Ола и морской волк, стр. 17

— Вы говорите ерунду! — отрезал маркиз. — Конечно, вы выйдете замуж, и чем быстрее, тем лучше, чтобы был мужчина, который заботился бы о вас.

— И повелевал бы мной?

— Разумеется, более того, вам придется подчиняться ему.

— Я отказываюсь, я решительно отказываюсь!

Но с лукавой улыбкой она добавила:

— Осмелюсь сказать, что я смогу делать так, как захочу, с помощью разных уловок.

— Я вполне этому верю и очень сочувствую вашему будущему мужу.

Озорные искорки в ее глазах заставили его подумать, что она воспринимает его не всерьез и настолько успокоена тем, что он больше не сердится на нее, что смеется над его беспомощностью.

— Вы крайне трудный и беспокойный ребенок! — сказал он. — Бог знает, что с вами еще случится в жизни, но я отказываюсь беспокоиться об этом.

Он потянулся за колокольчиком и позвонил.

— Я хочу выпить бокал шампанского, — сказал он. — Желаете присоединиться ко мне?

— Звучит превосходно и увлекательно, — сказала Ола, — особенно для меня.

— Вы ведь пили шампанское раньше?

— Да, но не в море, на чудесной яхте, наедине с прекрасным пэром! — отвечала Ола. — Что может быть лучше для начала драматической истории приключений и любви?

Маркиз ошеломленно уставился на нее, а затем невольно рассмеялся.

Он никогда в жизни не ожидал встретить женщину, которая вела бы себя столь возмутительным образом и в то же время заставляла его смеяться ее поведению.

— Бутылку шампанского! — сказал он стюарду.

Стюард принес шампанское, открыл его и наполнил бокалы для маркиза и Олы.

Когда он вышел из каюты, маркиз сказал:

— Я не собираюсь отводить глаза от этого бокала, пока не выпью его, так что, если вы уроните что-либо на пол, вам придется поднимать это самой.

— Я так боялась, — призналась Ола, — что вы окажетесь надменным и не станете поднимать брошь сами, а позовете стюарда, чтобы он нашел ее, и тогда все значительно усложнилось бы.

— Я запомню, что в будущем так и надо будет поступить, — сказал маркиз, — особенно если рядом окажется такая особа, как вы.

— Со мною вы уже в безопасности. У меня достаточно воображения, чтобы не повторять дважды один и тот же трюк.

— Вы больше не будете совершать со мной никаких трюков, — сказал маркиз. — Давайте договоримся об этом, иначе клянусь, что выброшу вас за борт!

— Я предупреждаю вас, что умею плавать! — парировала Ола, — И я либо доплыву до берега, либо подожду другую проходящую яхту, в которой, на мое счастье, будет прекрасный, богатый, неженатый герцог. Я задалась целью каждый раз подниматься все выше!

Маркиз вновь рассмеялся.

— Может быть, нам лучше ограничиться более спокойной, менее насыщенной событиями жизнью, по крайней мере до тех пор, пока мы не достигнем юга Франции.

Наступило молчание, пока Ола не спросила довольно тихим голосом:

— И как вы тогда… поступите со мной?

— Я еще не решил, — ответил маркиз, — но, конечно, многое будет зависеть от вашего поведения до того времени.

— Тогда я буду хорошей, — сказала Ола, — очень, очень хорошей, и, может быть, если я…

Она остановилась и затем быстро сказала:

— Нет, я не буду загадывать. Это приносит несчастье.

— Вы правы, все может обернуться очень несчастливо, — согласился маркиз, — но вы должны пообещать мне, что трюков больше не будет, и поклясться, что не имеете наркотиков, ядов или смертоносного оружия, скрытых в ваших вещах.

— Очень хорошо, я обещаю, — сказала Ола. — А знаете, что я делала, пока вы спали?

— Что? — строго спросил маркиз.

— Я читала Билль о реформе. Я нашла много бумаг о нем в ящике вашего стола.

Бросив на него быстрый взгляд, она спросила:

— Вы не возражаете, что я нашла их и прочла?

— По-моему, в вашем присутствии я лишен права иметь что-либо личное и частное, поэтому мне приходится терпеть ваши довольно своевольные поступки. Я понимаю, что для вашего любопытства нет ничего священного.

— Если бы я нашла какие-либо любовные письма или что-либо в этом роде, — сказала Ола, — я, конечно, и не подумала бы открывать их или читать, но печатные брошюры — совсем иное дело. Я же видела, с чем имею дело.

Маркиз отказался от безнадежной затеи объяснять, что у него в мыслях не было, что его гости, кем бы они ни были, станут рыться в ящиках его стола.

Вместо этого он сказал:

— Мне было бы интересно услышать ваше мнение о поправках к Закону, которые были включены во Второй Билль, и вы, наверное, их прочли.

— Скажу откровенно, я не думаю, что они пошли достаточно далеко, — сказала Ола.

Маркиз невольно увлекся защитой точки зрения правительства, опровергая заявления Олы о «слишком малых и слишком поздних шагах» предлагаемых поправок, будто разговаривал со своим сверстником.

Глава 5

«Морской волк» вплывал в маленькую бухту, окруженную высокими утесами.

Они возвышались так высоко, что казались горами, вздымавшимися с маленького песчаного пляжа, и Ола, наблюдавшая за каждым движением яхты, воскликнула от восторга, когда якорь ушел в глубину.

— Какое идеальное место! — сказала она маркизу. — Я хотела бы поплавать в этой прозрачной воде.

— Боюсь, что она покажется вам очень холодной, — сказал он, — да и море может быть очень коварным в это время года.

— Всегда находится какая-то причина, которая не дает мне делать то, чего я хочу, — надулась Ола, и он рассмеялся.

— Я и не подумаю сжалиться над вами, — сказал он. — Вы и так слишком часто поступаете по своей воле.

Она взглянула на него с лукавым озорством, в вызывающе соблазнительной манере, к которой он уже привык, но все еще находил ее то раздражающей, то интригующей.

Моряки уже спустили лодку на воду, и пока Ола и маркиз спускались в нее по канатной лестнице, матросы вытаскивали из трюма пустые бочки для воды.

— Я хочу увидеть источник, — сказала Ола, когда лодка подплывала к берегу.

Они сначала пошли к источнику, вид которого сначала разочаровал их.

Из темной скалы вытекал тонкий ручеек, но когда они попробовали воду, маркиз понял, что капитан был прав, говоря, что она чистая и прозрачная.

— Если бы мы были предприимчивыми, — сказала Ола, — мы могли бы организовать здесь водолечебницу и продавать воду людям, страдающим недугами, большинство из которых, по-моему, все-таки мнимые.

— Испанцы бы наверняка нас не поддержали, — ответил с улыбкой маркиз.

Они пошли дальше источника по мягкому золотистому песку. Ола подняла голову к возвышающимся над ними обрывам и сказала:

— Оттуда сверху, наверное, открывается прекрасный вид, не только на море, но и на пейзаж за этими скалами. Я всегда хотела увидеть Испанию.

— Уж не предлагаете ли вы забраться туда? — спросил маркиз.

— Почему бы и нет? — возразила Ола. — Для нас это было бы хорошей разминкой после долгого пребывания на яхте.

— Да, я тоже скучаю по моим верховым прогулкам, — согласился маркиз, — но думаю, что взбираться туда вам будет трудновато.

Ола не отвечала. Она глядела на узкую тропинку, поднимавшуюся по крутому склону над обрывом, которую, как она предполагала, вытоптали горные козы.

Затем, улыбаясь, она воскликнула:

— Это вызов с вашей стороны! А я всегда принимаю вызов, поэтому готова соревноваться с вами в подъеме наверх!

— Глупости! — ответил маркиз. — Вы не сможете. Если хотите, посидите на песке, пока я взберусь невысоко, и затем расскажу вам, что оттуда видно.

— Я даже отвечу вам на ваше предложение, — сказала Ола, — потому что это прозвучало бы слишком грубо, мне самой хочется взобраться на утес. Я в удобных туфлях, а вот вам будет труднее в ваших гессенских 8 ботфортах.

— Они будут моим гандикапом 9 в нашем соревновании, — ответил маркиз, — но вы можете не беспокоиться: у меня крепкие ноги, и если вы упадете в обморок на утесе, я смогу спустить вас вниз.