Веснушки — от хорошего настроения, стр. 24
— Отравишь ты крольчат! Пропадёт без меня ферма, — отчаивается Стасик. — Скорей бы выписали!
Мирон напряжённо хмурит лоб. Силится вспомнить что-нибудь приятное для Стасика.
— Да, вспомнил! Шефы подарили нам двадцать пар коньков.
Ирина Константиновна просит ребят удалиться, не утомлять больного.
— Я тебе, Стасик, завтра учебники принесу, — обещает Петя. — Мы вместе будем уроки готовить, чтобы ты не отстал. Мне разрешили каждый день в больницу приходить.
До чего ж весело жить на свете, когда у тебя такие верные друзья! Вот ушли они, а Стасик их по-прежнему чувствует рядом. Долго не может успокоиться. Пусть в висках до боли барабанят кузнецы, но думы в голове светлые. Хорошие думы! От таких мыслей по-иному жить хочется! И хочется, чтобы рядом всегда были Мирон, Петька-головастик и Колька Мерлин. Пусть люди смотрят на неразлучную четвёрку и радуются! Стасик даже слышит, как люди восторженно говорят: «Нам бы таких друзей! Они друг за друга готовы в огонь и воду. С такими можно и на Марс лететь!»
Ирина Константиновна измеряет ему температуру и недоуменно смотрит на градусник:
— Тебе, Стасик, значительно лучше. Друзья, видимо, хорошие, повлияли. Не ожидала. Там, за дверью, новая делегация пожаловала. Интересуются твоим здоровьем. Не хотела пускать, а теперь придётся.
Она приводит в палату Владимира Семёновича. Следом входит вожатая Любовь Павловна. Из-за её спины торчат Томины косички и выглядывает растерянное лицо — Стасик глазам своим не верит — толстяка Борьки Титова.
— А ты зачем? — хмуро ворчит Стасик.
— Я тебе, Стаська, крендель принёс. Самый большой, — гудит Борька. — И шарф могу отдать, если хочешь.
— Мне шарф не нужен. Кутайся сам, а меня и без него в жар бросает.
Владимир Семёнович угощает Стасика яблоками:
— Поправляйся, Стасик. Чернявка и её крольчата тебе кланяются. Они ждут не дождутся твоего возвращения.
— А мне приказано Станиславу Комову генеральский привет передать, — сообщает Любовь Павловна. — Генерал-то, оказывается, тебя помнит. Как узнал, что ты в больнице, прислал тебе вот эти погоны и звёздочку. «Пусть, говорит, сохранит для своего генеральского кителя. А летом мы его с отрядом обязательно на полигон пригласим. Пусть посмотрит наши учения!» Так что готовься, товарищ будущий генерал!
Столик перед койкой Стасика весь завален подарками. Лекарству приходится потесниться. Пузырьки и таблетки Любовь Павловна перекладывает на подоконник.
Стасик хочет подняться с кровати. Но Владимир Семёнович приказывает ему лежать не двигаясь:
— Больничный режим, как и солдатский, требует дисциплины. Прыгать будешь, когда в интернат вернёшься. Возвращайся поскорее!
Борька, прощаясь, набирается духу и говорит:
— Извини меня, Стаська, что я тогда… помнишь, Наталье Ивановне пожаловался…
— Ладно, извиняю.
Задерживается одна Тома. Она сидит на самом краешке табурета. Перебирает пальцами голубой бантик на косичке. Несколько раз пытается что-то сказать и не решается. Ещё ниже опускает голову.
Когда Ирину Константиновну на минутку вызывают в коридор, к Томе возвращается наконец дар речи.
— Тебе больно, Стасик? — спрашивает она, как тогда в лесу.
Стасик отвечает точно так же, как тогда:
— Ничего. До каникул заживёт…
Они не знают, о чём больше говорить.
Тома торопливо опускает руку в кармашек платья, вынимает… открытку с медвежатами, суёт её Стасику:
— Возьми…
И сразу убегает.
У Стасика кружится голова. Наверно, болезнь снова вернулась. Но почему же тогда не слышно кузнечного звона в ушах, не рябит в глазах от прыгающих запятых, не давит виски? Непонятно!
Глава XI
Кратер «С. П. К.» на Венере
Как только Стасика выписали из больницы, он сразу же в крольчатник. Соскучился. Шустрые зверьки льнут к нему, как кутята, похрустывают ветками, принесёнными ребятами из леса, смешно шевелят усами. Забавно! Так бы и сидел с ними с утра до вечера.
Но нужно учить уроки. Стасик поотстал от товарищей. Да и на уроках всё больше о кроликах думает.
Владимир Семёнович уже не раз предупреждал:
«Смотри, Стасик, поймаешь двойку — не видать тебе кроликов как своих ушей. Другого коменданта найдём».
Читает Стасик учебник, а в голове одни только кролики. Уроки на ум не идут. Снова бежит на ферму.
— Опять двадцать пять! — сокрушается Валентина Григорьевна. — Беда мне с тобой, Стасик!
Должно быть, учительница и пионервожатой пожаловалась на Стасика. Иначе с чего бы вдруг Любовь Павловна, придя на сбор отряда, первым делом начинает расспрашивать, кто как ведёт себя, как учится. Потом ни с того ни с сего вдруг спрашивает:
— Хотите, ребята, на Луну лететь?
Мальчишки дружно:
— Ещё бы!
— Хоть сейчас!
И лишь Стасик, недовольный, морщит нос:
— На Луне люди уже были. Лучше лететь туда, где не были.
— Это почему же лучше?
— Чтобы первыми увидеть то, что никто не видел.
— Интересно, очень интересно, — кивает Любовь Павловна. — И какую же планету ты выбрал?
— Венеру. Она самая яркая после Солнца и Луны. Наши аппараты уже совершили и там мягкую посадку. А человек ещё нет. Вот мы, пионеры, и будем первыми!
— Что же, я согласна. А вы, ребята? Хотите к Венере — далёкой «утренней звезде» лететь?
И мальчишки снова хором:
— Ещё бы!
— Хоть сейчас!
Стасик ждёт, что Любовь Павловна дальше скажет.
— Вот сейчас передо мной сидят тридцать три гражданина Советского Союза! — торжественно говорит она. — Сами понимаете: всем в одной межпланетной станции не разместиться. Что же делать? Предлагаю разбить отряд на три экипажа. В каждом по одиннадцать человек. Согласны?.. Вот и хорошо! Первое звено — один экипаж, второе — второй, третье — третий…
— На чём же мы полетим? Не на качелях же! На них больше трёх человек не поднимешь. Покрупнее что-то надо…
— Покрупнее в каникулы построим. Своими руками. А пока полетим на том, что есть.
— Стану я летать у самой Земли! — разочарованно морщится Стасик. — С крыши под зонтом спуститься и то интереснее!
— Это ещё как сказать! — возражает Любовь Павловна и обращается к отряду: — У вас есть фантазия?
— Сколько угодно! — кричит Мирон. — Если вы что-нибудь придумаете, то и у нас будет фантазия.
— Тогда представьте себе, что старт на Венеру уже дан. Летят три экипажа. Скорость каждого будет зависеть от ваших дел и знаний. Скорее всех достигнут планеты те астронавты, у которых буду! не только хорошие оценки, но и хорошая работа в пионерском отряде, и новые прочитанные книги, и богатые знания о космосе, о разных планетах. Они первыми водрузят на Венере вымпел.
— Вот здорово! — Стасику уже нравится такая игра. — Как будет называться наша станция? Без названия даже пароходы не плавают.
— Давайте назовём «Ну-ка, догони!», — кричит Мирон.
— «Веснушки»! — предлагает Тома Асеева.
И тут же другие голоса:
— «Смерть двоечникам»!
— «Ласточка»!
— «Небесный скороход»!
Конца нет разным предложениям!
После голосования межпланетные корабли стали называться так: «Стрела», «Млечный Путь» и «Неустрашимый».
Стасик с Петей из второго звена, и потому они летят на «Млечном Пути».
Вечером Стасик, забравшись в пионерскую комнату, заклеивает на глобусе белыми бумажками земные океаны и острова. Вместо них он рисует акварельными красками таинственные пятна и кратеры, пишет тушью только что им самим придуманные названия — фамилии разных знаменитых людей. Получается глобус Венеры. Не подкопаешься!
На следующий пионерский сбор он приходит с глобусом в руках. Ребята со всех сторон обступают «Венеру»: всем хочется взглянуть на её очертания. Целая очередь вытягивается возле Стасиной «Венеры».
Любовь Павловна просит Стасика рассказать пионерам всё, что он знает об «утренней звезде». Ведь скоро туда прибудет весь отряд.
Стасик важно говорит, что их ракета пролетит многие миллионы километров, и тогда там, в глубине космоса, за пеленой облаков, они увидят планету, залитую ярким солнечным светом. Это и есть Венера. Она почти таких же размеров, как наша Земля. И почти столько же весит. Что днём, что ночью — температура почти одинаковая и очень высокая. Облака над Венерой не такие, как над Землёй: это маленькие водяные кристаллики. А вот из чего состоит поверхность Венеры, куда движутся облака, учёные ещё не знают. Когда Стасик с Петей прилетят туда, то разгадают и тайну облаков, и дадут название каждой скале, каждому кратеру.