Смерть пэра, стр. 31
Глава 10
…И сказала кроха
Майк сладко спал и потому выглядел наилучшим образом. Сон — предатель, это видно из того, как он убавляет возраст детям и прибавляет пожилым людям. На щечках Майкла цвели розы, ротик был полуоткрыт, а длинные ресницы очаровательно и трогательно затеняли щеки под нежными веками. Мышиного цвета волосы были все еще взъерошены и влажны после ванны. Одна ручка лежала на подушке, сжимая дешевую лупу. Майк выглядел семилетним и ужасающе беззащитным. Нянюшка, жутковато нахмурившись, поправила на нем одеяло и потрогала тугую щечку Майка скрюченным старческим пальцем. Майк издал какое-то младенческое агуканье и свернулся калачиком.
— Страшно жаль, что приходится его будить, — прошептал Аллейн.
— Ну что ж поделаешь, сэр, надо так надо, — неожиданно милостиво согласилась Нянюшка. — Майкл!
— Да, Нянюшка? — Майк открыл глаза.
— Тут джентльмен хочет с тобой повидаться.
— Мамочки! Только доктора не надо!
— Нет, — мрачно сообщила Нянюшка, — это детектив. Майк лежал совершенно неподвижно и не сводил глаз с инспектора. Аллейн присел на краешек кровати.
— Прости, что пришлось тебя разбудить, — начал он вежливо. — Но ты сам понимаешь, как бывает с делами об убийстве. Приходится идти по следу, не давая ему остыть.
Майк сглотнул, а потом с непередаваемым апломбом выпалил:
— Мне ли не знать!
— Вот я и подумал, что ты не будешь возражать против того, чтобы обсудить со мной парочку вопросов.
— О'кей, — выдохнул Майк с явным наслаждением. — Значит, это все-таки убийство.
— Похоже на то.
— Надо же, — сказал Майк, — ну и дела! — Он несколько секунд напряженно думал, потом спросил: — Слушайте, сэр, а улики у вас есть?
— Пока что, — ответил Аллейн, — я в полном смятении.
— Вот это да!
— Да, вот так…
— Ну, ясно одно — это не мог быть никто из наших.
— Конечно нет, — встряла Нянюшка. — Это какой-нибудь негодяй с улицы. Один из этих… нацистов. Полиция скоро их переловит и посидит за решетку.
— Постороннее лицо, — с важным видом заметил Майк.
— Мы как раз над этим работаем, — кивнул Аллейн. — Но есть несколько вопросов, которые нужно прояснить.
Он смотрел на сияющие глазенки и полуоткрытый рот Майка и думал: «Надо превратить это в увлекательную игру. Никакой реальной опасности и море воображаемой».
— Собственно говоря, — продолжал он, — наша птичка, скорее всего, улетела и затаилась где-нибудь в тысяче миль отсюда. Нам просто надо кое-что проверить, и я думаю, ты сможешь нам очень помочь. Ты же сегодня днем был дома, правильно?
— Да. Я тут бился со своим паровозиком. Хихикс мне помог. Он просто волшебник какой-то по этой части. Наверное, потому, что он понимает толк в машинах.
— Конечно. А где вы с этим возились? Тут же места маловато…
Майк мотнул головой.
— Тут нечего и думать. Мы в коридоре устроились. А потом, сразу как Хихикс починил сцепление и все остальное, ему пришлось уйти.
— Так ты, значит, дальше чинил свой паровозик уже без него?
— Соб… соб-свин-но говоря, я без него продолжать не стал. Робин вроде собиралась со мной поиграть. Понимаете, я должен был отдать подарок дяде Г. — Майк бросил косой взгляд на Нянюшку. — Слушайте, странно даже думать о нем, правда? Где он теперь, когда умер?
— На небе, — изрекла Нянюшка категорическим тоном. — Твой дядя Габриэль счастлив в раю. Можешь об этом не беспокоиться.
— А вот Генри сегодня днем говорил, что он бы хотел, чтобы дядю Габриэля черти побрали…
Нянюшка тут же решительно возразила:
— Глупости, ты просто не расслышал, что сказал Генри.
— А где лежал подарок? — поинтересовался Аллейн.
— В мамулиной комнате. Как раз возле ширмы у двери. Я не мог найти его, когда Робин и мама хотели, чтобы я отдал его дяде Г.
— А когда это было? — спросил Аллейн, вынимая портсигар.
— О, это еще раньше. После того как они показали шараду. Остальные страшно скисли, потому что дядя Г. на шараду даже не посмотрел. Стивен сказал, что он старый…
— Довольно, Майкл!
— Нянюшка, но он же взаправду так сказал! Я слышал его, когда искал сверток.
— Ну так что, нашел ты сверток в конце концов или нет?
Мальчик снова слегка пожал плечами. При этом он выглядел как точная маленькая копия своей матери.
— Да вроде как, — ответил он. — Я вернулся к Хихиксу и паровозику и тут только увидел сверток. Мы возле дверей играли.
— Кто-нибудь был в спальне?
— Мамуля и тетя В., а еще тетя Кит вошла. Они о чем-то болтали за ширмой.
— И что ты сделал?
— А, я просто сгреб сверток и понес его дяде Г. в гостиную. Дядя Г. был злой как черт.
— Майкл!
— Нянюшка, извини, но так и было. Он ничего не сказал. Ни тебе спасибо, ни чего другого. Просто вытаращился на меня, а папа велел положить подарок и смываться. Я и смылся. Плюшка сказала, что у них свинские манеры, и я тоже так думаю. Папа-то, конечно, не такой.
— Не смей так разговаривать, Майкл, — вмешалась Нянюшка. — Это глупо и грубо. Мистер Аллейн совсем не желает слушать…
— Слу-у-ушайте! — Майкл ахнул и сел в постели. — Вы случайно не Красавчик Аллейн?!
Аллейн густо покраснел.
— Юный Миног, похоже, вы читаете бульварную прессу.
— Так и есть! Во прикол! Я же все читал про убийство Госпела в «Истинном детективе»! Один парень в моем классе все хвалился, что знает человека, который… словом, который знает вас. Он бахвалился месяцами! Ну, недолго ему осталось хвастаться!.. Ой, вы простите, сэр, что я упомянул то прозвище… ну, насчет Красавчика…
— Ничего-ничего…
— Наверное, вам самому противно, что вас так прозвали… Знаете, в школе, — младший Миног понизил голос, — некоторые типы зовут меня Дохлый Осьминог…
— Ничего, это пройдет.
— Знаю… Соб-свин-но говоря, не думаю, что вы помните одного человека… его зовут Батгейт… Он репортер.
— Найджел Батгейт? Я его очень хорошо знаю. Майклу удалось сделать замечательно равнодушный вид.
— И мы с ним знакомы. Это он сказал мне, что называет вас Красав… ну, чтобы вас позлить.
— У него это хорошо получается.
Майк хихикнул и бросил на Аллейна быстрый взгляд.
— Я думаю, в наши дни человеку трудно стать детективом, — проговорил он. — Ну, надо все очень хорошо знать, быть суперменом и все такое разное…
— А ты собираешься стать детективом?
— Вообще-то да… Но, наверное, я слишком глупый для этого.
— Это вопрос обучения. Скажи-ка, у тебя хорошая память?
— Из всех детей, которых мне довелось воспитывать и учить, у него самая плохая память, — заявила Нянюшка.
Майк бросил на Аллейна взгляд, который ясно говорил: «Ну что взять с бабы!»
— Посмотрим, что у тебя пока получается, — предложил Аллейн. — Попробуй рассказать мне, насколько точно ты помнишь, что происходило, скажем, с того момента, как ты взял сверток из спальни. Рассказывай мне, что ты видел, слышал, чем пахло в течение, скажем, следующих пятнадцати минут. В нашем деле такие вещи бывают очень важны.
Аллейн раскрыл блокнот.
— Предположим, что ты свидетель, а я снимаю с тебя показания. Начинай. Ты взял сверток с подарком. Какой рукой?
— Левой. В правой у меня был фонарь от паровозика.
— Отлично. Продолжай.
— Все-все рассказывать?
— Все-все.
— Ну вот, я перешагнул через рельсы. Хихикс соединял вместе два изогнутых куска рельсов. Я сказал, что мигом сбегаю, а он ответил, дескать, не беспокойтесь, мастер Майк. Я пошел по коридору мимо занавесок, которые вместо двери в комнату Робин. У Робин вообще-то не комната, а что-то вроде ниши, но мама повесила туда шторы, чтобы получилась комната и проход мимо нее. Правильно я рассказываю, сэр?
— Да.
— Занавески были задернуты. Они из какой-то голубой шерстистой материи. Дверь в дальнем конце коридора была закрыта. Я ее открыл и вышел на лестничную площадку.
— Ты закрывал за собой дверь?