Волнующее приключение, стр. 18
На протяжении всего вечера он не произнес до этого ни слова, и Заза была уверена, что все члены клуба анархистов посчитали его глухонемым. Теперь, решив, что он нуждается в поддержке, она поспешно заговорила:
– Месье Бувье прав. Мой дядюшка очень утомился. Доктор советовал ему побольше находиться в покое, и я уверена, что он рассердится, если узнает, в какие горячие дискуссии ввязался его пациент.
– У вас на удивление хорошенькая сиделка, профессор, – поспешил заявить самый яростный из оппонентов старика.
И все тотчас же разразились смехом и пришли в хорошее настроение.
Пьер с помощью друзей профессора отнес старика наверх.
Заза сопровождала их и услышала, что, несмотря на усталость, профессор был готов спорить до бесконечности.
– Они не правы! Абсолютно все не правы! – восклицал он, пока Пьер Бувье укладывал его в постель и помогал раздеться.
– Вы скажете им об этом завтра, – мягко, словно заботливая нянюшка, произнес Пьер. – А сейчас вам надо уснуть, и тогда все будет хорошо.
Он многозначительно посмотрел на Заза, и она поняла что Пьер просит ее покинуть спальню профессора.
– Спокойной ночи, дядюшка Франсуа. И спасибо за такой интересный и впечатляющий вечер.
– Да уж, весьма впечатляющий, – буркнул профессор.
Заза улыбнулась в ответ и удалилась.
В своей комнате, расположенной напротив, она начала раздеваться, размышляя о том, что раньше не могла и представить себе, что встретится за ужином с подобными людьми. Да, действительно, пребывание в Париже уже преподнесло ей столько сюрпризов.
Неужели друзья профессора способны выполнить то, о чем они так горячо толкуют? Ей по-прежнему казалось, что они просто чешут языки, словно молодые солдаты, не нюхавшие пороху, которые клянутся, что если они попадут на войну, то перебьют сотню врагов.
В то же время кое-что из сказанного людьми в кафе запомнилось девушке и не могло не привести ее в трепет.
Как мог ее учитель, столь восторженно отзывавшийся о символистах, об их поэзии, живописи и музыке, так горько ошибиться? Как могли в один миг прекраснодушные интеллектуалы превратиться в ужасных чудовищ?
Она вдруг ощутила, что и ее жизни угрожает опасность.
Любой европейский двор трепетал в эти годы, потому что покушения следовали одно за другим – то на короля Италии, затем на германского императора, короля Испании и русского царя.
Ей вспомнились усиленные меры предосторожности при выездах отца и ее покойной матери из дворца даже на недалекую прогулку по улицам их столицы.
Очень часто за обеденным столом возникал разговор об ужасах анархизма и о том, чем это движение грозит всем коронованным особам. А теперь не только короли, герцоги и принцы должны бояться подобных типов, но и представители среднего класса.
Неужто мир совсем сошел с ума?
Стук в дверь прозвучал в ее ушах как взрыв бомбы. Она взвилась чуть не до потолка и спросила дрогнувшим от страха голосом:
– К-кто… там?
– Это я, Пьер.
Заза почувствовала, что теплая волна накрыла ее с головой. Страх ее мгновенно улетучился, и она поспешила к двери.
– Что случилось? – спросила она через дверь.
– Я только хотел сказать вам, что ваш дядюшка в полном порядке и уснул прежде, чем я успел раздеть его до конца.
– Спасибо вам… огромное спасибо. Я так вам благодарна…
На какое-то мгновение воцарилось молчание, иона подумала, что он ушел. Затем Заза услышала:
– Надеюсь, мы увидимся утром. Вы со мной позавтракаете, мадемуазель?
– Позавтракать?! С вами?
– А что тут особенного? Внизу есть маленький ресторан, где бесплатно кормят завтраками всех постояльцев отеля. Давайте встретимся там в половине девятого. Или для вас это слишком рано?
– Нет, почему же… это будет для меня удобно, – тут же откликнулась Заза.
– Я буду вас ждать. Доброй ночи, мадемуазель.
– Спокойной ночи, месье. И спасибо вам… еще раз спасибо за все!
Она, приникнув ухом к двери, прислушалась, как ботинки его простучали по не покрытому дорожкой паркету коридора. Потом она улеглась обратно в постель, и уже никакие страхи не одолевали ее. Наоборот, ее душа пела.
Завтра она увидится с ним;
Глава 4
Заза стояла в тени дерева, чувствуя» что жара становится просто нестерпимой. Она сняла с головы шляпку в надежде, что ветерок с Сены охладит ее пылающий лоб.
Это была та самая единственная шляпка, которую она захватила с собой в путешествие, – простой соломенный головной убор с трогательной голубенькой ленточкой. Хотя Пьер Бувье смотрел на эту шляпку с восторгом, как, впрочем, на все, что принадлежало Заза, ей все же подумалось, что следует приобрести нечто более элегантное для дальнейших их прогулок по Парижу.
Платье на ней тоже было простенькое – из розового муслина. Когда они вышли на улицу, она первым делом остановилась возле торговца цветами.
– Как я не догадался раньше? – воскликнул Пьер. – Впрочем, я собирался купить вам букет на обратном пути по дороге в отель.
– Мне не надо букет, мне достаточно одного цветка. – Заза одарила его скромной улыбкой.
Пьер с удивлением заметил, что она открывает сумочку, чтобы расплатиться с цветочницей, и тотчас же решительно положил ладонь на ее руку.
– Я обязан подарить вам хотя бы этот цветок, – настоял он.
Заза выбрала розу нежного кремового цвета, которая только-только начала распускаться. Взглянув на свое отражение в стекле ближайшей витрины, она прикрепила бутон к своей шляпке и была этим очень довольна, как будто только этого ей и не хватало, чтобы выглядеть более совершенной.
– Великолепно! – восхитился Пьер Бувье зрелищем, которое предстало перед его глазами.
Это еще больше улучшило настроение Заза, ей показалось, что с цветком на шляпке она уже стала частью Парижа, слилась с публикой, заполняющей тротуары прекрасного города.
А теперь, вдыхая прохладный ветерок, дующий со знаменитой Сены, она вообще почувствовала себя абсолютно свободной. Это было то ощущение, о котором она столько мечтала.
Утро началось вообще замечательно. Охваченная возбуждением, которое она вряд ли бы осмелилась описать словами, Заза мимоходом заглянула к профессору, торопливо поздоровалась, стуча каблучками, спустилась по лестнице, чтобы встретиться с Пьером, ожидающим ее в маленьком ресторанчике в подвальном этаже.
Это заведение посещали те постояльцы отеля, которые предпочитали принимать пищу в тишине и покое, а не в шумном кафе этажом выше.
Сейчас там завтракали лишь двое постояльцев, и Заза отметила про себя, как приятно сидеть за столом в полупустом помещении рядом с молодым человеком и не бояться, что их разговор может быть кем-то услышан. Еще ей доставила удовольствие мысль о том, как устрашающе фыркнула бы графиня Гинсбург, увидев, что ее воспитанница проводит время столь неподобающим образом.
– Сегодня, – заявил Пьер Бувье, – я предлагаю вам совершить прогулку по Парижу. Погода столь замечательна, что было бы грешно забираться куда-нибудь внутрь зданий, а не провести весь день на открытом воздухе.
– Конечно, – с радостью согласилась Заза. – Я мечтаю увидеть Париж, отстроенный бароном Османом, о котором столько читала. Ведь этот город по праву считается самым красивым в Европе.
– Для французов это действительно так, – сказал Пьер Бувье.
– Но ведь вы француз?
– Да, – с едва заметной заминкой подтвердил молодой человек.
– Я тоже француженка, – скрывая свое смущение, произнесла Заза.
Он взглянул на нее с любопытством, и она поспешила объяснить:
– В моей семье были люди разной национальности. Но сегодня я хочу чувствовать себя истинной француженкой, частичкой прекрасной Франции.
– И, позволю себе заметить, весьма привлекательной ее частицей, – лукаво поблескивая глазами, сказал Пьер.
Почему он все время так настойчиво осыпает ее комплиментами, как будто испытывает на прочность ее скромность?
Однако ей невозможно было скрыть свой восторг и приподнятое настроение, когда они прогулялись по рю де Риволи, прошли через сады Тюильри, посетили пляс де ля Конкорд и наконец очутились на набережной Сены.