Колечко с бирюзой, стр. 42
– Но ты ведь до сих пор его любишь, этого ведь не скроешь, Наташка! – Софья обняла и прижала к себе подругу.
– Я сама не знаю, Соня, – тихо сказала Наташа и отвернулась от подруги, чтобы скрыть увлажнившиеся глаза. – Скорее уже не люблю... В душе я свыклась с тем, что не увижу его больше, а сердце постоянно подсказывает, что сон мой, помнишь, я тебе рассказывала, обязательно сбудется.
– Ну, это ты, подружка, прямо в мистику какую-то впадаешь! Ты еще в приметы начни верить, к гадалкам ходить, к экстрасенсам... Перестань дурить, наконец! – прикрикнула на нее Сонька и неожиданно спросила: – Сколько ему сейчас, Наташа?
– Думаю, сорок два – сорок три, не больше...
Софья с сочувствием посмотрела на подругу:
– А ты будто не знаешь: в столь солидном возрасте в холостяках остаются лишь морально неустойчивые или неизлечимо больные типы. – И, тряхнув головой, продолжала: – Претенденты же на твою руку и сердце, и заметь, нужного возраста и отменного здоровья, я подозреваю, вот-вот выстроятся в очередь! А мы их, – она коварно улыбнулась и потерла ладони, – будем тщательно исследовать, отбирать и распределять по степени пригодности к семейной жизни. Скажу по секрету, у Бориски парочка приятелей на примете имеется, а если по сусекам поскрести – еще добрая дюжина соискателей найдется!
– Ну нет! Не хватало мне еще Бориса в роли свата! – рассердилась Наташа. – Давай прекратим эти дурацкие разговоры! Замуж меня не тянет! И в ближайшее время, думаю, не потянет, потому что забот сейчас – выше крыши! – Она пододвинула стул к зеркалу, кивнула на многочисленные флакончики, баночки и тюбики, заполнившие туалетный столик. – Так и быть, меняй мой имидж! Посмотрим, что получится! Только не увлекайся и не делай из меня роковую женщину!..
Прошло ровно двое суток, и высокая темноволосая женщина с неправдоподобно яркими синими глазами, вызвав легкое замешательство среди пассажиров, а также в стане чернобровых и усатых проводников, вошла в вагон скорого поезда, следовавшего из Питера в южном направлении.
Наташа устроилась на нижней полке своего купе и уже через несколько минут познакомилась с попутчиками – четой пожилых и очень доброжелательных супругов, Надеждой Васильевной и Степаном Сергеевичем Руслановыми. Они возвращались из гостей, устали от впечатлений, к тому же вечером у Степана Сергеевича прихватило сердце, и Наташе пришлось отпаивать его лекарствами. Уже на следующий день, выспавшись и отдохнув, они пили вместе чай, весело болтали, и так уж получилось, что, подъезжая к Краснодару, Наташа знала, что ни в какой Сочи не поедет. Новые знакомые уговорили ее провести отпуск не на истоптанных берегах Черного моря, а в маленьком городке Тихореченске, утонувшем в садах на берегу спокойной ленивой реки. Единственными местами развлечений в этом городке, кроме танцплощадки и ресторана «Поплавок», были пляж и огромный рынок с горластыми продавцами и упитанными милиционерами...
...Солнце припекало все сильнее, и Наташа, решив напоследок искупаться, отправилась к недалекому песчаному откосу, на котором изобретательная детвора соорудила между двух деревьев нечто вроде качелей. Вечером к ним не подступиться: пацаны, раскачавшись и визжа от восторга, плюхались в воду, буквально вскипавшую от изобилия юрких, прокаленных южным солнцем детских тел.
Пока же время детворы не подошло, на пляже было пустынно и тихо. Наташа взобралась на перекладину с ногами, мальчишки на такое не часто осмеливались, сильно раскачалась, оттолкнулась, вылетела почти на середину реки, сделала кувырок и бесшумно вошла в воду. Вынырнула и кролем поплыла к берегу. Уже выходя из воды, она заметила, что около пакета с ее одеждой восседает, сложив ноги по-турецки, незнакомец – белобрысый, дочерна загорелый, длинный и нескладный, в силу своей молодости.
– Приве-е-ет! – протянул юный туземец и с явным восхищением оглядел Наташу. – Где так классно научилась в воду прыгать, да и плаваешь тоже неплохо?
– Привет! – Наташа вытряхнула из пакета полотенце, накинула на плечи, затем достала и надела шорты. Незнакомец не сводил с нее глаз, и она не выдержала: – Ты кто такой?
– Виталий, твой сосед. Я еще позавчера видел, как ты здесь купалась. Тебя ведь Наташей зовут?
– Наташей, – подтвердила она, улыбнувшись, и только тут заметила рядом с парнем рыбачий садок с копошившимися в нем здоровенными усатыми чудовищами. – Неужто раки? – Присев на корточки, она с любопытством разглядывала впервые увиденных вживую раков.
– Ты когда-нибудь раков пробовала? – полюбопытствовал Виталий.
– Нет, не получилось как-то...
– Сегодня вечером мы с Сергеичем, твоим хозяином, непременно их под пивко разыграем. Хочешь, присоединяйся!
– Спасибо. – Наташа оглядела с ног до головы своего нового знакомого. – Выходит, ты сосед Руслановых? А сам чем занимаешься, кроме ловли раков, если не секрет?
Парень смутился, пожал плечами, но ответил:
– После школы окончил горный техникум, армию отслужил в десантных войсках, а теперь вот у брата живу, ему по дому помогаю... Он у меня, видишь ли, батюшка...
– Ничего не пойму, брат и батюшка одновременно, что это значит?
– То и значит, – удивился ее недогадливости Виталий, – он у меня настоятель в храме...
– Так ты из поповичей?
– Нет, я из Калашниковых, – поправил ее паренек. – Так ты идешь? А то я тоже через вашу калитку домой хожу, так мне ближе!
Глава 2
Во дворе их встретила Надежда Васильевна. Обычно сдержанная и спокойная, на этот раз она была донельзя озабоченная и встревоженная.
– Ума не приложу, что делать, Наташенька! Только что зять звонил. Татьяне через неделю срок подходит рожать, а его опять в командировку несет!
– Успокойтесь, пожалуйста! – Наташа взяла хозяйку под руку и увлекла за собой на летнюю кухню, где они обычно завтракали. Еще в поезде она во всех подробностях узнала о том, что младшая дочь Руслановых, которую Надежда Васильевна родила поздно, в сорок лет, была на сносях. Беременность она переносила плохо, и будущая бабушка не спала вот уже несколько ночей, не находила себе места от беспокойства...
– Что ж, вашему зятю никак нельзя свои дела отложить на время родин? – спросила ее Наташа, разливая по чашкам чай и подвигая одну из чашек хозяйке.
– То-то и оно! – махнула та рукой. – У этих коммерсантов все не как у людей: на первом месте бизнес, а также на втором и на третьем. Семья же, как Степан Сергеич говорит, даже в призовую тройку не входит! Хорошо еще, что мы под боком. А то загнулась бы наша Танька, как пить дать, в своих хоромах да за забором высотой чуть ли не с Кремлевскую стену. Отгрохали двухэтажный дворец, и сидит она в нем, как Кощеева невеста, а он все по столицам-заграницам мотается! – Надежда Васильевна всхлипнула и отставила от себя чашку с чаем. – Выдавала дочку за нищего инженера – плакала, что нищий, а теперь плачу, что богатство вроде бы и есть, только мужа как бы не стало. Наташенька, – она виновато посмотрела на гостью, – очень жаль, но нам придется уехать на пару недель, а может, и на месяц, кто его знает, когда Сашка домой вернется! Я, конечно, понимаю, вы отдыхать приехали, покупаться, позагорать, а тут я со своими заботами. – Она перевела дыхание и умоляюще посмотрела на Наташу. – Я вас очень прошу присмотреть за домом во время нашего отсутствия! – Заметив, что Наташа собирается что-то сказать, заторопилась, заговорила быстро, стараясь предупредить отказ: – По дому ничего особенного делать не надо: в огороде автоматический полив, только насос надо включить да выключить, абрикосы начинают поспевать, так что сушите, варите варенье, сколько душа пожелает! Сергеич вас потом до самого поезда проводит и в вагон посадит. О корове и курах позаботится моя золовка, она через три улицы от нас живет... Самое главное: пусть люди видят, что дом не пустует. Сами знаете, сколько сейчас любителей до чужого добра...
– Надежда Васильевна, я с удовольствием сделаю все, что вы просите. И золовку вашу не нужно беспокоить. Я ведь не всю жизнь с маникюром. До двадцати лет в селе жила, так что корову и провожу, и встречу, и подою... Вот только что с молоком делать?