Максимальные каникулы, стр. 11
– Ничего не получится! У меня же нет тулупа и двустволки. А без этих атрибутов какой же из меня сторож?
– Получится-получится! Ты ж спать собрался, правильно? А сторожа в основном этим и занимаются на своих боевых постах.
– Ага, ты еще гребенщиковского сторожа Сергеева вспомни!
– Да ну его, он же с утра «синий с похмелья весь», а я о тебе лучше думаю.
– Спасибо и на этом!
– Катюша, – встрял в этот диалог Макс. – Если ты еще немного порассуждаешь с Киром на тему быта российских сторожей, то наша ночная прогулка не состоится по техническим причинам.
– Почему? – не поняла она.
– Да потому что утро настанет!
– А, вот ты о чем, – совершенно серьезно ответила Катя. – Нет, сейчас только полночь, до рассвета как минимум четыре часа.
И они действительно пробродили до рассвета, болтая ни о чем и обо всем на свете. Лешке было интересно узнать о своих новых друзьях все: от музыкальных пристрастий до взглядов на жизнь и планов на будущее. Впрочем, четкие планы имел только Макс, а Катька еще и сама не знала, чего хочет. Пока ей больше всего нравилось путешествовать, а слишком далеко она не заглядывала.
– И станешь ты новым Сенкевичем в юбке, – пошутил Лешка.
– Почему в юбке? – удивилась девчонка. – Я юбки терпеть не могу.
– Ну и зря. Тебе они должны идти.
– Мало ли что должно мне идти, – возмутилась Катька. – Ты мне еще предложи крестиком вышивать, домостроевец!
– Ты максималистка, Катюша, – улыбнулся ее горячности Макс.
– С чего ты так решил?
– Подумай сама, вспомни свои поступки! Тебе нужно или все, или ничего. Ведь и способ нашего путешествия – твоя затея.
– Наверное, ты прав, – сказал девчонка, немного помолчав. – Но по другому мне неинтересно. Я хочу все успеть и все испытать на собственно опыте.
– Катя, а тебе не кажется, что «все» – это слишком сильно сказано? – снова не удержался Лешка.
– Почему ты так считаешь?
– Слишком обширное слово. Неужели ты хочешь на собственно опыте испытать радости похмелья, попробовать наркотики...
– Да ну тебя! Ну при чем тут эти гадости? – возмутилась Катька.
– Ты же сама об этом сказала.
– Ничего такого я не говорила! – запротестовала она.
– Наша Катюша хочет попробовать на вкус все приятные проявления жизни, а плохое к ней не липнет, – вмешался Макс в их спор.
– Вот-вот! Как ты хорошо меня понимаешь, – благодарно улыбнулась ему девчонка.
А Лешка вдруг поймал себя на мысли, что ему очень хочется, чтобы эта ее улыбка была обращена именно к нему. Это неожиданное событие так его изумило, что он молчал всю обратную дорогу до палаточного лагеря.
Глава 8
Оказалось, что Катькина выносливость тоже имеет предел. Отчаянно зевая, девчонка заявила, что теперь готова поспать. Макс был этому несказанно рад, так как для него стало делом чести выдержать все на одном уровне с ней. Они оба забрались в палатку, подвинули умудрившегося уснуть в центре Кира, улеглись и уснули как убитые. Лешка остался пока снаружи, сказав, что хочет покурить.
– А ты куришь? – изумилась Катя.
– Изредка, когда волнуюсь, – извиняющимся тоном ответил Леша.
– Странно... Впрочем, что это я? Ты у нас уже большой мальчик, да и я не твоя мама. Спокойной ночи.
– Скорее доброе утро, – улыбнулся парень.
Он покурил и еще немного постоял, глядя на встающее солнце. На душе было так хорошо, словно Питерский дождь смыл с нее всю накопившуюся горечь. Спать Лешке почему-то не хотелось, только ноги приятно ныли после многочасовой ходьбы. Поэтому он все-таки решил прилечь. В палатке парень вытянулся рядом с Катей и бережно устроил ее голову на своем плече. Девчонка благодарно потерлась об него носом но не проснулась. Полежав с блаженной улыбкой, Лешка сам не заметил, как уснул...
Следующий день начался для ребят в полдень. Макс впервые проснулся так поздно. Впрочем, учитывая сколько он не спал до этого, ничего не обычного не случилось. Крайцу начала нравится такая жизнь. На минуту он почувствовал себя чем-то средним между кочевым цыганом и оруженосцем странствующего рыцаря. Немного угнетала парня только невозможность как следует вымыться.
Катька уже давно бодрствовала. Она уже успела разведать, где находится туалет, выстояла очередь, повозмущавшись, что удобство платное, потом отыскала кафе и уговорила продавца наполнить термос кипятком, а не пародией на кофе. Когда и палатки выполз Макс, девчонка заканчивала накрывать завтрак.
– Привет, соня! Лезь обратно, буди остальных. А Хану передай мой персональный тычок: это ж надо столько спать!
– Но-но, – раздался голос Кира, – Попрошу без рукоприкладства к моей священной особе. Я и сам уже проснулся.
Всклокоченная голова парнишки показалась из палатки, а затем ее хозяин выбрался целиком. Кир сразу потянулся к бутербродам, но получил по рукам.
– Э, ты бы умылся для начала!
– Катюня, кто тебе сказал, что верна именно эта последовательность? – Кир все-таки цапнул бутерброд, шустро отскочил за предел досягаемости Катькиных рук и продолжил говорить уже с набитым ртом. – После еды полагается чистить зубы, правильно? Вот. Тогда на фига чистить зубы и умываться до еды? Эти процессы вполне можно поменять местами. Получается чистейшая экономия времени, я проверял.
– Ладно уж, питайся, – разрешила девчонка. – Я постараюсь не расстаться с аппетитом, глядя на твою неприбранную физиономию.
– Не сгущай краски, Катюня, – отмахнулся Кир. – Я себя много раз видел спросонья, поэтому знаю, что все не так страшно.
Макс решил, что ему тоже вполне подходит теория Кира, и принялся есть. Через пару минут к ребятам присоединился Лешка. Катька подозрительно посмотрела на парня, поняла, что нет смысла гнать умываться его одного, махнула рукой и протянула ему стаканчик кофе и бутерброд. Лешка расцвел.
– Как здорово, когда в компании присутствует женщина! Встаешь, а тут уже стол накрыт, – блаженно прищурился парень, сделав глоток горячей ароматной жидкости. Своими словами он хотел сделать девчонке комплимент, однако результат оказался отрицательным.
– Ну надо же! А я и не знала, что ты меня зачислил в бесплатную прислугу! Даже не думай об этом! Так и знай, я обижусь, если тебе хоть раз придет в голову мысль попросить меня заняться готовкой еды.
Лешка опешил. Все знакомые ему девчонки всегда норовили взять в свои руки всякие хозяйственные мелочи, стараясь при этом выглядеть незаменимыми.
– Извини, Катя, – сказал он. – Я не знал, что ты не любишь готовить.
– Почему не люблю? Люблю. Только делать это своей персональной обязанностью не собираюсь.
– Велика обязанность! – необдуманно влез в разговор Кир. – Сделать бутерброды любой из нас сможет самостоятельно.
– Во именно! А если сможет, то и будет это делать, а не только я!
– Ну, завелась! Ты еще график дежурств по кухне составь.
– Хан, ну причем тут график дежурств? Не переворачивай все с ног на голову. Я просто хочу, чтобы мы все были на равных. Рюкзаки-то мы одинаковые тащили.
– Все-все, сдаюсь, феминистка ты наша!
– Ничего не феминистка! Просто с детства ненавижу, когда женщину воспринимают как придаток к бытовым приборам, вроде плиты, стиральной машины и пылесоса. Даже мой папа, когда с работы приходит никогда не позволяет себе гнуть меня на кухню. Если есть у меня желание, я готовлю, а нет – так он и сам прекрасно справляется.
– Не злись, Катюша, – попросил Макс. – Есть, есть в твоих словах сермяжная правда жизни. Ты мудра, а мы невоспитанные самцы. Обещаю, что больше тебе о нашем пропитании заботиться не придется.
– Да я же не об этом!
– Я понимаю, о чем ты. Ты мне сейчас напомнила моего отца. Он тоже всегда говорил, что свободный и самостоятельный человек никогда не станет обращаться к другому, если способен управиться сам.
– Вот вы нагрузили-то! Кончайте, а? – попросил Кир. – У меня уже мозга за мозгу заворачивает! Давайте дожевывать и двигать за билетами на сейшн.