Нежить, стр. 78
Вино закончилось. Трегер вяло посмотрел на бокал, прищурился, повертел его в руках. Затем резко встал и заплатил по счету. Руки его дрожали.
Столько лет уже прошло, подумал он, переходя улицу. И еще: прости меня, Джози.
Трегер возвратился в свой лесной лагерь, и его трупы принялись рубить лес словно бешеные. Но вечером, возле общего костра, он был непривычно молчалив, и не было обычной ночной беседы с Донелли. В конце концов юноша, озадаченный и обиженный, пошел следом за своим старшим другом в лес. И нашел его подле медлительного ручья, черного, как смерть. Трегер сидел на берегу; возле его ног лежала кучка камней, приготовленных для метания.
Т.:…пошел туда… после всех слов, всех обещаний… я все равно туда пошел…
Д.:…не за что себя винить… вспомни, что ты говорил мне… главное — верить…
Т.:…верил же, ВЕРИЛ… никаких сложностей… Джози…
Д.:…сам говоришь, чтобы я не сдавался, так и не надо… вспомни все, о чем говорил мне, о чем говорила тебе Джози… все кого-нибудь находят… если не перестают искать… сдается — умирает… нужно только… искренность… смелость искать… перестать себя жалеть…сто раз мне говорил…
Т.:…чертовски просто говорить тебе… не то что самому сделать…
Д.:…Грег… не завсегдатай мясной лавки… мечтатель… лучше, чем они все…
Т. (со вздохом): да уж… но так тяжело… зачем я так над собой измываюсь?..
Д.:…скорее уж снова стать тем, кем ты был?., не чувствуя боли и не живя?., как я?..
Т.:…нет… ну что ты… ты прав…
2
Скиталец, туда и обратно
Ее звали Лорел. У нее не было ничего общего с Джози, кроме одного: Трегер любил ее.
Была ли она хороша собой? Трегер так не считал — по крайней мере в первое время. Она была чересчур рослой, на полфута выше, чем он, к тому же слегка тяжеловата и вовсе не слегка неуклюжа. Но у нее были очень красивые волосы, красно-коричневые зимой, сияюще-белокурые летом; ниспадая по ее плечам и спине, они невероятно красиво развевались по ветру. Но красавицей она не была — не в том смысле, как Джози, по крайней мере. Хотя, как ни странно, со временем она все хорошела — возможно, потому, что худела, а может быть, потому, что Трегер все больше влюблялся и смотрел на нее все менее критически, а может быть, и потому, что он говорил ей, будто она красива, и, слушая его, она действительно становилась красивой. Точно так же, как он становился мудрее оттого, что Лорел говорила ему, будто он мудр. Как бы то ни было, через некоторое время после их знакомства Лорел стала настоящей красавицей.
Пятью годами моложе Трегера, чистенькая и невинная, она была крайне застенчива в тех ситуациях, когда Джози вела себя самоуверенно. Лорел была умна, романтична, мечтательна; удивительно свежа и энергична; так беззащитна, что нельзя было смотреть на нее без боли, и полна жажды жизни.
В Гидион она попала совсем недавно, приехала откуда-то с малонаселенной вендалийской окраины, изучала лесное дело. Как-то во время очередного отпуска Трегер заглянул в лесной колледж, чтобы увидеться с преподавателем, с которым работал когда-то в одной бригаде. В кабинете этого преподавателя и произошла встреча. У Трегера впереди было еще целых две недели, которые предстояло провести в городе, полном незнакомцев и мясных лавок; Лорел же оказалась свободна. Трегер показал ей Гидион во всем его блистательном упадке, он чувствовал себя потертым и умудренным жизнью, чему способствовало и сильное впечатление, которое произвели эти открытия на девушку.
Две недели пролетели незаметно. Настал последний вечер. Неожиданно оробевший Трегер повел ее гулять в парк на берегу реки, на которой стоял Гидион. Там они вместе присели на низкую каменную ограду у самого края воды. Они сидели совсем рядом, но не касаясь друг друга.
— Время летит слишком быстро, — заметил Трегер. В руке он держал камешек. Он метнул его в воду — параллельно поверхности, сильно закрутив. Задумчиво он проследил за тем, как камень, несколько раз шлепнув по воде, ушел ко дну. Трегер поднял глаза на Лорел. — Что-то я нервничаю, — сказал он с усмешкой. — Я… Лорел. Я не хочу уезжать.
Трудно было понять, что выражает ее лицо. Настороженность?
— Да, симпатичный город, — согласилась она.
Но Трегер решительно замотал головой:
— Нет. Нет! Я не об этом. Я о тебе! Лорел, по-моему, я… то есть…
Лорел улыбнулась ему. Глаза ее ярко сияли, в них светилось счастье.
— Я знаю, — ответила она.
Трегер не верил собственным ушам. Он протянул руку, коснулся ее щеки. Она повернула голову и поцеловала его ладонь. Они улыбнулись друг другу.
Он словно на крыльях летел обратно в лесной лагерь, чтобы покинуть его навсегда.
— Дон, Дон, ты обязательно должен с ней познакомиться, — кричал он. — Вот видишь, у тебя тоже получится, у меня ведь получилось, главное верить, пытаться снова и снова! Я счастлив прямо до неприличия!
Донелли, как всегда сдержанный и рассудительный, только улыбнулся, не представляя, как обращаться с таким количеством счастья.
— Что будешь делать теперь? — спросил он несколько неловко. — Пойдешь на арену?
Трегер рассмеялся:
— Едва ли. Ты знаешь, как я на это смотрю. Но что-то вроде того. Возле космопорта есть театр, они ставят пантомимы с участием трупов. Туда-то я и устроился. Конечно, это тоже грязные деньги, зато я буду рядом с Лорел. Все остальное не важно.
Ночами они почти не спали. Они всё болтали, обнимались и занимались любовью. Секс оказался невероятной радостью, игрой, счастливым открытием. Технически он никогда не бывал так хорош, как в мясной лавке, но Трегера это не беспокоило. Он учил Лорел раскрываться перед ним. Быть искренней. Сам он раскрыл перед ней все свои секреты и жалел еще, что у него их так мало.
— Бедняжка Джози, — повторяла по ночам Лорел, тесно прижав к Трегеру свое теплое тело. — Она даже не знает, чего лишилась. А мне вот повезло. Таких, как ты, на всем свете не сыщешь!
— Нет, — отвечал Трегер. — Это мне повезло.
И они, смеясь, принимались спорить.
Донелли переехал в Гидион и тоже поступил в театр. Он сказал, что без Трегера работать в лесу стало неинтересно. Они проводили втроем много времени, и Трегер сиял от счастья. Ему хотелось, чтобы его друзья стали друзьями и для Лорел, и он уже много рассказывал ей про Донелли. И еще ему хотелось, чтобы Донелли увидел, как он счастлив теперь, убедился в том, что вера приносит свои плоды.
— Она мне нравится, — сказал Донелли с улыбкой в первый же вечер, когда Лорел ушла.
— Я рад, — кивнув, ответил Трегер.
— Грег, ты не понял, — возразил Донелли. — Она мне действительно нравится.
Они проводили втроем много времени.
— Грег, — сказала Лорел однажды ночью, когда они лежали в постели, — мне кажется, что Дон… ну… запал на меня. Понимаешь?
Трегер перекатился на живот и подпер голову кулаком.
— Господи, — только и сказал он. В его голосе слышалась озабоченность.
— И я не знаю, как себя вести.
— Осторожно, — ответил Трегер. — Он очень ранимый. Возможно, ты первая женщина, которая вызвала у него интерес. Постарайся быть с ним помягче. Я бы не хотел, чтобы он прошел через те же муки, что и я, понимаешь?
Секс у них никогда не бывал таким же хорошим, как в мясной лавке. И Лорел стала замыкаться в себе. Все чаще и чаще сразу же после секса она засыпала; те ночи, когда они болтали до самой зари, остались в прошлом. Возможно, им уже нечего было друг другу сказать. Трегер заметил даже, что она стала сама заканчивать истории, которые он ей рассказывал. И ему редко удавалось вспомнить что-то, чем он еще не успел с нею поделиться.