Николай II в секретной переписке, стр. 35

Теперь прощай, благослови тебя Господь, мое солнышко! Нежно, с любовью и тоской целую тебя. Навсегда твоя старая

Женушка.

Царское Село. 31 января 1915г.

Дорогой мой,

Это бумага Марии, потому что я лежу у Бэби на диване, и ничего с собой не захватила для писания. — Только что получила твою дорогую телеграмму из Екатеринослава. — Представляю себе, как интересен этот бронеделательный завод твое посещение вдохновит всех на более дружную работу.

Утренняя операция прошла благополучно — оперировали офицера Кубанцева [158], изобретателя пулемета [159], за изготовлением которых, по заказу флота, он наблюдал в Туле. — Днем мы отправились в Большой Дворец и посидели некоторое время с моими стрелками — 2 из нашего госпиталя также пришли их навестить.

Ксения и Даки завтракали у нас — обе здоровы. В 6 ч. я должна принять m-elle Розенбах [160], заведующую домом инвалидов. Я простилась с 5 офицерами, возвращающимися на фронт, — между ними Шевич. Он жалел, что не мог дождаться твоего возвращения, но он едет завтра, так как иначе боится потерять свой полк. Цейдлер сказал, что ему можно ехать, но он еще даже не пробовал сесть верхом. Его нога, я уверена, навсегда останется слабой, так как у него были порваны связки — соскакивание с лошади всегда будет для него связано с известным риском, а также и хождение по неровной почве, — нога его крепко забинтована. Но он ужасно стеснялся здесь дольше оставаться. — Сегодня погода более мягкая, утром выпал обильный снег. Бэби и Влад. Ник. обедают, О. и А. стреляют в цель. Аня с нетерпением ждет твоего возвращения. Она, действительно, очень похудела. Теперь, когда она лучше сидит, это более заметно. — Теперь, дорогой мой, я должна кончать, так как курьер рано выезжает. Прощай, благослови тебя Боже, мой обожаемый Ники, — такая радость, что через два дня ты уже будешь здесь! Целую тебя много раз и остаюсь твоей любящей

Солнышко.

Ты понимаешь, что я не могу так рано быть на станции.

“Твое присутствие придаст им новые силы и отвагу”

С 28февраля по 10 марта 1915 года Царь провел в ставке. Это было время ожесточенных боев. Попытки германцев окружить русские войска не удались. Русские нанесли ряд контрударов и отбросили противника к границе. На южном крыле Восточного фронта довольно успешно проходит Карпатская операция. А 9 марта 1915 года русские воины захватили хорошо укрепленную крепость Перемышль. Взято в плен 9 генералов, 93 штаб-офицера, 2500 обер-офицеров и чинов, 117 тысяч солдат. Это была большая победа. В этот день в ставке отслужили благодарственный молебен, пили шампанское.

Свидетели отмечают ликование, с каким в действующей армии встречался каждый приезд Царя.

Царское Село. 27 февраля 1915г.

Мой родной, глубоко любимый,

Да пошлет тебе Господь свое особое благословение в пути и да дарует Он тебе возможность поближе увидать наши храбрые войска! Твое присутствие придаст им новые силы и отвагу и будет наградой для них и отрадой для тебя. Не в ставке дело, ты должен показаться войскам везде, где только возможно, а благословение и молитвы нашего Друга принесут свою помощь. Для меня такое утешение, что ты в тот вечер видел Его и получил Его благословение! Грустно, что не могу сопровождать тебя туда, — но у меня дети, за которыми я должна присматривать. Я буду пай и отправлюсь как-нибудь в город перед приездом m-me Б. и посещу какойнибудь госпиталь, так как они с нетерпением нас там ждут. Мой ангел милый, я не люблю говорить тебе — прощай, — но я не хочу быть эгоисткой — ты им нужен, и тебе самому полезна смена впечатлений. Моя работа и молитвы должны мне помочь перенести эту разлуку, — ночи так тоскливы, — но ведь ты еще более одинок, мой бедный малютка!

Прощай, любимый, благословляю и целую тебя без конца, люблю тебя более, чем то слова могут выразить. Мысленно всюду с любовью следую за тобой.

Нежно прижимаю тебя к моему старому любящему сердцу и остаюсь твоей

Женушкой.

Ах, тяжело расставаться! Мне так грустно сегодня ночью — я так горячо тебя люблю. Бог с тобой!

28 февраля 1915г.

Моя возлюбленная душка,

Хотя мне, разумеется, очень грустно покидать тебя и дорогих детей, но на этот раз я уезжаю с таким спокойствием в душе, что даже сам удивляюсь. От того ли это происходит, что я беседовал с нашим Другом вчера вечером, или же от газеты, которую Бьюкенен дал мне, от смерти Витте [161], а может быть, от чувства, что на войне случится что-то хорошее — я не могу сказать, но в сердце моем царит истинно пасхальный мир. Как бы мне хотелось оставить его и тебе! — Я так счастлив был, проведя эти два дня дома — может быть, ты это видела, но я глуп и никогда не говорю, что чувствую.

Как это досадно всегда быть так занятым и не иметь возможности спокойно посидеть вместе и побеседовать! После обеда я не могу сидеть дома, так как сильно тянет меня на свежий воздух, — и так проходят все свободные часы, и старой парочке редко удается побыть вместе, особенно теперь, когда А. нездорова и не может явиться к нам.

Не переутомляйся, любовь моя, помни о своем здоровье, пусть за тебя иногда поработают девочки.

Благослови Бог тебя и их. Шлю тебе самую нежную любовь и поцелуи, всегда твой, беспредельно тебя любящий, старый муженек

Ники.

Я всегда буду извещать тебя о том, куда собираюсь поехать.

Царское Село. 28 февраля 1915 г.

Мойродной,

Так грустно было видеть тебя уезжающим в одиночестве, сердце кровью обливалось. — Я отправилась прямо к Ане на 10 минут, а затем мы проработали в лазарете до 1.10. После завтрака мы приняли 6 офицеров, возвращающихся в армию, тех, которых мы посылали в Крым, — они великолепно выглядят, круглые и загорелые. — Затем Иоанчик вызвал Ольгу к телефону, чтобы сообщить ей, что бедный Струве [162] убит — он ужасно огорчен, потому что он был его близким другом. Он говорил И., что если он погибнет на войне, то чтобы тот обязательно тебе сообщил, что он ни разу не снимал аксельбантов с того дня, как ты их ему дал, бедный, милый, веселый, хорошенький мальчик! Его тело будет привезено сюда. Затем я отправилась в Большой Дворец, посидела некоторое время с тяжелоранеными, — взяла с собой и показывала очаровательные ливадийские снимки, — они ими очень восторгались, — затем подошли ко мне дети, и мы прошлись по всем палатам. — Я ненадолго пойду в церковь, это так облегчает, — это да работа и уход за этими славными молодцами — вот вся моя утеха. — Вечером мы пойдем к Ане. Она находит, что я слишком мало бываю с ней, желает, чтобы я с ней подольше сидела (и при том наедине), но нам почти не о чем говорить, не то, что с ранеными.

Ангел мой, должна кончать, курьер торопится с отъездом.

Благословляю и целую тебя еще и еще, мой дорогой Ники, — нас обоих ждет одинокая ночь. Навсегда твоя

Женушка.

Дети крепко тебя целуют. Надеюсь, маленький адмирал хорошо ведет себя.

Царское Село. 1 марта 1915 г.

Мой дорогой муженек,

Благодарю от всего моего любящего старого сердца за твое драгоценное письмо, доставившее мне такую неожиданную радость. Да, дорогой мой, я видела, что ты был счастлив снова пробыть дома эти два дня, и я также жалею, что мы не можем долее пробыть вместе теперь, когда А. не живет в доме. Это напоминает былые вечера — такие мирные и тихие, ничье дурное настроение не причиняло беспокойства и не расстраивало нервов.