100 великих событий ХХ века, стр. 88

В первый день после землетрясения деньги вообще потеряли всякую цену. На них нечего было купить и никто их не требовал. Всем пользовались бесплатно. Приблизительно так же было и на второй день. К бесплатной выдаче хлеба прибавились еще бараньи туши. Громадный холодильник у железной дороги почти не пострадал: у него вывалились две стены, стоявшие против направления подземного толчка. Стены же, стоявшие по направлению толчка, сохранились, сохранилась и крыша. Выдача туш была организована военными.

В садах появились самодельные печи, загорелись огни, и везде запахло жареной и вареной бараниной. Это тоже здорово поддерживало уцелевших.

На третий день появились дощатые и фанерные будочки с продавцами и весами. Деньги снова пошли в ход. Торговля восстановилась. Из окрестных селений, пострадавших сравнительно мало, подвезли зелень и фрукты, и базар понемногу заработал.

Жизнь города переместилась в сады, совершенно не пострадавшие. Под открытым небом все спали, тут же ели, читали, и даже начали работать некоторые особо нужные учреждения: сберкассы, почта, телеграф, продуктовые ларьки, керосиновые ямы и первые восстановительные партийные и общественные организации. Появились даже первые милиционеры, правда, очень мало. Охрана все еще была в руках военных, расположившихся в городских садах и скверах.

Но основной работой все еще были раскопки. Раскапывали все и в первую очередь трупы, начавшие разлагаться. Их было так много и запах был так ужасен, что по некоторым улицам и у некоторых зданий невозможно было идти. Здесь раскапывали в противогазных масках. Откапывали и имущество, отбирали кирпичи для будущего строительства, пытались спасти все, что возможно. Спасали и учреждения. Сотрудники разбирали упавшие крыши и стены, уносили в сторону мусор, стараясь достать бумагу, мебель, аппаратуру. Спасли очень немногое. Все было завалено кирпичом и неизвестно откуда взявшимся мусором. В разрушенной гостинице можно было наблюдать такую картину – часть стен вывалилась наружу, потолок и пол вывалились наружу, образовав огромную кучу мусора. В одном из номеров на железной кровати видны были голые ноги раздавленного потолком человека.

Смерть все еще оставалась чем-то нормальным, обыденным, не заслуживающим особого внимания.

Ужасный запах облегчил поиски погибших. На пятый день легкий ветерок унес его последние остатки, и жизнь города начала входить в норму, выдали даже зарплату из спасенных фондов Госбанка. Правда, расходовать ее было некуда, но сам факт выдачи денег внушал уверенность и устойчивость.

Везде начали строить будочки, шалаши, сарайчики и солидные сараи, появились раскопанные столы и стулья, железные кровати. Сколько людей было раздавлено на них, хотя сами они уцелели. Уцелели дети, успевшие спрятаться под этими кроватями. Хорошо сохранились рояли, и под ними спаслось несколько человек.

На пятый или шестой день вдруг вечером зажглось электричество. Однако телефон все еще бездействовал. Но связь между главными учреждениями военные установили уже на второй день. Еще раньше военными была возобновлена прямая связь с центром по радиотелефону. Вообще помощь Ашхабаду со стороны Красной Армии была внешне незаметна, но по существу значительна.

Уже на третий день вокзал был очищен от развалин, движение по железной дороге восстановлено. Первые пассажирские поезда везли в город только техников, строителей и людей, которые могли помочь в восстановлении города. Первый поезд из Ашхабада увез всех жителей гостиницы, ютившихся на земле в скверике напротив здания, всех приезжих и семьи, попавшие в беспомощное положение.

Первый страшный толчок был во втором часу ночи. Второй последовал в 6 часов утра, третий – в 10 часов утра. Далее толчки следовали один за другим, постепенно ослабевая. Они до того напугали людей, что даже смельчаки боялись входить в полуразрушенные и почти целые сооружения. На третий день толчки стали неощутимы, к ним стали привыкать.

Всех волновал вопрос – можно ли ожидать повторного землетрясения. Цикличность землетрясения была хорошо известна, и люди успокаивались, когда узнавали, что подобные разрушительные толчки повторяются через несколько десятков лет и Ашхабаду в ближайшем будущем бояться нечего.

Боязнь зданий понемногу стала проходить, повсюду закипело стихийное и самодеятельное строительство. Люди стали спокойнее. Жизнь стала входить в обычную колею.

Если посмотреть аэрофотоснимки города, сделанные в те дни, картину более полного разрушения невозможно себе представить. Между правильными линиями улиц, среди темных пятен зелени везде были страшные однообразные кучи мусора и обломков. Изредка выглядывали сохранившиеся двухэтажные здания. Квартал за кварталом одна и та же картина. Разрушение было полное.

Число человеческих жертв осталось точно не подсчитанным, да и это было невозможным. Но даже приблизительная цифра была ужасающей.

1949

Образование КНР и раскол Китая

В конце 40?х гг. XX века положение в дальневосточном регионе не стало стабильнее. Причина была, с одной стороны, в слабости Китая, его неспособности взять на себя самостоятельную международную роль, с другой стороны, в его нежелании выполнять подчиненные функции под покровительством СССР либо США, или обеих держав вместе. Центральное положение Китая в Восточной Азии делало его ключевым элементом региональной структуры. В США придавали огромное значение превращению Китая в дружественное государство, готовое вместе с ними направлять региональное развитие, и достаточно сильное, чтобы избавить Вашингтон от бремени военной ответственности в Азии. В руководстве США существовали надежды, что китайско-американское сближение обеспечит в регионе безопасность и стабильность, несмотря на то, что развертывание антиколониальной борьбы влекло за собой опасность крупных потрясений.

Интересы Советского Союза в Китае были обширны – обеспечение приграничного пояса безопасности за счет сфер влияния в Синьцзяне, Монголии и Маньчжурии; создание в зоне Порт-Артура и Дайрена (Дальнего) плацдарма сдерживания против Японии; укрепление экономической базы советского Дальнего Востока через интенсивное хозяйственное взаимодействие с Маньчжурией. Как и США, СССР был заинтересован в дружественном Китае, но в силу увязки устремлений Москвы к преобладанию в определенных окраинных зонах китайского государства Кремль менее Соединенных Штатов был заинтересован в сильном центральном китайском правительстве. Хотя СССР оказывал помощь китайским коммунистам, напор КПК, сумевшей еще в годы войны создать подконтрольные ей районы, вызывал настороженность Сталина. Продолжая сотрудничество с коммунистами, советское правительство отдавало приоритет развитию отношений с Чан Кайши, правительство которого было юридическим гарантом выгодного Советскому Союзу советско-китайского договора 1945 г.

Проблема была в том, что правительство Чан Кайши было слабым – настолько, что ни Советский Союз, ни Соединенные Штаты это не устраивало. Пытаясь укрепить его, Москва и Вашингтон подталкивали коммунистов и Гоминьдан к коалиции друг с другом. Однако внешние стороны не сразу смогли оценить степень взаимной непримиримости последних. В стране существовало противостояние революционной и консервативно-традиционалистской версий китайского национализма.

^{Мао Цзэдун}

Для региональной стабильности могли иметь значение четыре варианта политики Китая: «буферный», просоветский, проамериканский и националистический. И СССР, и США изначально тяготели к первому, понимая, что не могут целиком включить Китай в сферу своего доминирования. Опыт Японии, неудачно пытавшейся установить контроль над всем Китаем, отвращал от соблазна ему следовать. Державы склонялись к промежуточному варианту. США были озабочены укреплением позиций при центральном правительстве, а СССР – в важных для него приграничных провинциях. Компромисс был возможен. Однако борьба КПК с Чан Кайши провоцировала советско-американское соперничество. «Буферный» вариант, приемлемый для СССР и США, имел мало шансов на успех.