Николай II в секретной переписке, стр. 241
В ЗАТОЧЕНИИ
“Господи, смилуйся и спаси Россию”
Царь был предательски принужден к отречению 2 марта, но только 9 марта ему разрешили соединиться с женой и детьми. Разрешили, предварительно арестовав его и всех членов царской семьи. Вокруг дворца и в самом дворце расхаживали пьяные солдаты, слышалась похабщина, раздавалась стрельба. Царица жгла письма и документы, глубоко страдая от неизвестности, что с мужем, и от невозможности помочь ему.
В тот момент, когда арестованный Царь, покинутый всеми придворными и близкими, кроме князя В. Долгорукова, подъехал к дворцу, сопровождаемый конвоем, Царица находилась к комнате сына. Услышав весть, она, по рассказу очевидца, как пятнадцатилетняя девочка, быстро спустилась с лестницы и выбежала к нему навстречу. “В эту первую минуту радостного свидания, казалось, было позабыто все пережитое и неизвестное будущее, — пишет Вырубова, — но потом, как я впоследствии узнала, когда Их Величества остались одни, Государь, всеми оставленный и со всех сторон окруженный изменой, не мог не дать воли своему горю и своему волнению, как ребенок рыдал перед своей женой”.
Как вспоминает Вырубова, когда Царица вернулась, она поняла по ее бледному лицу и сдержанному выражению все, что она в эти часы вынесла. Гордо и спокойно она рассказала подруге обо всем, что было. Анна Александровна была глубоко потрясена рассказом Царицы, так. как за все 12 лет ее пребывания при Дворе она только три раза видела слезы на глазах Царя.
“Он теперь успокоился, — сказала Царица подруге, — и гуляет в саду; посмотри в окно!” Как пишет Вырубова: “Я никогда не забуду того, что увидела, когда мы обе, прижавшись друг к другу, в горе и смущении выглянули в окно. Мы были готовы сгореть от стыда за нашу бедную Родину. В саду, около самого дворца, стоял Царь всея Руси, и с ним преданный друг его, князь Долгорукий. Их окружало 6 солдат, вернее 6 вооруженных хулиганов, которые все время толкали Государя то кулаками, то прикладами, как будто бы он был какой-то преступник, прикрикивая: “Туда нельзя ходить, г. полковник, вернитесь, когда вам говорят!” Государь совершенно спокойно на них посмотрел и вернулся во дворец”. Уже находясь в кругу близких ему людей. Царь рассказал, как от него добивались отречения, как друзья и родные, которым он больше всего доверял, оказались изменниками, соучастниками в низвержении его с престола.
Жизнь царской четы превращается в сплошную вереницу издевательств. Различные придирки и ограничения доходят до абсурда, имея единственную цель — унизить царскую семью. У Царевича Алексея отнимают игрушки, даже детям запрещают гулять по парку.
Масон Керенский, хотя впоследствии и утверждал, что хотел помочь царской семье, на самом деле сделал все, чтобы отравить ее существование. Прежде всего, 11 марта по его личному приказу уничтожают (подвергают сожжению) тело зверски убитого Григория Распутина, самого близкого царской семье человека. На каком-то этапе он хотел устроить суд и показательную казнь Царя. Но когда следственная комиссия Временного Правительства не смогла найти в действиях царской семьи состава преступления, этот фальшивый и двуличный человек стал придумывать разные пакости, чтобы удовлетворить свое чувство мщения. Пообещав царской семье возможность выехать на лечение в Крым (семья уже стала подготавливаться к отъезду туда), он в последний момент сообщил ей о ссылке в Тобольск. А что стоило преследование близких, сохранивших преданность царской семье людей, с целью запугать их! При отправке в Тобольск больную Царицу заставили пройти длинный путь по железнодорожной насыпи, а потом подниматься по высокой лестнице в вагон, после чего она без сил упала на пол тамбура.
Множеством унизительных ограничений и придирок была заполнена жизнь царской семьи в Тобольске. Редко разрешали посещать церковь, не допускали близких людей, контролировали переписку, посадили семью на солдатский паек, вынудили уволить преданных служащих. Зимой в доме стоял ужасный холод.
В январе 1918 года заболели краснухой дети, а в марте у Наследника Алексея образовалось кровоизлияние в паху, бывшее результатом его гемофилической болезни. Жизнь Алексея была под угрозой.
Несмотря на страшные испытания, царская чета держалась и не изменяла своим убеждениям. Она по-прежнему глубоко верила в Г. Распутина как святого старца, и никакие потоки клеветы не могли поколебать их в этой глубокой и чистой вере. Окольными путями они поддерживают отношения с вдовой Распутина. Более того, царская чета до конца своих дней считала, что вся Россия страдает за убийство этого святого человека. И Царь, и Царица больше переживали не за себя, а за судьбу Родины, скорбели о страшных испытаниях, обрушившихся на нее, ибо каждый день приносил одно известие чудовищнее другого. Можно понять, какие чувства испытывала царская чета, наблюдая своими глазами разрушение Родины. “Ночь для меня лучшая часть суток, — писал Царь сестре, — по крайней мере, забываешься на время”.
Тем не менее, все члены царской семьи были заняты каким-нибудь делом. Продолжались учебные занятия с детьми, которые вели сам Царь и Царица, обучая их истории, географии, Закону Божьему и языкам. Царь с сыном занимались физическим трудом — уборкой снега, пилкой дров, кормили домашнюю птицу. Царица с дочерьми вязали и вышивали, рассылая свои работы в качестве подарков близким и в церкви. Очень много читали, и прежде всего духовную литературу. Даже в этих условиях Царь и Царица стремились ободрить своих близких, находящихся вдали от них, помочь им мудрым советом, деньгами (а ведь сами нуждались!) или даже посылкою с едой.
Круг лиц, с которыми в это время общалась царская семья, был очень узок. Министры, придворные, высшее дворянство и разные сиятельные персоны в большинстве своем повели себя недостойно, избегая контактов с царской семьей, не проявляли никакого участия к ее судьбе. Простые русские люди, стоявшие далеко от трона, относились к ней с большим участием: даже прислуга вела себя самоотверженно, за что многие поплатились жизнью.
Сразу же после отречения — 4 марта — корнет С. Марков явился к Царице и предоставил себя в распоряжение царской семьи, в дальнейшем он помогал ей в Тобольске. Новыми друзьями царской четы стала семья Сыробоярских, с которыми Царица вела постоянную переписку.
Но, конечно, главное место в жизни царской четы занимали переписка и контакты со старыми друзьями из распутинского кружка — Анной Вырубовой, Юлией Ден, Ольгой Лохтиной, Зинаидой Манчтет, а позднее с мужем дочери Распутина Матрены, как позднее выяснилось, предателем, Борисом Соловьевым.
В 1917-1918гг. в Москве и Петрограде существовали монархические организации, готовившие спасение царской семьи. Были подготовлены группы офицеров, которых в конце 1917 года направили в Тюмень и Тобольск.
Это было самое подходящее время для спасения. Власть большевиков была еще очень слаба. Формально над царской семьей надзирал комиссар несуществующего Временного Правительства Панкратов. Охрана к январю 1918 года расслабилась, жалованье поступало нерегулярно, ухудшилось питание солдат, многие выражали недовольство. В этих условиях небольшой отряд офицеров мог легко, без особого кровопролития освободить царскую семью и увезти ее в Сибирь навстречу стремительно развивавшемуся белому движению. Почему это не удалось осуществить? Только сегодня мы можем ответить на этот вопрос определенно с документами в руках.
Оказывается, вся организация бегства царской семьи была под тайным контролем масонских конспираторов, которые делали все возможное, чтобы его предотвратить.
Контроль осуществлялся по двум направлениям.
Во-первых, путем внедрения в окружение ближайшей подруги Царицы Вырубовой масонского агента И.И.Maнyхина, известного врача, на квартире которого, кстати,в июле 1917 года скрывался Ленин. Манухин был назначен врачом к Вырубовой, которая в то время сидела в Петропавловской крепости. Манухин своим ласковым обхождением вкрался в доверие к Вырубовой. И когда ее освободили (скорее всего, специально), продолжил отношения с ней (это видно из писем Царицы). А через Вырубову шла большая информация от царской семьи. Конечно, она говорила Манухину не все, но ему, по-видимому, было ясно, что готовится спасение Царя.