Велькино детство, стр. 9

Велька прошелся, измеряя пол шагами и, будто лампочка вспыхнула у него в голове. План действий сложился молниеносно, и оставалось только следовать ему. Велькины движения приобрели быстроту и точность. Он стремительно, но, не привлекая лишнего внимания, прошел в гараж и целенаправленно загремел дедовскими инструментами. Затем, найдя что искал, быстро вернулся обратно. Плотно прикрыл дверь, и, выдохнув, выложил перед собой молоток и зубило.

Революционный дух перемен овладел им. «Раз дед не хочет, я сам сделаю бассейн!» — решился Велька.

Он оглядел поле предстоящей деятельности, мысленно очертил контуры будущего бассейна и решительно ударил молотком по зубилу.

Часа два он выдалбливал очертания будущего бассейна. Бетон оказался очень прочным и с Вельки семь потом сошло. Продолбив до половины, он хотел было бросить, но упрямство пересилило. К тому же сарай уже выглядел так, как будто там массово расстреливали тараканов из пулемета, и отступать было поздно.

Однако, когда Велька принялся за основную работу — выдалбливать бетонную чашу бассейна, силы его иссякли. Он сколол несколько бетонных пластов и отложил зазубренное зубило. В ушах звенели удары молотка, а на зубах скрипела бетонная пыль. Велька вздохнул, поднялся и отряхнул коленки. Сквозь запыленное окошко на развороченный пол падал косой луч света, в котором медленно плыла бетонная пыль. Велька понял, что к строительным работам пора было привлекать тяжелую технику — деда.

С чувством исполненного долга, усталый, но довольный, Велька пришел на кухню. На диванчике проснувшийся дед крупными глотками пил кислое молоко из большой белой эмалированной кружки.

— Деда, — вкрадчиво начал запыленный Велька, благоразумно стоя на пороге кухни. — Я тут подумал — надо все-таки нутриям бассейн делать.

— От упрямый, — крякнул дед, утираясь. — На кой он им сдался, той бассейн?

— Купаться будут, чистые будут, — аргументировал Велька.

— И слышать не хочу, — отрезал дед, намазывая хлеб вареньем. — Удумал тоже.

— Деда, надо бассейн делать, — убежденно повторил Велька. — Я ведь там уже продолбил.

— Что ты там продолбил?! — поперхнулся хлебом дед.

— Ну, так… бассейн начал, — уклончиво ответил Велька, отступая от порога.

— Я вот тебе продолблю! — дед в гневе поднялся с дивана. — Ах ты..

Велька молниеносно отскочил от кухни, в три прыжка оказался в саду, вне всякой дедовской досягаемости.

Маневрируя за деревьями, он тихо влез на плоскую крышу гаража и уже оттуда, в безопасности, наблюдал за маневрами деда.

Тот, выйдя из кухни, прошлепал сначала в сарай, а потом, держа забытые Велькой молоток и зубило, обратно на кухню.

— Нет, ты только глянь, Рая — весь пол издолбил, — ругался дед, допивая молоко. — Что за дите такое?

— А может сделать бассейн? — предложила бабушка. — Пущай плавают.

— Плавают, — передразнил ее дед. — А кто его делать будет? Этот долбильщик? Эх..

И, махнув рукой, огорченный дед понес в гараж инструменты.

Поняв, что кара за содеянное откладывается, довольный Велька перевернулся на спину. И, лежа на горячем шифере, задремал после праведного труда.

Окончательное примирение наступило вечером, на ужине. Дед раздраженно ел борщ, вприкуску с чесноком, и даже не глядел на Вельку. Тот тихонько, бочком, сел за стол, и деликатно тронул борщ ложкой, предчувствуя недоброе.

— Зубило все зазубрил, — угрюмо вдруг буркнул дед.

Велька вжался в лавку, и надкушенная долька чеснока обожгла ему губы.

— Такое зубило было гарное, — дед раздраженно разломил ломоть хлеба, окунул его в тарелку — выбрать остатки борща. — Сносу ему не было.

Велька сосредоточенно водил ложкой по кругу тарелки, понемногу наполняя ложку, и казалось, был занят только едой. Все слова деда будто проходили над его головой, и уплывали теплые сумерки сада.

— Там дальше бордюрный камень лежит, — наконец разъярился дед, вонзая вилку в огурец. — Не продолбишь!

— Я бы продолбил, — тихо, но непреклонно ответил Велька. — им плавать надо.

— Ну хватит! — оборвала закипавшую перепалку бабушка. — Ешьте, строители.

Следующим утром Велька с дедом взялись за строительство бассейна. Они взломали пол, вынули кирпичи, и пробили под всем сараем трубу для слива воды — вернее, все это делал дед, а Велька только относил мусор и приносил инструменты.

Наконец, спустя три дня бетон высох, и бассейн был торжественно пущен в ход. Велька вставил затычку в трубу, наносил воды и с немалым трудом открыл заржавленную дверцу первой клети. Делал он это с волнением — чтобы хитрые грызуны не удрали, пришлось закрыть дверь, поэтому Велька чувствовал себя немного укротителем, один на один со зверем в клетке.

Нутрии сперва не поняли, в чем дело — отскочили в сторону и с боязнью поглядели на открытый проем. Потом старый, убеленный сединами нутрий осторожно высунул морду и понюхал воздух. Убедившись, что опасности нет, а Велька, стоящий у закрытых дверей и вооруженный, на всякий случай, кочергой из бани, нападать не собирается, нутрий вразвалочку вышел из клетки. За ним потянулись остальные.

Обстоятельно обойдя водоем по периметру, нутрий склонил усы к воде и, ни секунды не раздумывая, всем телом плюхнулся в воду, выплескивая ее наружу.

По правде сказать, Велька не слишком точно рассчитал размеры басссейна, а дед не горел желанием расширять фронт работ, поэтому бассейн оказался чуть-чуть больше нутрии. Впрочем, зверей это не смутило. По очереди они влезали и вылезали из бетонной ванны, пока не перекупались все, вплоть до малышей, После чего, довольные, расселись на берегу, фыркая и утираясь. Велька же зорко наблюдал за всем этим стадом, нежно пася их кочергой, и был совершенно счастлив.

Мамины дневники

Когда долгий летний день заканчивался, и в густеющих сумерках уже было не разглядеть даже своих рук, Велька с братом Витькой перебирались на кухню. Там было светло, и о чем-то неразборчиво бормотал ручеек радиоточки — черной коробочки на стене, у которой было всего три кнопки — маяк, маяк и еще раз радиостанция маяк. Бабушка, по своему обыкновению, что-то все время делала — мыла посуду, или что-то протирала, и переставляла. Вид ее, постоянно хлопочущей, был для Вельки так же привычен, как тиканье часов или жужжание мух. Понять тогда, что весь окружающий его мир держится на этом неустанном труде, Велька, конечно же, не мог.

Этим вечером бабушке помогала тетя Надя — родная сестра Велькиной мамы и, стало быть, мама его двоюродного брата Витьки. Вдвоем с бабушкой они перемалывали купленное мясо на фарш.

- Что за ножи такие у этой мясорубки?! — ругалась тетя Надя, уже, наверное, в сотый раз разбирая старенький мясорубный агрегат и срезая намотавшиеся жилистые волокна. — Вот мама, ты погляди, — протягивала она затупленные ножи мясорубки.

— Да, — соглашалась бабушка. — Такими ножами тильки жаб колоть. Ну, доча, что сделаешь — надо молоть.

Тетя Надя утирала пот со лба, с горестным вздохом собирала мясорубку обратно. Картина была обыкновенная, делать было совершенно нечего, спать было еще рано, и Велька собрался идти в дом — телик смотреть. Витька тоже откровенно скучал, бездумно выщипывая нити из матерчатой обивки старенького дивана — лежал, пинал ногой беленую стену, и выщипывал нитки одну за другой. Велька засмотрелся на это занятие и вдруг заметил, что из стыка диванных подушек торчит желтоватый клочок бумажки. Он потянул его, и вытащил край клетчатого листа школьной тетради. На нем можно было разглядеть выцветшие цифры и буквы — судя по всему, часть математического примера.

«А диван то раскладывается» — вдруг осенило Вельку. «А там, внутри, есть много места, где может лежать что угодно»

- Вить, а ну-ка, спрыгни. — Велька слез на пол и встал на одно колено возле дивана.

- Зачем еще? — недовольно отвлекся Витька, наматывая пятую нитку на палец.

- Слезь говорю, давай посмотрим, что там в диване есть, — предложил Велька.