Дважды венчанные, стр. 4
— Я предполагал, что ваши чувства будут именно таковы, — заметил сэр Хьюберт, — и хотя Камилла Клайд весьма хорошенькая женщина, она, конечно же, как сказала бы моя жена, вполне заурядна!
— Я скорее увижу ее мертвой, — неистовствовал маркиз, — чем переступающей порог Стоук Пэлэс!
Глава 2
Возвращение в Лондон по окончании пансиона Тереза воспринимала как новую веху в своей жизни. Весь последний семестр она была целиком занята учебой, потому что поставила перед собой цель порадовать отца успехами.
Она весьма преуспела в английском, иностранных языках и математике, что должно было привести его в восторг, особенно последнее.
Пансион находился недалеко от Бата, и все ученицы принадлежали к самым известным семействам в Англии, но Тереза тем не менее пользовалась большими привилегиями, так как ее отец жертвовал пансиону щедрые субсидии.
Ей даже позволили держать там собственную лошадь и собаку.
Остальные девушки ездили верхом на лошадях из платной конюшни, однако сэр Хьюберт счел их недостаточно хорошими для Терезы, поэтому специально для нее был доставлен ее любимый конь Меркурий вместе с грумом, чтобы ухаживать за ним.
Тереза выезжала на прогулку каждое утро, а когда удавалось — еще и после полудня.
Подружки не очень завидовали ей, сразу разглядев в ней более умелую наездницу, нежели они. Многие после первых же балов просто откажутся от верховой езды или будут довольствоваться чинными прогулками по Роттен Роу в Гайд-парке. Конечно, ни одна девушка и не мечтала мчаться что есть духу по неровным сельским дорогам. Тереза попросила отца, чтобы Меркурия доставили домой заранее, до ее прибытия.
Она предвкушала верховые прогулки в Лондоне. В этом сезоне она впервые выйдет в свет, и отец попросил вдовствующую графиню Вилтон представить его дочь ко двору.
Нельзя сказать, что Тереза сильно обрадовалась. Несомненно, было бы здорово поездить на балы, о которых так часто шептались девочки в пансионе, однако ей гораздо больше хотелось побыть с отцом, вместе с ним отправиться в Ливерпуль посмотреть на его суда, что она всегда делала во время каникул.
Отец беседовал с ней на равных, показывал свои нововведения, улучшавшие эффективность работы, объяснял, от чего зависит скорость того или иного судна.
Так же он когда-то говорил и с ее матерью — обо всем, что касалось его дел и планов на будущее.
Терезе не приходилось притворяться заинтересованной — его дела и заботы она находила понятными и увлекательными и задавала ему логичные вопросы.
И так было всегда, с самого ее детства.
«Мы поедем в Ливерпуль, — думала она по дороге в Лондон, — и, может быть, папа возьмет меня в путешествие».
Теперь, когда война была закончена, англичане хлынули во Францию и другие страны Европы.
У некоторых ее соучениц были родственники во Франции и Италии, и они возвращались оттуда с каникул переполненные впечатлениями.
Они рассказывали не только о разорении и нищете, принесенных войной, но и о сокровищах, которые видели в музеях, соборах и дворцах.
«Я должна путешествовать, должна», — твердила про себя Тереза.
Интересно, отправит ли отец свои суда в Средиземноморье?
Рядом с ней в карете разместился Руфус, спаниель, повсюду сопровождавший ее.
После недолгих препирательств директриса пансиона даже позволила ему сидеть у ее ног в классной комнате во время уроков.
Он оказался сообразительным псом, быстро понял, что нельзя шуметь во время занятий, и никогда не двигался с места до тех пор, пока класс не отпускали с урока.
Но уж тогда он радостно визжал и весело подпрыгивал, к немалому удовольствию учениц.
Теперь Тереза ласкала его, поглаживала рыжевато-золотистую шерсть и думала, что для Руфуса нет ничего лучше, чем снова оказаться в Глоубал-Холле. Она часто подтрунивала над отцом из-за названия, которое он дал загородному дому, купленному в Ланкашире для ее матери.
Раньше он принадлежал одному знатному семейству этого графства и был продан, так как единственный наследник погиб на войне совсем юным. Дом носил имя владельцев, но сэр Хьюберт переименовал его в Глоубал-Холл.
— Почему Глоубал-Хопл, папа? — спросила Тереза, услышав это название.
— Когда-нибудь мои суда в конце концов обогнут весь земной шар! — с лукавой улыбкой ответил сэр Хьюберт.
Поскольку его флотилия постоянно увеличивалась, казалось вполне вероятным, что это название оправдает себя.
Все каникулы Тереза проводила в Глоубал-Холле.
Сэр Хьюберт считал Лондон совсем неподходящим местом для дочери, пока та не подрастет. Он отдавал себе отчет, насколько очаровательна его девочка.
С каждым годом она все больше хорошела, а он все сильнее и сильнее волновался, поглядывая на нее.
Одна лишь мысль сверлила его мозг, не давая покоя, она сосредоточилась в одном понятии — «охотники за состоянием».
Он слишком хорошо знал, как это происходит. Наследницы крупных состояний преследовались пустыми щеголями и франтами, промотавшими свое состояние за азартными играми в клубах на Сент-Джеймс-стрит.
Они не в меру много пили и чересчур мало времени отдавали делам.
Если они появлялись в Лондоне с весьма солидными деньгами, — тут же все просаживали в карты и расходовали на содержанок.
Последний раз Тереза приезжала домой на Рождественские каникулы.
Она упивалась каждой минутой, проведенной с отцом.
Они ездили верхом на породистых лошадях, содержавшихся в образцовых конюшнях. Принимали друзей и родственников в своем большом гостеприимном доме.
Тереза также устраивала праздники с угощением для детишек из деревни.
— Все было так здорово, папа! — сказана она, целуя сэра Хьюберта на прощание. — Это самые замечательные каникулы, какие только можно представить.
Когда она уехала, сэр Хьюберт задумался, будет ли она и к концу года удовлетворяться столь нехитрыми радостями.
Вдовствующая графиня Вилтон даст бал в честь Терезы в своем дворце.
Будет также бал в Лондоне — они с маркизом составили длинный список именитых гостей.
Сэр Хьюберт был достаточно мудр, чтобы понимать: благодаря его богатству все двери в Мэйфэйре откроются перед его дочерью.
Следует избегать тех, кто хотел бы жениться на Терезе не по любви, а ради ее денег.
Исполненная очарования юности, она, несомненно, должна была превратиться в блистательную красавицу, перед которой замрет в изумлении каждый мужчина.
Выразительные глаза, прозрачная кожа и золотистые волосы напоминали о сиянии восходящего солнца. Она походила на свою мать, но было нечто особенное в ее облике, чего сэр Хьюберт никогда не замечал ни в одной женщине.
И маркиз соглашался с ним.
— Тереза — редкостное создание, — говорил он, — нам будет сложно, Хьюберт, подобрать ей достойную пару.
— Об этом я и сам все время думаю. Но, во всяком случае, мы должны держать ее подальше от этих настырных охотников за приданым, — категорично заявлял сэр Хьюберт.
Совсем недавно в свете разразился скандал, вызванный последствиями брака по расчету.
Развращенный молодой лорд, уже растративший и прокутивший два состояния, выудил у юной жены все ее средства.
— Не волнуйтесь, Хьюберт, — успокаивал его маркиз, — у Терезы есть два очень свирепых сторожевых пса — в моем и вашем лице!
Сэр Хьюберт улыбнулся.
Но вместе с тем тревога не покидала его.
А Тереза ожидала своего первого сезона с волнением маленькой девочки, которую обещали повести на пантомиму.
— Это будет чудо как интересно, не правда ли, Руфус? — делилась она своими чувствами со спаниелем. — Но ты будешь считать дни до нашего возвращения в Глоубал-Холп, и я почти уверена в твоей правоте: там будет гораздо приятнее, чем в Лондоне со всеми этими переодеваниями и танцами на отполированном паркете.
Но она тут же вспомнила, как заботится о ней отец и хлопочет ради ее успеха. Надо это ценить.
Сэр Хьюберт попросил дочь составить список девушек, с которыми она училась в пансионе, и добавить к этому списку своих друзей, чьи имена он мог упустить.