умирала. Симорен с ужасом смотрела на истекающую кровью птицу. Та подняла голову и глянула принцессе в глаза.

— Это ты убила меня? — простонала птица. — Быть такого не может. Ведь ты просто юная девушка!

— Не просто девушка, а принцесса, — раздался за спиной Симорен скрипучий голос Казюль. — И не просто принцесса, а моя принцесса. И, сумей ты утащить ее, тебе все равно не поздоровилось бы.

— Я не хотела, — пролепетала Симорен. — Мне не удалось удержать меч.

В голосе Симорен слышались слезы. Никогда еще до сих пор она не тронула, не ранила и тем более не убила ни одного живого существа.

— Это не твоя вина, а моя судьба, — прохрипела птица. — Все по-честному. Ты убила меня, ты победила и получишь награду.

— Но ты еще не умерла, — прошептала с надеждой Симорен. — Если подпустишь меня, я сумею остановить кровь.

— Надежды нет, — произнесла птица слабеющим голосом. — Ты согласна взять то, что я предлагаю?

— Бери, — посоветовала Казюль.

Симорен промолчала. Птица снова заговорила:

— Под моим левым крылом ты увидишь три черных пера. Они твои. Стоит только подбросить одно из перьев, и ты в мгновение ока перенесешься туда, куда пожелаешь. Тебе все ясно?

— А если я захочу взять с собой еще кого-нибудь? — осторожно спросила Симорен. Она уже мысленно смирилась со смертью птицы и поняла, что ничем не сможет помочь ей.

Птица стекленеющими глазами глядела на принцессу.

— Чудеса ждут каждого, — тихо произнесла она. — Любой человек хоть один раз в жизни получает в руки волшебство. Важно не прозевать свою удачу. Да, ты можешь взять с собой все, до чего в это мгновение дотрагиваешься. Главное, чтобы тебе было под силу удержать то, что взяла. Будь это живой человек или мертвый камень. Одно перо — одно путешествие. Вот и все.

— Но... — начала было Симорен и умолкла. Голова птицы запрокинулась, крылья бессильно распростерлись по земле. Большая белая птица умерла.

— Не горюй, — успокоила принцессу Казюль. — Если бы ей удалось утащить тебя, она покормила бы тобой своих птенцов.

— Меня — на корм птенцам? — ужаснулась Симорен, с неприязнью глядя на мертвую птицу. И вдруг новая мысль пронзила ее. — О ужас! — вскричала Симорен. — Бедных птенчиков теперь некому кормить, и они умрут с голоду!

— Не волнуйся. Другая птица позаботится о них. А через несколько недель птенцы вырастут в таких же хищных и опасных птиц и сами станут добывать себе пищу, — сказала Казюль. — Лучше почисти свой меч. Да не забудь про перья. И пошли домой. Я хочу заглянуть в книгу Морвен.

Симорен сделала так, как велела драконша. Три черных пера она обнаружила под левым крылом и сунула их в тот же карман, где лежала книга Морвен и черный осколок камешка, найденного в Пещерах Огня и Ночи. Потом Симорен вытерла меч о траву, протерла его своим носовым платком. Когда лезвие засияло снова, принцесса оставила носовой платок рядом с телом убитой птицы и последовала за Казюль вглубь Пещер Огня и Ночи.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ, в которой снова появляется надоедливый Терандил, а Симорен произносит заклинание

Остаток путешествия прошел без приключений. Королевскую пещеру на обратном пути они прошли легче и быстрее, а тьма опустилась всего лишь один раз и ненадолго. Как только они вернулись домой, Казюль не мешкая взяла книгу, которую дала им Морвен, свернулась вокруг камня на солнышке у входа в пещеру и углубилась в чтение, пока Симорен готовила обед. До позднего вечера драконша не отрывалась от книги. Принцесса с любопытством посматривала на Казюль, которая осторожно переворачивала хрупкие пожелтевшие страницы тяжелой когтистой лапой. А на следующее утро Казюль встала пораньше и улетела посоветоваться с Роксимом.

Симорен так устала от вчерашней поездки верхом на драконше, что решила не заниматься уборкой. Вместо этого она отправилась в сокровищницу Казюль и принялась перебирать и пересматривать все кувшины и бутыли в поисках толченых куриных зубов. Симорен не забыла запрета Казюль и поэтому сразу же отставила в сторону бутыли, закупоренные пробками. Поскольку в сокровищнице было темновато, она сложила кувшины и бутыли в подол передника и собиралась уже вынести их в более светлое место, как вдруг услышала снаружи чей-то приглушенный толстыми каменными стенами голос.

— Ну вот! — расстроилась Симорен. — Опять! Я думала, что они подольше не станут тревожить меня.

Она похватала оставшиеся бутыли, не забыла закрыть за собой дверь и поспешила через лабиринт коридоров и тоннелей посмотреть, кто же на этот раз появился перед пещерой.

Это был, конечно же, Терандил!

— Ну, что тебе надо? — сердито воскликнула Симорен. — Я же просила не спасать меня раньше чем через месяц!

— Я беспокоился, — пролепетал Терандил. — Говорили, что ты сломала ногу. Но кажется, я ошибся...

— Конечно! — ответила Симорен. — А кто тебе об этом сказал?

— Некий рыцарь в гостинице у подножия горы, — зачастил принц.— Он был там вчера и толковал о принцессе, которую пытался освободить. А та рассказала ему о принцессе, томящейся в плену у драконши Казюль. Я сразу догадался, что речь идет о тебе, стал расспрашивать. Тот рыцарь и поведал мне, будто ты сломала ногу и еще целый месяц не сможешь ходить.

Симорен постаралась скрыть улыбку. Значит, Элианора не подвела и нашептала Халланне выдумку о сломанной ноге Симорен. А глупышка Халланна, надеясь на то, что все рыцари теперь кинутся спасать только ее, не преминула передать эту выдуманную историю первому попавшемуся спасителю.

— Видишь, все оказалось путаницей и чепухой. Можешь перестать волноваться, — успокоила принца Симорен. — Отправляйся домой. Мне некогда. Надо еще выяснить, что там в этих кувшинах.

— Симорен, — тихим голосом, но настойчиво проговорил Терандил, — нам надо поговорить.

— Хорошо. Ты говори, а я в это время буду работать, — заявила Симорен.

Она резко повернулась и пошла на кухню. Терандил потащился за ней. Симорен разбирала досада. В первый момент, когда принц сказал, что беспокоится о ней, Симорен даже немного смягчилась. Но желание принца поговорить только разозлило принцессу. Она была уверена, что он снова начнет настаивать на ее спасении, и гневалась на Терандила за упрямство, а на себя злилась за то, что сердится на принца, который ведь желает ей только добра.

Терандил молча топал позади с виноватым видом.

— Что ты с ними собираешься делать? — спросил он, когда, придя на кухню, Симорен вывалила гору кувшинов и бутылей на стол.

— Пересмотреть и почистить, — коротко бросила Симорен.

Она приподняла крышку маленького кувшинчика, вырезанного из цельного куска жадеита. Кувшин был наполовину заполнен зеленым бальзамом. Симорен закрыла его и отставила в сторону.

— О чем ты хотел поговорить? — спросила она, беря другой кувшин.

— О тебе. О драконах. О нас. Ведь это важно не только для меня. Можно, я помогу тебе?

— Если ничего не уронишь и не расколотишь, — примирительно сказала Симорен.

Она понадеялась, что, занявшись простым делом, принц хоть на время забудет о драконах и рыцарских подвигах.

— Я буду очень осторожен, — пообещал Терандил. — О, этот кувшин металлический, он не разобьется. Я начну с него, ладно?

Принц взял один из больших медных кувшинов с двумя ручками по бокам. Он оглядел кувшин со всех сторон, крякнул и полез за кинжалом. Когда Терандил наклонил кувшин, Симорен увидела, что тот закупорен пробкой.

— Только не этот! — воскликнула она.

Странно, как закупоренный кувшин попал сюда? Принцесса точно помнила, что внимательно оглядела горлышко каждого кувшина и бутыли. Наверное, она схватила его в спешке в последний момент, когда услышала крик Терандила.

— Почему? — обиделся Терандил. — Я же сказал, что буду очень осторожен. К тому же кувшин медный, не разобьется.