100 великих мыслителей, стр. 146

В общении с власть имущими и в открытой для цензуры переписке «сумасшедший» продолжает разыгрывать лояльного по отношению к правительству человека, а в неподцензурных произведениях звучит его страстный голос просветителя и борца.

Вершина политической мысли Чаадаева, вместе с прокламациями 1840-х годов — «Апология сумасшедшего» (1837), написанная в 1837 году и опубликованная только после его смерти в 1862 году в Париже князем Гагариным. Чаадаев уже более трезво оценивает историю России. Он пишет, что бесплодность исторического развития России в прошлом представляет собой в некотором смысле благо, так как русский народ не скован окаменелыми формами жизни и потому обладает свободой духа, чтобы выполнить великие задачи будущего, которые стоят перед ним. При этом он придавал большое значение православию, которое, по его мнению, способно оживить тело католической церкви. Он признал, что в будущем Россия станет центром интеллектуальной жизни Европы, если она, конечно, ассимилирует все самое ценное в Европе и осуществит миссию, предначертанную ей Богом. В этих своих мыслях Чаадаев перекликается с идеями славянофилов.

Легко ошибиться, если рассматривать жизнь Чаадаева и, в частности, настроения последних лет в отрыве от конкретно-исторических условий и сути жизни вообще, в отрыве от уровня самосознания философа. Вспомним лучше его собственные слова: «Безотрадное зрелище представляет у нас выдающийся ум, бьющийся между стремлением предвосхитить слишком медленное поступательное развитие человечества… и убожеством младенческой цивилизации, который таким образом поневоле кинут во власть всякого рода причуд воображения, честолюбивых замыслов, а иногда — приходится это признать — и глубоких заблуждений».

Чаадаев и в конце своего жизненного пути остался верен своему принципу, искать истину вопреки официальному запрету, вопреки официальному мнению властей, вопреки существованию этих властей, но не любой ценой, не ценой своей головы, а соблюдая осторожность, заискивая перед власть предержащей, заверяя ее в полной преданности. Трудно теперь сказать, в какой степени и все ли верили в «верноподданнические» чувства философа.

30 октября 1837 года Николай I на доклад московского генерал-губернатора князя Д. В. Голицына о прекращении «лечения» Чаадаева наложил следующую резолюцию: «Освободить от медицинского надзора под условием не сметь ничего писать». Чаадаеву было разрешено выходить на прогулки, но не наносить визитов. Он продолжал оставаться «сумасшедшим», его опасались. Чаадаев был обречен на одиночество (не сбылись пророчества юности, очевидной стала бессмысленность суеты окружающей российской жизни). И если кто-то еще надеялся на перемены в связи с воцарением Александра II, то Чаадаев остался верен себе: «Взгляните на него, просто страшно за Россию. Это тупое выражение, эти оловянные глаза…».

Если и мог с кем-либо связывать Чаадаев осуществление своих идеалов, то разве лишь с народными массами. К ним обращается он в ставшей известной теперь прокламации. В ней — пропаганда европейских революционных событий, призыв к единению народов против самодержавного гнета. Проникновенные строки адресованы крестьянской массе. Другими словами, в 1840-е годы Чаадаев оказался левее тех европейских социалистов, которые в решении социальных противоречий рассчитывали на благородство и иные добродетели правящих классов. Более того, когда революционное движение 1848–1850 годов потерпело неудачу и, казалось бы, рухнула последняя надежда, Чаадаев, можно предположить, не потерял веру во всемогущество просветительской деятельности в широких массах.

Петр Яковлевич Чаадаев умер квартирантом в чужом доме 14 апреля 1856 года по старому стилю.

Через все перипетии личной жизни Чаадаев пронес глубокую и неординарную любовь к Отечеству, к русскому народу. Любовь к Отечеству для него — далеко не одно и то же, что любовь к царствующему дому и «публике», погрязшей в прихотях и похотях. В период расцвета творческих сил мыслителя укрепилась его вера в светлый идеал такого общественного устройства и такого пути развития, при котором все народы обретут просвещение и свободу. С верой в грядущий час России Чаадаев прошел свой путь до конца.

ОГЮСТ КОНТ

(1798–1857)

Французский философ, один из основоположников позитивизма и социологии. Позитивизм рассматривал как среднюю линию между эмпиризмом и мистицизмом; наука, по Конту, познает не сущности, а только явления. Выдвинул теорию трех стадий интеллектуальной эволюции человечества, определяющих развитие общества. Разработал классификацию наук. Основные сочинения: «Курс позитивной философии» (т. 1–6, 1830–1842), «Система позитивной политики» (т. 1–4, 1851–1854).

Огюст Конт родился 19 января 1798 года в Монпелье. Его отец, Огюст Луи, служил сборщиком податей. Мать Конта была ревностная католичка. Семья имела средний достаток.

В девять лет Огюста отдали в лицей Монпелье. Уже в школе проявилась такая черта его характера, как независимость. Для него не существовало авторитетов, но он отдавал должное умственному и нравственному превосходству. Огюст вел себя вызывающе с директором или наставниками, но к учителям относился с почтением. Слабый и болезненный на вид, Конт избегал детских игр, но товарищи его любили: он всегда готов был прийти на помощь.

Из учителей Конта следует выделить пастора Анкорта, преподававшего в лицее математику. Обладая обширными философскими познаниями и редкими нравственными качествами, он оказал большое влияние на воспитанника. Не случайно Конт посвятил ему одно из своих сочинений («Субъективный синтез»).

В пятнадцать лет Огюст окончил лицей. В 1814 году он поступил в Политехническую школу в Париже, которая была в то время одной из самых популярных во Франции. Конт изучал математику и вырабатывал навык научного мышления, кроме того он читал сочинения Адама Смита, Юма, Кондорсе, де-Местра, Биша, Галля и других авторов. Огюст избегал студенческих компаний, не вступал в дискуссии и не предавался томным мечтаниям. Погруженный в размышления, он выглядел не по возрасту серьезным. Но это не мешало ему участвовать в стычках с начальством. В конце концов это кончилось плачевно в 1816 году правительство закрыло Политехническую школу, как рассадник вольнодумства и волнений.

Конта отправили на родину под надзор полиции, так как он считался одним из заводил. В Монпелье Огюст провел всего несколько месяцев. Несмотря на протесты родителей, он возвратился в Париж. Отец в гневе отказал ему в материальной поддержке. Огюст мог рассчитывать только на свои силы и знания. Ему повезло: профессора Политехнической школы Поинсо и Блэнвиль, заметившие необыкновенные способности юноши, помогают ему найти место преподавателя математики. Огюст дает частные уроки, что приносит ему пусть скудный, но доход. В свободное время он штудирует литературу по физическим наукам, биологии, истории. Ему удается устроиться домашним секретарем к богатому банкиру, видному члену парламента Казимиру Перье. Увы, секретарство продлилось всего три недели — будущий Конт и Перье слишком расходились во взглядах, чтобы сотрудничать.

В 1818 году он знакомится с великим утопистом Сен-Симоном и поступает к нему в секретари. В то время еще не было школы Сен-Симона как таковой, она только разрабатывалась. Под руководством Сен-Симона Конт начинает серьезно работать над социальными вопросами. В 1819 году он публикует в журнале свою первую самостоятельную работу. Огюст сотрудничает с Сен-Симоном, но это не значит, что он не имеет своих взглядов. В 1822 году публикуется его сочинение, которое через два года переиздается под названием «Система позитивной политики». В это время формируются его философские и социальные взгляды. Конт делает свое «главное открытие» — социологический закон трех состояний. Сен-Симон высоко ценил таланты ученика, но хотел, чтобы он посвятил себя разработке его теории. На этой почве и произошел конфликт между двумя великими мыслителями.