Танец души, стр. 9

Она коротко рассмеялась, пытаясь ослабить напряжение. Они направились к станции подземки.

— Ты не будешь возражать, если я поеду в Сити и расскажу брату? — спросил Дональд. — Очень не хочется тебя оставлять, Фиона, но мальчик должен все знать.

— Конечно, — согласилась она. — Скажи ему, я действительно страшно рада, что могу помочь.

— Благослови тебя Бог, Фиона! — вымолвил Дональд.

Фиона пошла назад через парк. День стоял прелестный.

Оставшись в одиночестве, она поняла, что мысли ее возвращаются к Джиму и что она страстно ждет вечера у Пальони, когда сможет его увидеть.

Фиона уже не испытывала того давящего горя, когда она не хотела думать о наступлении дня, если у нее не было надежды видеть Джима.

Она будет смотреть на дверь, ожидая, когда он — высокий, красивый — появится в залитом розовым светом ресторане.

Она постарается выглядеть привлекательной. Она оденет новый наряд, по-новому уложит волосы, только для того, чтобы он удостоил ее взглядом.

Усаживаясь на скамейку, Фиона заметила на чулке «стрелку».

— Последняя пара! — горестно прошептала она. — Интересно, когда я соберусь купить новые?

И тут впервые ошеломленно осознала, что теперь, отдав свой маленький капитал Дональду, осталась вообще без каких-либо средств.

Прежде ее всегда отделял от голода некий буфер. Она всегда знала, что в конце концов сможет долго прожить на сто фунтов.

Хотя и поклялась себе не прикасаться к ним без крайней необходимости, всегда было приятно знать, что деньги лежат в надежном хранилище банка.

Фиона передернула плечиками.

«Во-первых, носить по вечерам чулки вовсе не обязательно. Их, к счастью, не видно под длинными платьями».

Потом ее стала терзать мысль о новом платье, так как в красное уже были внесены все возможные изменения, чтобы оно выглядело каждый раз по-другому.

Сидя на скамейке в парке, Фиона открыла кошелек и обнаружила десятишиллинговую банкноту.

Ей пришлось внести за неделю арендную плату, и осталась одна эта бумажка на покрытие всех расходов: оплату газа по счетчику и питание до конца недели, если не повезет получить чаевые.

«Как же можно на это купить новое платье? — подумала она. — Никак!»

И в тот же момент ощутила холодок страха.

А вдруг Пальони рассердится? Вдруг она потеряет работу? Теперь у нее нет никаких сбережений. Все деньги ушли — через неделю она будет голодать.

«Надо что-нибудь сделать по этому поводу, — решила Фиона. — Я просто должна что-то сделать».

Поймала себя на мимолетной мысли, что следовало бы забрать у Дональда пять фунтов из капитала, и сразу почувствовала презрение к себе за эту мысль.

Дональду и без того нелегко будет раздобыть к завтрашнему дню десять фунтов.

Он жил в меблированньж комнатах и имел всего несколько вещей из одежды.

Когда девушка одевалась, на глаза ее навернулись слезы, она вдруг поняла, что из-за всех этих тревог ничего целый день не ела.

Болела голова, но боль наверняка пройдет сразу же после ужина.

Фиона надела красное шифоновое платье и расстроенно подумала, что оно доживает последние деньки.

Все швы посеклись, под мышками образовались пятна, никакая чистка и утюжка не помогали.

«Мне надо отказаться от квартиры», — пришло ей в голову.

Она вспомнила нищету «конюшен», где жила раньше, шум и постоянное ощущение, что всегда вокруг тебя чужие люди.

Ей нравилось уединение и ощущение своего угла, подаренное маленькой квартиркой. Она подумала, что лучше будет экономить на еде, чем откажется от квартиры, куда ей так приятно возвращаться.

«Наверное, никто на свете не придает такого значения своему жилью, как я, — размышляла она. — А у Джима квартира роскошная, комфортабельная, удобная для мужчины».

«Джим, Джим!» — шепнула она про себя.

И принялась гадать, так ли он без нее несчастен, как она без него. Но пусть это будет единственным его горем.

Ему не приходится думать о пропитании, об одежде, о том, как бы нынешний вечер не оказался последним перед увольнением.

Постоянное стремление быть всегда веселой, услужливой и оживленной невзирая на то, что творится в твоей душе, могло оградить ее от увольнения, а значит, и от нищеты.

Может, и Джим сейчас, после приготовленной камердинером ванны, одевается в разложенные наготове одежды, в одежды с Савил-Роу 2. А может, уже вышел и идет обедать? Думает ли он о ней?

Может быть… Но в то же время вполне возможно, что он будет обедать сегодня с друзьями. Как легко немного забыться, если можно пойти к друзьям, знакомым с детства, пообедать у них в доме, съесть роскошный обед с хорошим вином…

«О Джим, как мне хочется быть с тобой… ради тебя, не ради твоего богатства. И все же мне хотелось бы обладать твоим богатством, чтобы утешиться!»

Фиона легонько всхлипнула, безнадежно шепча:

«Я люблю тебя… Я люблю тебя».

Глава 3

Фиона раздобыла новое платье, и тот вечер, когда она впервые надела его, неизгладимо запечатлелся в памяти на всю ее жизнь.

Платье было черное, шифоновое, очень просто скроенное, с крошечной кружевной оторочкой-косыночкой, свисающей с плеч.

В нем девушка выглядела великолепно. Платье подчеркивало ее светлые волосы и прекрасный цвет лица, делая ее совершенно неотразимой.

Фиона явилась к Пальони, весьма довольная собой. С тех пор как она в последний раз видела Джима, медленно протекла неделя — до того медленно, что казалось, будто она уже много лет не слышала его голоса.

Дональд, получив жалованье, умудрился выделить ей десять шиллингов, вдобавок перепало десять шиллингов чаевых, и в маленьком магазинчике возле Шефтсбери-авеню она обнаружила это платье за двадцать пять шиллингов.

Продавщица заверила Фиону в выгодности покупки, и та сама это хорошо понимала.

Платье стоило дешево потому, что размер был совсем маленький. Фионе удалось в него влезть, хотя кое-какие крючки оказались слегка натянутыми.

«Пальони должно понравиться», — думала она, одеваясь.

Пальони, завидев ее, двинулся навстречу и коротко объявил:

— Сегодня обедаешь с лордом Уинтропом. У тебя новое платье — хорошо. Давно пора. Уже собирался тебе говорить.

И отошел, оставив Фиону с тяжелым сердцем. Радость, которую доставило ей новое платье, сразу ушла.

«Обедаешь с лордом Уинтропом».

Стало быть, он вернулся, и ей снова придется беседовать с отвратительным стариком.

Она пошла к своему столику. Клер бросила взгляд и протянула:

— Ой-ой-ой, как всегда, сплошной мрак! Ты когда-нибудь была веселой в последнее время, Фиона?

— Я сегодня обедаю с лордом Уинтропом, — усаживаясь, пояснила она.

Вдруг, почувствовав дурноту, Фиона поманила проходившего мимо метрдотеля и обратилась с просьбой:

— Нельзя ли мне чашечку кофе?

— Я занят, — отрезал тот.

Потом, увидев ее изможденное лицо, приказал принести девушке кофе.

Кофе немного оживил Фиону, однако, поднимаясь и проходя через зал к столику лорда Уинтропа, она все еще ощущала слабость и дрожь в ногах.

Он, к счастью, был полностью поглощен обедом. Лорд Уинтроп пользовался славой великого эпикурейца и знатока вин, благодаря чему в течение первых десяти минут, пока он вместе с самим Пальони изучал меню и заказывал красные и белые вина из респектабельных погребов, ей было позволено сидеть молча.

— Рюмку шерри? — спросил он Фиону. — Или предпочтете коктейль?

Фиона, помня правило «пей то, что клиент пьет», попросила шерри.

И, наверное, правильно сделала, поскольку шерри чуть-чуть вскружило ей голову. Во рту у нее в тот день не было ни крошки.

Наконец лорд сделал заказ и переключил внимание на Фиону.

— Ну, моя дорогая, — молвил он, — рады ли вы меня видеть?

— Конечно, — сказала Фиона, безуспешно стараясь улыбнуться.

— Хорошо. Надеюсь, скучали немножечко обо мне?