Желание сердца (Дезире — значит желание) (Другой перевод), стр. 45

— Скажите его светлости, что я выйду к нему через десять минут.

Она заставила себя просидеть за туалетным столиком, пока не прошли десять минут. За это время она попудрила лицо, добавила краски на губы и поправила украшения.

Затем она вернулась в гостиную, тихо ступив через порог. Герцог стоял у камина, положив одну руку на мраморную полку. Он не слышал, как она вошла, и выражение отчаяния на его лице заставило ее перепугаться.

Глава 12

— Ваша мать пишет, что все подготовлено к нашему возвращению в субботу, — сказала Корнелия, глядя на герцога, который распечатывал свою почту, доставленную из Англии незадолго до второго завтрака.

— Я тоже получил письмо от матери, — сказал он. — Она рассказывает, как они украшают подъездную аллею к Котильону — совершенно излишний жест.

— Похоже, они будут рады видеть нас, — заметила Корнелия довольным голосом.

Он отшвырнул письма в явном раздражении и прошелся по комнате.

— Чтобы вернуться к субботе, мы должны уехать в четверг, послезавтра, — сказал он. — Неужели в этом есть необходимость? Здесь очень приятно.

— В следующий понедельник начинается охота на куропаток, — напомнила Корнелия, — и, кажется, вы пригласили на это время много гостей.

— Да, да, конечно, я совсем забыл.

— А ваша мать, по-видимому, помнит обо всем, так что когда мы приедем, для меня не останется дел, кроме развлечений.

Корнелия подумала, как бы ее напугала еще месяц тому назад одна лишь мысль о необходимости развлекать в Котильоне толпу гостей — всех тех ярких, веселых, так называемых острословов, которые шокировали ее в последний раз, когда она провела несколько дней в загородном поместье герцога. Но теперь она изменилась, причем настолько, что иногда ей казалось невероятным, как это герцог не замечает перемены в ней и не понимает, ведь перед ним уже не та застенчивая девочка с разбитым сердцем, которую он привез с собою в Париж. Однако любовь, как утверждает пословица, слепа, и герцог видел перед собой только одну Дезире.

Сейчас она уже хорошо его изучила и догадывалась, когда он думает о той, другой, догадывалась по темному задумчивому взгляду, по тому, как он непроизвольно сжимал и разжимал пальцы, по плохо скрытой радости в глазах, eon-приближался час, когда он мог покинуть свою скучную, невзрачную супругу и мчаться к дому Рене де Вальме.

Временами Корнелии казалось, что она больше не выдержит и расскажет ему правду, но что-то твердое и непреклонное внутри нее не позволяло ей сделать этот шаг. Она до сих пор не забыла причину, по которой он женился. Она до сих пор не забыла несчастье и муку, выпавшие на ее долю, когда она узнала правду: у нее было только одно предназначение — служить прикрытием романа с тетей Лили.

А когда Корнелия представляла, что бы она чувствовала в этот самый момент, если бы Дезире была другим человеком — женщиной, с которой он познакомился — а жену из вечера в вечер оставлял одну в отеле, ее сердце ожесточалось, и она понимала, что если и наступит для них обоих когда-нибудь счастье, то он должен страдать, как прежде заставлял страдать других женщин, и на этот раз она должна быть абсолютно, совершенно уверена, что эта любовь, о ко торой он говорил так красноречиво, не была мимолетной прихотью. Так легко было сдаться, так легко поверить в то, во что хотелось верить, но она знала: следует испытать его еще и еще раз, прежде чем ее вера будет окончательно возвращена и оправданна.

Корнелия отложила письмо Эмили и распечатала еле дующее.

— От тети Лили пришло длинное послание, — произнес ла она вслух, окончив читать. — Не хотите взглянуть?

— Нет, благодарю вас, — последовал безразличный от вет, и она поняла, что имя Лили больше не значит для него ровно ничего.

Корнелия улыбнулась и промолчала. Спустя минуту герцог заговорил:

— Надеюсь, вы извините меня, если я не смогу сегодня отобедать с вами, — сказал он, — мне нужно повидать кое каких друзей э-э… по делу.

Корнелия чуть было громко не рассмеялась. Она ждала этой фразы весь день. Вчера вечером Рене пригласила их вдвоем пообедать вместе с князем, который приезжал в Париж. Рене передала им, что он желал бы с ними познакомиться.

— Вам понравится Иван, — просто сказала она. — Он незаурядный человек, но обычно в день его приезда мы всегда обедаем вдвоем, так что это большая честь, что он захотел включить вас в наш дуэт.

— Я очень хочу познакомиться с князем, — сказала Корнелия. — По вашим рассказам он такой… такой замечательный.

— Так оно и есть, — ответила Рене, — и завтра, если вы приедете, вы увидите его в замечательных обстоятельствах, потому что каждый раз, возвращаясь сюда, он придумывает нечто необыкновенное или экзотическое, чтобы позабавить меня. Однажды он пригласил весь русский балет в свой замок в лесу, и артисты танцевали среди деревьев только для меня и Ивана.

— Как здорово! — воскликнула Корнелия.

— Это было очень красиво, — улыбнулась Рене, — а в другой раз он устроил мне русскую зиму. Искусственный снег, сани, запряженные оленями, русские танцоры и музыканты. Прелестное зрелище.

— Я обязательно приеду завтра! — Корнелия захлопала в ладоши. — Вы ведь отвезете меня? — обратилась она к герцогу, подняв к нему зеленые глаза и чуть приоткрыв рот от радостного волнения. На его лице промелькнула нерешительность, и Корнелия вновь попросила: — Пожалуйста, скажите, что отвезете. Мы ведь ни разу еще не обедали вместе. Ужин — совсем другое дело. Я бы так хотела пообедать с вами.

Он тут же отбросил все сомнения.

— В таком случае, я приеду, — пообещал он. — Мне позволено будет сопровождать обеих дам в замок князя?

— Иван пришлет карету, — ответила Рене, — но я скажу ему, что вы оба будете со мной. Значит, договорились? Встречаемся в восемь.

— Договорились, — произнес герцог.

С той минуты Корнелия гадала, как он объяснит свое отсутствие жене. Сейчас, приподняв брови и стараясь, чтобы в голосе прозвучало любопытство, она спросила:

— Деловой обед? И какого рода это дело?

— Акции и ценные бумаги, — туманно ответил герцог. — У вас не будет возражений, надеюсь?

— Нет, конечно нет, — ответила Корнелия. — Я просто подумала, что, быть может, вы захотите пригласить и меня.

— Нет, нет, — поспешил произнести герцог. — Это… э-э… мужская вечеринка, вам там будет совсем неинтересно. К тому же в вашем присутствии трудно будет вести свободный разговор.

— Да, я понимаю, — сказала Корнелия. — Я пообедаю сама, а затем пораньше лягу спать. Странно, потому что я всегда думала, что в Париже обычно не ложатся допоздна, но пока мы здесь, я все время рано отправляюсь на покой, чего в жизни никогда не делала.

У герцога был смущенный вид.

— Я не думал, что вас заинтересует ночная жизнь Парижа.

— Нельзя знать, понравится тебе что-то или нет, пока не попробуешь, — холодно заметила Корнелия и, решив, что достаточно поиздевалась над ним, собрала свои письма. — Как бы там ни было, мы скоро уезжаем домой, — улыбнулась она. — Лично я думаю, что мы и так задержались в Париже. Приятно будет снова оказаться в Англии.

Направляясь в спальню, она заметила выражение его лица, но не позволила себе разжалобиться. Он любил Дезире, в этом не было сомнений, но готов ли он принести жертву ради этой любви? Что, если по возвращении в Лондон он забудет ее так же легко, как забыл Лили и всех прочих женщин, которые когда-то значили в его жизни немало? Что тогда произойдет?

В тот день, когда Корнелия переодевалась к обеду, Рене спросила ее почти о том же.

— Если вы возвращаетесь в четверг в Англию, что же будет? Ведь герцог не сможет больше видеть Дезире.

— Именно это я и хочу выяснить, — ответила Корнелия. — Я хочу знать точно, что она значит для него.

— Он любит вас, — тихо проговорила Рене.

— Он уже многих женщин любил, — ответила Корнелия резким тоном.

— И каждый раз ему казалось, что теперь все по-другому, — вздохнула Рене и добавила: — Но если я хоть что-то понимаю в мужчинах, этот раз для Дрого действительно особенный.