Дядя Митя — Айболит, стр. 23
АРНОЛЬД В НАДЕЖНЫХ РУКАХ
— Внимание, Саша, тише! — крикнул Милорд, подняв морду и пошевелив ушами. — Клеопатра где-то вопит!
— Померещилось, — беспечно ответил Саша. — Это, наверное, комары гудят.
— Нет, это… Клеопатра сражается с моими, одичавшими родственниками! — еще громче забасил гончак, убедившись в своей правоте.
Они помчались по лесной тропинке. Сначала им попался опрокинутый этюдник Артема Просекова и нарисованный теленок. А еще через несколько минут мальчик и Милорд вылетели на поляну, где художник беспомощно склонился над раненым животным.
— Разыщите дядю Митю! — торопливо сказал Просеков, завидя юных ветеринаров. — Арнольд потерял много крови. Боюсь, что не выживет!
— Надо раненого в ветеринарную амбулаторию! — быстро приказал мальчик, приняв решение и сразу повзрослев. — Понесем на руках!
— А я и на спине могу товарища нести! — предложил услуги добрый и жалостливый Милорд — ему хотелось спасать козла вместе со всеми.
И все побежали назад, в деревню. Перед этим Саша снял с себя рубашку и крепко перевязал бедро животному, чтобы приостановить кровь. И несли его осторожно, почти на вытянутых руках, хотя было тяжело и неудобно. Пот залил бородатое лицо художника и бледное лицо мальчика. Даже Милорд вывалил язык на всю длину, и бока его вздымались и опадали от частого дыхания. Бежала за ними коза с сынами.
Раненый козленок иногда чуть слышно постанывал, совсем как человек. Глаза его были темны и безучастны.
Наконец показалось село, пустынное, как и всегда днем в пору страды. Саша мигом открыл дверь, и художник внес Арнольда в Дом спасения животных. Клеопатра печально замерла у крыльца. Печаль и тайная её тревога объяснялась тем, что дядя Митя не показывался на горизонте.
Козла надо было спасать — помощь требовалась срочная.
— Милорд! Давай за доктором! — попросил мальчик.
Он написал записку и сунул Милорду в зубы. В письме говорилось: «Дядя Митя! Требуется помощь! Это случилось не со мной! С Арнольдом! Все равно очень жалко, и я его пока полечу самостоятельно, потому что ждать нельзя! Поторопитесь! Саша Донников».
— Надо что-то делать! — напомнил художник, хотя было ясно и без этого. — Измучилось животное совсем!
— Начнем операцию! — произнес мальчик. — Будем делать, как в книге написано!
— По науке сверимся! — художник стащил с полки толстую книгу в зеленой обложке.
Но Саша не стал дожидаться. Один раз, когда дядя Митя делал операцию, мальчик подавал ему инструменты.
Саша взял ножницы и выстриг вокруг раны большое пространство, чтобы грязная шерсть не попала в рану.
Потом он тщательно промыл кипяченой водой рану, пока кровь не остановилась.
— Держите больного крепче, чтобы не упал со стола! — сказал Саша и выскочил во двор.
Художник и Милорд не знали, что и подумать. Но Саша вернулся скоро. Он принес с собой полную сумку репейных листьев — лопухов.
Лопухи обладают особым секретом. Они убивают микробов и паразитов, которые тотчас заводятся на любой ране, — и рана быстро заживает. Кто не знает об этом свойстве — попробуйте испытайте.
Саша долго промывал репейные листья Потом прокрутил их через мясорубку. Получилась темно-зеленая кашица, наподобие зеленой сметаны.
Вот эту кашицу из листьев Саша наложил на рану и крепко-накрепко перебинтовал.
Он действовал так точно и ловко, что Арнольд даже не пошевелился во время операции, а художник Просеков не сдержал удивления и одобрительно сказал:
— Ты, Саша, работал красиво, как настоящий художник ветеринарного дела!
— А чья школа? — раздался знакомый голос камышовой мухи, которая только влетела в комнату и сразу все поняла. — Моя и дяди Митина, хотя надо признать, что ученик попался способный!
А потом бережно отнесли Арнольда в козлятник к деду Хирону, который долго сокрушался и стонал, будто не козленку, а ему бродячие собаки нанесли глубокую рану.
— Вы, дедушка, не убивайтесь, — утешил старика Саша. — Я за вашим животным до полного выздоровления следить буду. Я ему сейчас антибиотики приготовлю на всякий случай, только подожду дядю Митю. Без него никак нельзя!
— Тут главное витамин! — не согласился дедушка, который по душевной простоте не очень уважал химические лекарства, а все напирал на витамин, подозревая его не только в растениях, но и в воде, и в камне, и в воздухе. — А ты еще молод, чтобы уяснить это в полную силу. Но, однако, ты молодец! Я было огневался, как услыхал, что малец моего Арнольда по болезни лечит, а сейчас вижу — молодец парень! Ох и молодец!
— Я тоже сегодня молодцом! — похвасталась Фаина, когда все уселись на высокое ветеринарное крыльцо, ожидая дядю Митю и Милорда. — Закончила перевоспитание трудного прораба Честноганцева. Он вообще-то был трудным подростком, и на него махнули рукой в свое время. Потом он стал трудным студентом, трудным строителем и вообще трудным человеком. Долго же мне пришлось с ним биться, думала — не одолею. Но добротерпение помогло.
Тут появились взволнованный дядя Митя и запыхавшийся Милорд. Бросив мотоцикл на улице, доктор и юная компания пошли глядеть Арнольда. Дядя Митя проверил повязку, пощупал у животного пульс, велел деду Хирону не беспокоить раненого и оставить на время одного в помещении.
— Завтра Саша зайдет утром, проверит, как протекает процесс, — сказал он дедушке Хирону. — Он и сделает все, что нужно. Через недельку Арнольд забудет о ране.
— Значит, животное своему новому фельдшеру доверяешь? — сощурился в хитрой улыбке бывший печник. — А ничего, ладный паренек у тебя, хотя, конечно, молод для фельдшера.
А вечером пили чай. Дядя Митя рассказывал неторопливо, что они делали в том хозяйстве, где раньше коровы худели, и как всех удивил прораб Честноганцев. Сначала районное начальство подумало, что тот в бреду. Прораб влез на трибуну и стал кричать, что больше так не может жить и сокращаться, что настырная муха хочет превратить его в карлика. Позднее, на колхозной сходке, при всем честном народе, прораб обещал быть кристально честным, а козе Клеопатре, которую всегда обижал зря, — построить козлятник из личного лесоматериала и покрыть его белым шифером за свой счет. И тут все стали хлопать ему, а потом бросились обнимать и целовать, точно он совершил геройский поступок.
— Не верю я этому представителю человеческого рода! — в сердцах признался Милорд, вспомнив о нераскаявшемся хозяине.
— Вот и зря! — убежденно сказал дядя Митя. — Лично я не знаю человека, который рано или поздно не раскаялся бы в плохом.
Тут раздался грохот за домом. А потом прибежал дедушка Хирон в смятении ужасном и закричал с порога:
— Ко мне воры нагрянули! Строения рушат!
И все, конечно, помчались во двор к бывшему печнику так быстро, как могли. Только дядя Митя, хотя и бежал со всеми вместе и даже впереди, знал, что никакие это не воры-грабители, потому что их в деревне отродясь не водилось.
Но ветхие строения, в которых помещалась живность деда, и впрямь развалились, как по мановению волшебной палочки, и груда досок и балок возвышалась на ночном дворе.
— Люди добрые! — сокрушался дедушка Хирон. — Гляньте на это столпотворение.
— Я знаю, кто это сделал! — перекрывая шум, крикнула камышовая муха. — Гражданин Честноганцев, выходи к народу! Не прячься! Все равно тебя вижу!
— Вот тебе и осознал! — огорчился дядя Митя, который всегда переживал за чужие плохие дела, как за собственные. — Выходите из укрытия, Честноганцев!
Действительно, за деревянными щитами притаился взъерошенный прораб. Но как только к нему обратились, он тотчас вышел и стал тихо оправдываться:
— Нечаянно получилось, товарищи! Только до угловой сваи дотронулся — враз все рухнуло. Но я же хотел как лучше, чтобы бесшумно было и как бы подарочно…
— Это как понять? — завопил бывший печник. — Это ты из моей Клеопатры хотел себе подарок сделать? Животную замыслил увести?!
— Никого не думал уводить! — защищался Честноганцев в сильном волнении. — Я, товарищи, хотел один, как обещал на сходе, домик выстроить для Клеопатры с потомством. Чтоб, значит, зимой ей тепло было.