Кровавая Роза, стр. 71

– Фульвио, ты спрашиваешь меня…, – пробормотала она.

– Я думаю, что будет милосердно убить ее! Предчувствуя, что замышляется, донья Гермина взмолилась:

– Не слушай его, Зефирина, спаси меня! Вспомни, я могла бы тебя убить… Будь милосердна! Я уйду в монастырь! Умоляю! Я не убила твоего ребенка, я могла… а-а-а… мне плохо… Я не убила Луиджи… О! Рикардо, помоги своей матери!

Пригвожденная к полу, с обагренным кровью ртом и волосами, торчащими, как у Горгоны, донья Гермина воплощала смертные муки в их самом отталкивающем виде. Преодолевая отвращение, Зефирина приблизилась к ней.

– Я прощаю вам, сударыня, все зло, что вы причинили моей семье. Прощаю убийство моей матери, отца и все ваши козни против моего мужа, ребенка и меня! Головой моего Луиджи клянусь молиться за вас и ваши грехи… Прощайте, донья Гермина!

Зефирина обернулась. Фульвио поднял аркебузу Бизантена.

– Нет, только не это! – взвыла донья Гермина.

– А вот я не прощаю вам, сударыня, зло, которое вы причинили моей жене и моему ребенку. Но из соображений гуманности освобождаю вас от страданий. Покайтесь, вам предстоит явиться перед Богом!

– Мой Бог – дьявол… Я вас ненавижу, князь Фарнелло, я ненавижу тебя, Зефирина… Будьте прокляты, будь…

Фульвио выстрелил. Голова доньи Гермины дернулась. Злодейка была мертва.

Щелчок аркебузы отозвался под сводами. Упало несколько обломков скалы.

Зефирина застыла, как вкопанная. Фульвио обнял ее за плечи.

– Не будем терять время!

Пандо-Пандо уже сделал перевязку Манко. Буа-де-Шен и Фульвио смастерили с помощью двух брусов носилки. На них был уложен Сапа Инка…

Фульвио приказал своим соратникам набить карманы драгоценными камнями. Он сам показал пример и заставил Зефирину сделать то же.

– Боюсь, эти богатства принесут нам несчастье, – прошептала молодая женщина.

– Ребячество, дорогая…, наоборот, они помогут нам! – возразил Фульвио.

Зефирина с волнением отметила, что он называет ее, как прежде, ласковыми итальянскими словами.

Фульвио, погладив прижавшиеся друг к другу головки жены и сына, произнес вполголоса:

– Вперед, мои любимые…

Князь, взяв Луиджи из рук Зефирины, повел жену и всех своих соратников к узкому ходу, который спускался к подземной реке.

Прежде чем покинуть зал, хранивший сокровища Саладина, Зефирина не смогла удержаться и оглянулась, чтобы в последний раз посмотреть на сломанных золотых змей, разбитые статуи, перевернутые раковины короля сарацинов.

Последнее убежище доньи Гермины и Каролюса…

На какие только преступления не толкало сокровище Саладина!

– Скорей, Зефирина.

Фульвио, вернувшись за женой, повлек ее к проходу. Впереди Буа-де-Шен и Пандо-Пандо тащили носилки, на которых стонал Инка. Паоло бежал, прихрамывая.

Наконец, они добрались до реки.

Раздался глухой рокот, и волна пыли вырвалась из подземного хода, который только что покинули беглецы.

– Все рухнуло… нам повезло! – воскликнул Фульвио.

Зефирина подумала, что отныне никто в мире не сможет открыть тайну Мачу Пикчу.

Хотя положение было не блестящим, она почувствовала облегчение.

Вода шумела у их ног. Беглецы были замурованы на глубине пятисот футов под землей, в горном массиве Анд.

Тем не менее Зефирина следовала вдоль подземной реки за мужем и вновь обретенным сыном с сердцем, исполненным надежды.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ТЕМ КРЕПЧЕ БУДЕТ ЛЮБОВЬ

ГЛАВА XXXIX

В ЛОВУШКЕ

Вода угрожающе вздымалась. Беглецы оказались перед узким проломом, где речной поток пенился водопадом.

– Ваша светлость, – сказал Паоло, – мы похожи на крыс!

Фульвио отдал Луиджи в руки матери. Курчавый князь-малыш начал подавать признаки нетерпения. Он проголодался. Зефирина дала ему пососать свои пальцы, смоченные водой. Чтобы успокоить, она – качала его на руках. Особый детский инстинкт подсказывал ему, что родители в опасности.

Гро Леон то парил над ними, то взлетал, то спускался, то бил крыльями вровень с кипящими волнами.

– Sur! Sortie! [174] – прокаркала птица. Буа-де-Шен и Пандо-Пандо опустили носилки с Инкой на каменистый берег.

– Canchas culu manon… pussamanchic, – прошептал Манко.

– Что он говорит? – спросил Фульвио.

– Могущественный Сапа Инка, владыка неба и земли, играл здесь ребенком! – перевел Пандо-Пандо.

– И что?

– Nucanquis pincullus уо way aya taqui… taqui! – продолжил Манко.

– Могущественный Сапа Инка, владыка…

– Да, хорошо, дальше? – нетерпеливо произнес Фульвио, обеспокоенный тем, как поднимается вода в реке.

– Сапа Инка говорит, что под скалами есть проход; если ты нырнешь, бледнолицый муж Зефирины, то найдешь его! – ответил Пандо-Пандо.

Один из факелов погас. Скоро они останутся во мраке. Фульвио разделся. Оставшись только в штанах из хлопка, обнаженный по пояс, он приблизился к Зефирине.

– Если я не вернусь после ста ударов сердца, сделайте вы в свой черед попытку вместе с Луиджи, обещаете, мне, Зефирина?

У молодой женщины перехватило горло, но она утвердительно кивнула.

– Фульвио…

Она потянулась к нему губами. Князь поцеловал ее.

– Тебя и нашего мальчика я люблю больше всего на свете.

Фульвио коснулся волос Луиджи и погрузился в волны.

С берега беглецы не отрывали глаз от поверхности воды, которая низвергалась в воронку.

«Фульвио, во имя Отца! Я вас приветствую, Сына и Святого Духа, добрая Дева Мария!»

Зефирина молилась, путая слова.

– Ура, вон капитан! – проорал Буа-де-Шен. Голова Фульвио снова появилась среди водоворотов.

Он плыл, широко взмахивая руками. Пандо-Пандо и Буа-де-Шен вытянули его на берег.

– Фульвио, как вы себя чувствуете? – воскликнула Зефирина, бросаясь к нему.

Весь мокрый, он восстанавливал дыхание.

– Да, Манко прав, нужно нырнуть примерно на глубину восьми футов. Под скалой есть узкая дыра, достаточная, чтобы проскользнуть. По ту сторону пещера с небольшим озером. В конце пещеры выход на волю.

– А снаружи?

– Там все еще темно… гроза продолжается, я не пошел дальше, чтобы скорей вернуться.

К Фульвио возвращались силы.

– Буа-де-Шен, теперь пойдешь ты.

Нормандец попятился.

– Только не это, капитан! Я совсем не умею плавать.

– Научишься… Я дотащу тебя до прохода, потом тебе придется только подняться наверх и зацепиться за плоские камни, чтоб дождаться других и помочь им.

– Бог мой, почему я первый, капитан?

Не слушая протестов нормандца, Фульвио заставил его раздеться.

– Всем приготовиться! – скомандовал князь.

Он столкнул Буа-де-Шена в воду. Оба исчезли в бурлящей воде. Фульвио не замедлил появиться вновь.

– Он прошел. Теперь ты, Паоло.

Оруженосец дрожал на скалах.

– Ваша светлость, я лучше умру здесь.

– Ты мне нужен, чтобы спасти жену и Луиджи.

Преодолевая боль в груди, Паоло нырнул в воду.

Князь повторил ту операцию, что уже проделал. Когда он вернулся, Зефирина с сыном были готовы. Она сняла с себя почти все и раздела Луиджи.

Зефирина не боялась воды. В Сицилии Фульвио научил ее плавать.

– Гро Леон, иди сюда! – скомандовала Зефирина.

Птица, которая терпеть не могла воду, отказалась подчиняться.

– Salere! Saumatre! [175]

Зефирина не могла заставлять Фульвио ждать. Она присоединилась к мужу, который крикнул:

– Пандо-Пандо, приготовься, Инка тоже, я вернусь за вами.

Фульвио протянул Зефирине руку. В другую он взял Луиджи.

– Все нормально? Ты не боишься?

У Зефирины перехватило горло, но она отрицательно покачала головой.

– Хорошо, давай я поведу тебя. С той стороны ты поднимешься одна, и я передам тебе Луиджи. Договорились?