Бескрайние земли, стр. 46
Тело Эстер под плащом совершенно обнажено. Постель из лунного света, простыня из звезд, восклицания и вздохи — вот музыка высшего часа любви.
— Я пойду за тобой, любовь моя, куда пожелаешь… — И, замирая в его объятиях, она говорит: — Даже на смерть…
4
Капитан Жоан Магальяэнс, сидевший за соседним столом, улыбнулся. Марго ответила ему улыбкой. Капитан поднялся, подошел пожать ей руку:
— Одна?
— Угу!
— Поссорились?
— Все кончено.
— В самом деле? Или как раньше?
— На этот раз все кончено. Я не из тех, что терпят оскорбления…
Жоан Магальяэнс принял вид заговорщика.
— Так вот что я тебе скажу по-дружески, Марго; есть для тебя выгодное дело. Здешние богачи прямо облизываются, глядя на тебя. Вот только сейчас…
— Жука Бадаро… — прервала она.
Жоан кивнул головой.
— Рвется к тебе…
Марго уже не раз об этом слышала.
— Мне это давно известно… После того, как он меня увидел на пароходе, он все время пристает ко мне. Я не соглашалась, была действительно привязана к Виржилио…
— А теперь?
Марго рассмеялась:
— Теперь другой разговор. Как знать?..
Капитан принял покровительственный тон и начал давать ей советы:
— Перестань дурить, девочка, тебе надо набить мошну, пока ты еще молода. Бедные любовники хороши, моя милая, только для женщины, у которой богатый муж…
Она согласилась:
— Я действительно была дурой. Сколько богатых людей увивалось за мной в Баие! — она прищелкнула пальцами. — Ты же знаешь…
Капитан подтвердил это кивком головы. Марго продолжала:
— А я-то, как дура, бегала за Виржилио. Похоронила себя в этой глуши, сидела в Табокасе, штопала чулки… Теперь конец…
— Хочешь, я тебя представлю Жуке Бадаро?
— Он просил?
— Он по тебе с ума сходит…
Капитан Жоан Магальяэнс повернулся, поманил Жуку пальцем. Жука Бадаро поднялся, застегнул пиджак и, улыбаясь, подошел. Когда он вставал из-за стола, Астрожилдо заметил Мануэлу де Оливейра и Феррейринье:
— Это кончится дракой…
— В Ильеусе все кончается дракой… — ответил журналист.
Жука подошел к столу. Жоан Магальяэнс хотел представить его, но Марго не дала ему это сделать:
— Мы знакомы. Однажды полковник уже отметил меня щипком.
Жука засмеялся:
— А вы сбежали, больше мне так ни разу и не удалось взглянуть на вас во плоти… Я знал, что вы в Табокасе, был там, но не мог вас увидеть. Сказали, что вы утомлены, я не стал беспокоить…
— Они разошлись… — объявил Магальяэнс.
— Поссорились?
Марго не хотела вступать в длинные объяснения:
— Он меня покинул из-за какого-то своего дела, но я не из тех женщин, которых меняют на какие-то дела…
Жука Бадаро снова рассмеялся:
— Весь Ильеус знает, что это за дело…
Марго нахмурилась:
— Что же это?
Жука Бадаро не удержался, чтобы не сболтнуть:
— Это жена Орасио, дона Эстер… Адвокатик с ней путается…
Марго закусила губу. Наступила тишина, Жоан Магальяэнс воспользовался моментом — встал и вернулся к своему столу. Марго спросила:
— Это правда?
— Я не из породы лгунов…
Тогда она залилась смехом и с напускной непринужденностью спросила:
— Что же вы мне ничего не предложите выпить?
Жука Бадаро подозвал Ньозиньо:
— Принеси шампанского…
Когда бокалы были наполнены, он сказал Марго:
— Тогда на пароходе я уже сделал вам предложение. Помните?
— Помню, да.
— Так вот я возобновляю его. Я построю для вас дом, дам вам все. Но учтите — моя женщина принадлежит только мне и никому больше…
Она увидела у него на пальце кольцо, взяла его руку.
— Красивое…
Жука Бадаро снял кольцо, надел его Марго на палец:
— Это вам…
На рассвете они вышли пьяные — он и Мануэл де Оливейра, который, завидев бутылки шампанского, подошел к их столику и выпил больше, чем они вдвоем. В порту Ильеуса потянуло утренним холодком. Марго пела, журналист подтягивал. Жука Бадаро торопился: ему надо было выехать восьмичасовым поездом. Рыбаки уже возвращались с ловли в открытом море.
5
Согласно распоряжению муниципалитета, ослы, подвозившие какао, не допускались до центра города. Все центральные улицы Ильеуса были замощены булыжником, а две из них даже брусчаткой. Это был символ прогресса; он наполнял сердца ильеусцев тщеславием. Ослы останавливались на улицах по соседству от станции, и какао доставлялось в центр города на повозках, запряженных лошадьми. Его свозили в огромные склады близ порта. Кроме того, значительная часть какао, предназначавшаяся для погрузки в Ильеусе на пароходы, прибывала по железной дороге или на лодках из Банко-да-Витория по реке Кашоэйра, впадающей в океан недалеко от порта.
Порт в Ильеусе составлял главную заботу жителей города. В ту пору там имелся лишь один причал для пароходов. Когда в одно утро прибывало два судна, товары с одного из них выгружались на рейде. Правда, уже было основано акционерное общество по эксплуатации порта, и поговаривали о сооружении новых причалов и крупных доков. Говорили также, что будет приведен в порядок опасный из-за отмели вход в порт; уже были вызваны землечерпалки для углубления фарватера.
Ильеус зародился на островах; большую часть его занимало пространство земли, зажатое между двумя холмами. Город поднимался по этим холмам — Уньан и Конкиста. Потом началось заселение и соседних островов. На одном из них возник пригород Понтал, где городские богачи понастроили себе дачи. Население сильно разрослось с того времени, как начали выращивать какао.
Через Ильеус отправлялась в Баию почти вся продукция южной части штата. Имелся еще лишь один порт — Баррадо-Рио-де-Контас, но он был крошечный, туда могли заходить только парусные суда. Жители Ильеуса мечтали о том, чтобы начать вывозить какао прямо из своего порта за границу, минуя Баию. Со страниц газет не сходил вопрос о расчистке песчаной отмели, не позволявшей подходить к берегу судам с большой осадкой. Оппозиционная газета спекулировала на этом вопросе, чтобы критиковать власти, газета приверженцев правительства также использовала эту тему, время от времени сообщая, что «всеми уважаемый энергичный префект муниципалитета ведет переговоры с федеральным правительством и властями штата, чтобы добиться, наконец, удовлетворительного разрешения вопроса о порте Ильеус». Но на деле проблема так и оставалась неразрешенной, власти штата чинили всякие препятствия, так как они были озабочены сохранением доходов порта Баия на существующем уровне. Все же вопрос о строительстве порта в Ильеусе давал обильную пищу для предвыборной агитации обоих кандидатов на пост префекта — правительственного и оппозиции. Программы их отличались лишь своим стилем: платформа кандидата Бадаро была написана доктором Женаро, а программа кандидата Орасио принадлежала куда более блестящему перу доктора Руи.
О богатстве полковников можно было судить по принадлежавшим им домам. Каждый из плантаторов сооружал себе шикарный дом, и понемногу их семьи стали проводить все больше времени в городе. И все же эти особняки значительную часть года бывали заперты и владельцы их приезжали туда только на церковные праздники. Ильеус был городом без развлечений; к услугам мужчин были кабаре и бары, где англичане с железной дороги разгоняли тоску, попивая виски и играя в кости, и где местные жители ссорились друг с другом, обмениваясь выстрелами. Единственным развлечением женщин оставались семейные визиты, сплетни о чужой жизни и приличествующий духу религии энтузиазм в церковные праздники. Теперь в связи с началом сооружения женского монастырского пансиона несколько дам приступили к сбору средств на это строительство: они устраивали церковные базары с пением и балы с благотворительной целью.
Церковь Сан-Жорже, покровителя этого края, большая и низкая, некрасивая, с точки зрения архитектуры, но с богатыми золотыми украшениями внутри, возвышалась на площади, где был разбит сквер. Имелась еще церковь Сан-Себастьяна, близ кабаре, у побережья. На холме Конкиста, против кладбища, стояла часовня Носса Сеньора да Витория, как бы господствовавшая над городом. В городе существовал также протестантский культ, к которому принадлежали англичане с железной дороги; к ним примкнули и некоторые местные жители. Кроме того, на окраинных улицах процветали спиритические сеансы — они устраивались все чаще и чаще.