Александра - наказание Господне, стр. 10

«Как она безбоязненно и оживленно разговаривает с ним!» – подумала Саша, в который раз взглянув на одну из самых красивых пар на балу княгини Дувановой. Полина ослепительно улыбалась своему высокому партнеру, покачивала очаровательной головкой, поводила то обнаженным плечом, то глазами, когда Адашев что-то говорил ей в ответ. В какой-то момент девушка заметила весьма фамильярный жест красавицы: та своей затянутой в перчатку рукой убрала со лба князя выбившуюся прядь. Все это было крайне неприлично, и Саша вдруг, по примеру Забусова, сбилась с ритма: она нашла объяснение поведению баронессы.

Возможно, и неприлично, но только не для невесты! И не зря они почти одновременно появились на балу! Но когда и где Полине Дизендорф удалось увлечь князя?

Сделанное открытие настолько ошеломило Сашу, что она непроизвольно остановилась посреди танца, заставив бедного Сережу споткнуться.

– Ради бога, простите! – воскликнула она, смутившись.

Бутусов, покраснев, отвесил неуклюжий комплимент:

– Даже простить вас для меня величайшее удовольствие! Но, кажется, вас тоже заинтересовал князь Адашев, или я ошибаюсь?

Молодой человек смотрел на партнершу слишком простодушно, чтобы в его словах заподозрить насмешку над чувствами Саши, но, к ее удивлению, у нее не нашлось подходящего словечка, чтобы оборвать любопытного юнца. Вдобавок она так отчаянно покраснела и вновь чуть не сбилась, что Серж только озадаченно хмыкнул и покачал головой.

Танец, на ее счастье, закончился и избавил девушку от оправданий перед молодым человеком.

– К кому вас подвести? – спросил ее Бутусов.

– К тетушке, пожалуйста.

Серж, поддерживая Сашу под локоть и лавируя, подобно кораблю в прибрежных рифах, повел ее сквозь море кружев, лент, развевающихся шарфов и пышных юбок навстречу Елизавете Михайловне. Князь Адашев успел тем временем освободиться от объятий баронессы и, стоя теперь неподалеку от тетки, разговаривал с хозяйкой бала. Когда Александре оставалось сделать до них не более двух десятков шагов, он улыбнулся Дувановой, затем склонился к ее руке. Княгиня что-то укоризненно молвила в ответ, слегка шлепнув князя по затылку сложенным веером. Адашев выпрямился и, снова улыбнувшись, отошел от «капитанского мостика».

Саша почувствовала мгновенную слабость в ногах. Князь Кирилл шел прямо на них с Бутусовым, и ему непременно придется уступить дорогу, если он склонен соблюдать приличия.

Она смело глянула на человека, захватившего ее мысли и чувства, и приготовилась достойно встретить его взгляд. Но Адашев, приблизившись почти вплотную, скользнул по ней бесстрастным взором. Как тогда, при первой встрече в вестибюле, он учтиво склонил голову и, посторонившись, пропустил парочку.

Гордо вздернув подбородок, Саша прошествовала мимо и влилась в суетливую, разноголосую толпу теткиных приятельниц.

– Сашенька, ну где ты пропадаешь? – с досадой воскликнула Дуванова. – Мы тут вовсю стараемся представить тебе князя Адашева...

– Qui est-ce? [10] – высокомерно спросила графиня Волоцкая, пытаясь скрыть овладевшее ею чувство полного провала и унижения. Только что на нее обратили внимания не больше, чем на какой-нибудь стул или пальму. Саша даже порадовалась, что их знакомство не состоялось. Почувствовать вновь этот рыбий взгляд. Ощутить явное безразличие и, хуже того, скрытое пренебрежение? Нет уж, увольте. Подобных экзерсисов ее бедное сердце уже не выдержит.

Елизавета Михайловна и княгиня, опешившие от ее слов, наконец-то обрели дар речи; тетка сердито прошипела:

– Ты что, проспала весь вечер, ma bonne? Мы с княгиней битый час защищаем его от нападок Дизендорфихи, всеми правдами и неправдами пытаемся удержать около себя, а ты и в ус не дуешь! Учти, Сашка, сейчас ты упустила лучшую партию и, считай, подарила князя баронессе.

Девушка вспыхнула, но в этот момент Дуванова вклинилась между теткой и племянницей, прервав назревающую ссору:

– Смотрите, эта бесстыдница опять к нему прицепилась!

Обступившие их дамы устремили свои взоры в сторону дверей, где Полина Дизендорф что-то торопливо говорила насупившемуся князю. Адашев коротко ответил ей и поспешил выйти. Баронесса, бросив растерянный взгляд в зал, заметила множество любопытствующих и откровенно торжествующих глаз, сделала безмятежное лицо и впорхнула как ни в чем не бывало в кружок своих поклонников, стерегших каждую улыбку или дружеский кивок красавицы.

– Ну что, Саша, теперь знаешь, кто такой Кирилл Адашев?! – поинтересовалась насмешливо Дуванова. – Non pareil! [11] Красавец! Орел! Ах, почему я замужем!

– Ничего особо привлекательного в этом верзиле не нахожу! – Александра пожала плечами и скривила губы. – К вашему сведению, он совершенно не в моем вкусе и потому ни о каких потерях и речи не может быть!

6

Через час Саша сидела в карете напротив графа и графини Буйновских. Тетка настойчиво смотрела в одно окно, дядька – в другое. Племянница всячески старалась отвлечь их от пустого созерцания затянутых морозцем стекол, пытаясь разговорить дувшихся друг на друга родственников и прервать их непозволительно долгий молчаливый поединок.

Несмотря на выволочку, устроенную Саше на балу, Елизавета Михайловна словно забыла об очередной неудаче и не произнесла более ни единого слова упрека. Похоже, сейчас ее заботила собственная судьба и беспокойство по поводу резкой перемены в поведении мужа. Граф впервые за последние три месяца вызвался сопровождать ее и Сашу на бал. И хотя на этот раз попытался увильнуть от танцев и весь вечер провел в компании старого Дуванова за карточным столом, графиня нашла этому единственное объяснение: непутевый муженек боялся сплетен, оказывается, не меньше, чем ее справедливого гнева.

В карете она продолжала демонстрировать свое негодование. Но граф, ободренный многозначительными взглядами племянницы, принялся вдруг безудержно шутить, обращаясь к Саше не иначе как m-lle la comtesse, и пересыпать свою речь бесконечными комплиментами в адрес спутниц. Наконец Елизавета Михайловна не вытерпела и попросила его замолчать. И тут же, не сдержавшись, добавила, что у него уже есть предмет для обожания, так пусть он его и ублажает. Ехидство, прозвучавшее в словах его очаровательной жены, повергло графа в уныние, заставив умолкнуть и задуматься о предстоящем неприятном объяснении.

Вот уже сутки Роман Буйновский вновь был свободной пташкой. Два дня тому назад m-lle Camille спешно покинула столицу без объяснения причин, без последнего письма своему покровителю. Но более всего удивило графа то, что все его подарки, даже такие пустячные, как коралловые бусы и кроличья муфта, были оставлены с наказом лакею все вернуть и непременно в руки покинутого любовника. Ни горничная, ни другие слуги ничего толком не объяснили. А граф, ошеломленный подобным поворотом событий, не мог поверить, что так легко избавился от наивной с виду голубицы, которая, быстро узнав слабости своего покровителя, весьма ловко попыталась ободрать его как липку. Только по счастливой случайности Роману Буйновскому удалось избежать участи уже облапошенных воздыхателей Camille Bontemmont.

Пойманный на крючок кротким взглядом и хорошеньким личиком, граф уже и сам был не рад, что его связь слишком затянулась. Тем более что она затевалась в пику несколько охладевшей к нему жене. Но истинные цели этого адюльтера еще более усугубили размолвку, и, если бы не приезд племянницы, немного отвлекший супругу, неизвестно, чем бы все кончилось...

Саша искренне забавлялась созерцанием неуклюжих попыток дядьки замолить грехи и гранитной выдержкой тетки. Это нечаянное развлечение немного подняло ее настроение и почти развеяло неприятный осадок, оставшийся в душе после встречи с князем Адашевым. Она была уверена, что непременно справится с отчаянием и ощущением безвозвратной потери. Саша привыкла избавляться от собственных бед без чьей-либо помощи, но иногда вмешивалась в чужие дела, даже если ее об этом не просили.