Дона Флор и ее два мужа, стр. 95
Дона Флор улыбнулась.
— А почему я должна тебе верить?
Почувствовав на своем лице дыхание Гуляки, она попыталась высвободиться из его объятий.
— Пусти меня…
Но он попросил, чтобы она позволила ему положить голову на грудь, и только.
— Поклянись, что ты не…
— Клянусь…
Руки Гуляки ласково гладили ее лицо, волосы, и от этих прикосновений проходила усталость. Утомленная дона Флор скоро заснула. Проснулась она уже в сумерках, когда пришел доктор Теодоро.
— Ты спала, дорогая? Совсем измоталась, бедняжка… И деньги свои истратила, а тут еще эта беготня по городу…
— Не говори глупостей, Теодоро… — Дона Флор стыдливо прикрылась простыней.
Она поискала взглядом Гуляку, но не увидела его. Наверное, ушел, заслышав шаги доктора. Неужели он ревнует ее к Теодоро? Дона Флор улыбнулась. Хотя Гуляка и отрицал это, у нее были причины для подобных подозрений.
Доктор Теодоро надел пижамную куртку. Встав с кровати, дона Флор набросила халат.
— Много было хлопот, дорогая. — Муж взял ее руки в свои. — Но мы не зря побегали, зато у нас собственный дом. Теперь я не успокоюсь до тех пор, пока не внесу в банк всю сумму, которая лежала на твоем счету.
Обняв жену за талию, доктор Теодоро повел ее в столовую, где уже ждала дона Норма, которой не терпелось узнать, как обстоят дела с покупкой дома.
— Вы похожи на влюбленных голубков… — сказала соседка, и доктор, смутившись, отошел от жены.
На другой день утром дона Норма забежала к доне Флор посоветоваться насчет платья и, взглянув на ее обнаженную шею, усмехнулась.
— Вы ведете себя слишком откровенно, даже вызывающе…
— Не понимаю тебя.
— Я же видела вчера, как вы с мужем вышли из спальни, тесно прижавшись друг к другу!
— Ты имеешь в виду Теодоро? — испуганно спросила дона Флор.
— А кого же еще? Неужели доктор отступил от своих правил… Хотя понимаю, вы решили отпраздновать покупку дома…
— Что за разговор, Норминья!.. Какие глупости…
— Ах, моя милая, меня не обманешь, достаточно взглянуть на твою шею. Я и не подозревала, что наш доктор вампир…
Дона Флор побежала к зеркалу: иссиня-багровые следы поцелуев покрывали шею с правой стороны. Какой ужас!
Ах, этот тиран Гуляка, этот безумец… Еще и сейчас чувствуя нежное прикосновение его губ, дона Флор не могла на него сердиться. Она сама разрешила ему целовать шею, после того, как он ее заверил, что больше ничего себе не позволит. Убаюканная его поцелуями, она заснула. Ах, безобразник!
Чтобы скрыть синяки, дона Флор надела блузку с высоким воротом. Доктор Теодоро не должен видеть эти багровые следы от чужих губ. Его ласки никогда не были такими бурными. Дона Флор вернулась в столовую.
— Ради бога, Норминья, не вздумай подшучивать над Теодоро… Ты ведь знаешь, какой он застенчивый…
— Разумеется, я ни слова не скажу доктору, но, Флорзинья, не станешь же ты отрицать, что он отступает от своих правил… Может быть, он и был когда-то застенчивым, моя милая, но не теперь… Он стал совсем как Гуляка, который разве что на улице не занимался любовью.
Дона Флор услышала смех и почувствовала, что Гуляка где-то рядом. К счастью, дона Норма не видела его: плут парил в воздухе и был в рубашке с голыми женщинами, которую привезла в подарок доктору дона Гиза. Рубашка доходила Гуляке только до пояса.
9
— Успокойся, дорогая! Я не делаю ничего плохого. Позволь только, я оставлю руку там, где она есть, и буду гладить тебя. Но что с тобой? — Рука Гуляки целомудренно коснулась округлых бедер доны Флор, но, едва молчаливое согласие было получено, она скользнула дальше, захватывая новые позиции.
Ласками, поцелуями, нежными словами и взглядами, смехом, остроумными выдумками, жалобами и кокетством осаждал Гуляка неприступную, как казалось доне Флор, крепость, разрушал стену ее стыда и достоинства; с каждым наступлением незавоеванных участков оставалось все меньше.
Гуляка занимал все новые рубежи, сдавались бастионы, сраженные силой или хитростью, и, когда дона Флор спохватилась, только один редут — последний — еще не пал под натиском врага. Она и не заметила, как он овладел почти всей территорией.
Дона Флор хотела отругать его за ужасные синяки на шее, но Гуляка обнял ее, стал шептать нежные слова, посмеиваться над ее стыдливостью, а потом легко укусил за ухо, и по всему телу доны Флор пробежала дрожь.
Надо было немедленно покончить со всем этим, весьма мало похожим на невинную дружбу, которую дона Флор считала возможной между собой и Гулякой. Оценив всю меру опасности, угрожавшей чести ее супруга, дона Флор преисполнилась решимости. Кто это видел, чтобы у жены было два мужа?
Сидя на софе, дона Флор обдумывала, как бы ей поделикатней поговорить с Гулякой, чтобы он не обиделся. Ведь она сама его позвала. Как вдруг рука Гуляки приподняла край ее платья.
— Гуляка!
Дона Флор вскочила, охваченная яростью, Гуляка тоже вспылил, и между ними произошла неприятная сцена. Он не ожидал такого резкого отпора со стороны доны Флор, полагая, что завоевал ее полностью.
— Немедленно убери руку и не прикасайся больше ко мне… Если хочешь меня видеть и разговаривать со мной, держись на расстоянии, запомни, мы с тобой только друзья… Сколько раз тебе повторять, что я честная женщина и очень счастлива со своим мужем…
Ответ Гуляки прозвучал насмешливо:
— Твой муж — самое обыкновенное ничтожество и болван… Тоже мне мужчина! Тупица и размазня!
— Теодоро умница и в отличие от тебя, пустомели, образованный человек…
— Очень может быть, но знаний его хватает только на то, чтобы приготовить микстуру. В любви же он невежда, в этом я уверен… Достаточно на него взглянуть…
Дона Флор была возмущена до предела, такой Гуляка ее еще никогда не видел.
— Ты глубоко заблуждаешься, уж я-то знаю об этом лучше тебя. Он настоящий мужчина! Ты ему в подметки не годишься…
Гуляка только презрительно фыркнул.
— Оставь меня в покое, ты мне не нужен… И не смей больше до меня дотрагиваться…
Дона Флор твердо решила, что не позволит ему отныне ни «невинных» поцелуев, ни ложиться рядом с собой, чтобы было «удобнее разговаривать». Она порядочная женщина и верная супруга.
— Зачем же ты тогда меня позвала?
— Я уже тебе говорила, что совсем не для этого… и теперь жалею…
Позднее, оставшись одна, дона Флор ругала себя за то, что была с ним слишком резка. Гуляка ушел из комнаты обиженный, с низко опущенной головой. Когда он явится вечером, она ему все объяснит по-хорошему. Дерзкий и взбалмошный, Гуляка все же должен понять ее щекотливое положение и не переступать границ дозволенного.
Обычно по вечерам, покончив с домашними делами, дона Флор принимала ванну и ложилась на несколько минут отдохнуть. Гуляка обязательно укладывался рядом с ней, и они беседовали о самых различных вещах. А пока они говорили, Гуляка незаметно прижимал ее к груди, пытался поцеловать. Если же дона Флор вырывалась, он принимался рассказывать о тех местах, откуда явился, и дона Флор, охваченная любопытством, забывала обороняться.
— Какой кажется оттуда земля, Гуляка?
— Она совсем голубая, моя милая.
— А бог какой из себя?
— Бог толстый.
— Убери руку, ты не держишь слова…
Гуляка смеялся, и дона Флор чувствовала его горячее дыхание с запахом перца, напоминавшее ей о легком ветерке и морских волнах, ах, Гуляка, бесстыдный обманщик…
В тот день, однако, дона Флор ждала его напрасно, Гуляка не пришел. Дона Флор ворочалась в постели, терзаемая тоской и сомнениями. А вдруг Гуляка оскорбился и ушел? Неужели никогда больше она его не увидит?
Дона Флор вздрогнула. Как она будет жить без него? Без его выходок, шалостей, без его ласк?
И все же придется привыкать к этому, если она хочет остаться порядочной женщиной. Это единственный выход из создавшегося положения. Ей будет тяжело, но что делать? Надо порвать с Гулякой раз и навсегда, иначе у нее когда-нибудь не хватит сил сопротивляться и случится непоправимое. Дона Флор прекрасно понимала, к чему затевает Гуляка все свои разговоры, она уже слабела в этой опасной и сладостной борьбе.