История О., стр. 30
На следующее утро сэр Стивен прислал за ней машину, и О., приехав к нему на рю де Пуатье, заметила, что ее хозяин словно постарел за ночь. Он был необыкновенно серьезен и хмур.
— Эрик влюбился в тебя, О., — начал сэр Стивен без всяких предисловий. — Сегодня утром он приходил сюда и умолял, чтобы я вернул тебе свободу. Он говорил, что хочет жениться на тебе. Ты понимаешь? Он хочет спасти тебя. — Он на секунду замолчал, потом продолжил: — Ты знаешь, что я делаю с тобой все, что хочу, потому что ты принадлежишь мне, по той же самой причине ты не можешь отказаться от этого. Но ты так же прекрасно знаешь и то, что всегда вольна отказаться принадлежать мне и быть моей. Примерно это я и сказал ему. Он вернется сюда часа в три.
О. засмеялась.
— По-моему, это несколько поздновато, — сказала она. — Вы оба просто сошли с ума. Вы позвали меня только ради этого? Или мы пойдем с вами гулять? Если нет, тогда позвольте мне вернуться домой…
— Подожди, О., — сказал сэр Стивен, — я позвал тебя не только ради этого, но и не для того, чтобы пойти с тобой гулять. Я хотел бы…
— Ну, что же вы замолчали?
— Идем, я лучше покажу тебе.
Он встал и открыл дверь, находившуюся точно напротив входной двери и которую О. всегда принимала за заколоченную дверь стенного шкафа. За ней она увидела очень маленькую комнату с обитыми темно-красным шелком стенами. Посередине, занимая почти половину комнаты, был сделан закругленный помост; по бокам от печи стояли две колонны — точная копия помоста из музыкального салона в Сомуа.
— Двойные окна, обитая войлоком дверь, проложенные пробкой стены, не так ли? — улыбнувшись, спросила О.
Сэр Стивен молча кивнул.
— Когда же вы успели это сделать?
— К твоему возвращению.
— Почему же тогда?…
— Ты хочешь спросить, почему же я ждал до сегодняшнего дня? Все очень просто. Мне нужно было, чтобы тобой кто-нибудь захотел воспользоваться, и вот теперь, когда ты побывала в чужих руках, я накажу тебя за это. Прежде, я никогда не наказывал тебя.
— Накажите меня, — тихо сказала О. — Я ваша рабыня. Когда придет Эрик…
Эрик пришел через час. Он вошел в комнату, увидел там растянутую между двумя колоннами О., мертвенно побледнел и, пробормотав что-то невнятное, тут же исчез. О. думала, что больше его не увидит. Но в конце сентября, уже в Руаси, она вновь встретила его; он три дня подряд требовал ее к себе и, обращаясь с ней хуже чем с животным, страшно истязал ее.
Сова
О. так и не отважилась поведать Жаклин о том, что Рене назвал «истинным положением вещей». Она, правда, помнила о словах, сказанных ей Анн-Мари, которая предупредила ее, что когда О. наконец покинет ее, то станет другим человеком. Поначалу О. не придала особого значения этим словам, но теперь убедилась в обратном.
Скоро Жаклин, довольная и посвежевшая, приехала обратно в Париж. Она по своему обыкновению не обращала внимания на то, что ее лично не касалось. В свою очередь О. не старалась скрыть свою наготу, даже мысль об этом казалась ей противоестественной. Она не собиралась скрываться от подруги, даже когда принимала ванну или одевалась, и продолжала вести себя так, как будто находилась в квартире одна.
На следующий день после своего возвращения Жаклин случайно зашла в ванную комнату как раз в тот момент, когда О. поднялась из воды и собиралась встать на пол, но нечаянно задела железным диском за эмалированный край ванны. Услышав звон железа, Жаклин обратила внимание на странное приспособление, находившееся у О. между ног, и заметила следы от ударов на груди и бедрах.
— Что это у тебя? — удивилась Жаклин.
— Это следы, оставленные сэром Стивеном, — ответила О., и чуть погодя добавила, ничуть не смущаясь и ничего не утаивая: — Рене подарил меня ему. И он заковал мое тело в это железо. Смотри: здесь стоит имя сэра Стивена.
Она накинула на себя махровый халат и подошла поближе к Жаклин, чтобы подруга смогла прочесть надпись на диске. Та взяла диск в руки и стала его рассматривать. Потом, отбросив халат, О. повернулась и, указав на буквы, которые были выжжены у нее на ягодицах, сказала:
— Видишь, он отметил меня своей печатью. А это — следы от хлыста. Сэр Стивен любит истязать меня собственноручно, лишь иногда предоставляя это занятие своей чернокожей служанке.
Жаклин стояла, пристально глядя на О. и не решалась что-нибудь произнести. Заметив это, О. засмеялась и попыталась поцеловать подругу. Жаклин с ужасом отшатнулась от нее и бросилась вон из ванной комнаты.
О. принялась неторопливо вытираться, сбрызнула свое чистое тело духами и расчесала волосы. Затем надела корсет, натянула чулки и, войдя в комнату, взглянула в зеркало, у которого стояла Жаклин и с отсутствующим видом проводила расческой по волосам. Их взгляды встретились.
— Застегни мне, пожалуйста, корсет, — попросила О. — Ты, кажется, чем-то озадачена? Знаешь, Рене влюбился в тебя. Он разве тебе ничего не говорил.
— Я не могу понять… — прошептала Жаклин. Потрясенная услышанным, она сразу заговорила о том, что ужаснуло ее больше всего: — Мне кажется, ты гордишься этим. Я не могу понять…
— Скоро Рене отвезет тебя в Руаси, и тогда поймешь. Ты уже спала с ним?
Жаклин густо покраснела и негодующе замотала головой. О. опять рассмеялась.
— У тебя на лице написано, что ты врешь, милая моя. Глупышка, никто не может лишить тебя права спать с тем человеком, который тебе нравится. И это вовсе не означает, что ты обязана со мной ссориться. Дай, я приласкаю тебя, а заодно расскажу тебе, что такое Руаси.
Может быть, Жаклин боялась сцены ревности, а может, ей было любопытно выслушать рассказ О. и получить ответы на свои вопросы. Или ей просто нравилась та неторопливость и страстность, с которой О. ласкала ее тело? Поколебавшись некоторое время, Жаклин уступила.
— Рассказывай, — сказала она.
— Ладно. Но прежде чем я начну, поцелуй сосок моей груди, — попросила О. — Тебе пора научиться кое-чему, если ты хочешь понравиться Рене.
Жаклин не заставила себя упрашивать. Она сделала требуемое с такими старанием, что О. застонала от наслаждения.
— Рассказывай, — повторила Жаклин.
Услышанное показалось ей совершеннейшим бредом, несмотря на простоту и искренность О., а также доказательства, которые Жаклин только что могла увидеть собственными глазами.
— И ты еще собираешься вернуться туда в сентябре? — спросила она у О.
— Мы вернемся с курорта, — ответила та, — и я отвезу тебя в замок, ну, а может, это сделает Рене.
— Я бы не прочь побывать там, но только как гостья, понимаешь? Я хочу просто посмотреть…
— Наверное, это можно устроить, — сказала О., но сама была уверена в обратном. Про себя она решила, что нужно только уговорить Жаклин появиться в Руаси, а там хватит слуг, оков и плетей, чтобы научить Жаклин тому, что ей необходимо постичь. О. понимала, что сэр Стивен будет благодарен ей за такую услугу. Она знала, что он снял виллу вблизи Канн, где они все — он, она, Рене, Жаклин и ее молоденькая сестра, — проведут весь август. Жаклин должна была взять с собой сестру не потому, что сама хотела этого; их мать надоела ей со своими просьбами взять девочку с собой. О. также знала, что предназначенная ей комната, где Жаклин будет, судя по всему, часто проводить с нею послеобеденный отдых, отделена от комнаты самого сэра Стивен особой стеной, которая лишь кажется сплошной и звуконепроницаемой, а в действительности есть не что иное, как решетчатая перегородка с отверстиями, которые дадут возможность сэру Стивену хорошо видеть и слышать происходящее в комнате О. И обнаженное тело Жаклин сэр Стивен рассмотрит во всех мельчайших подробностях и насладиться зрелищем, которое он, вне всякого сомнения, оценит: О. ласкающая Жаклин! Ее подруга узнает об этом уже потом, и О. вдвойне была приятна эта мысль: она почувствовала себя оскорбленной, осознав, что Жаклин презирает ее, будто она — закованная в железо рабыня, которую можно изо дня в день наказывать плетью, хотя сама О. и гордилась своим нынешним положением.