Сказки для тебя, стр. 22
Глава десятая,
в которой все герои встречаются, а две тропинки соединяются в одну дорогу
Итак, первое, что увидел напуганный Прямолинейным Трамваем Пип, были четыре ноги неизвестного происхождения.
Пип приготовился к самому худшему. Он не знал точно, каково это «самое худшее» на цвет и запах, но ужасно его боялся.
Однако четыре ноги переминались весьма добродушно и даже стеснительно, и Пип, собравшись с духом, решился-таки поднять голову.
И он увидел огромное солнце на голубом небе, а рядом с солнцем, посреди голубого простора, сияла огромная голова Жирафа. Того самого Жирафа, который первым вызвался идти в Город.
– Привет, – сказала голова. – Я вот тут… Решил всё-таки прийти… Просто я так подумал: не всем же известно, какой на самом деле храбрый и могучий маленький Пип, и вдруг Пипу придётся тяжело? И тогда, может быть, ему поможет большой Жираф? Маленький и большой – они должны быть вместе.
Пип так обрадовался, что ему сразу захотелось расцеловать друга. Но как мышонку поцеловать Жирафа?
Жираф наклонил свою шею до самой земли, Пип сначала поцеловал его, а потом замечательно примостился около самого уха.
И они зашагали по Большой Дороге: огромный Жираф и крошечный Пип.
Но удивительное дело: машины всё равно не обращали на них ровно никакого внимания. Может быть, они просто считали, что это – новая разновидность автомобиля? А может быть, опять спешили за каким-нибудь дефицитом?
Так и шли Жираф и мышонок неизвестно куда, пока не услышали песню про то, что
и поняли: это песня про них и про их Лес.
– Вы и нам помочь можете? – спросил Жираф у двух очень обаятельных и симпатичных существ на колёсах.
(Ты, конечно, понял: это были Оселок и Маленький Мотороллерчик).
– Жем… Мо… Мо… Жем… – ответил Оселок, вздрогнув.
Вздрогнешь, когда на тебя совершенно самостоятельно идут четыре ноги.
– Здравствуйте, – сказали ноги.
– Ствуйтездра, – прошептал Оселок.
– Привет, – ответил Мотороллерчик смело.
Вдруг раздался треск, и между друзьями упала большая сучковатая ветка.
– Ты не ушибся? – спросил Жираф непонятно у кого, а потом добавил: – Всё-таки ужасно трудно быть высоким: нужно или постоянно кланяться, или постоянно стукаться.
Мотороллерчик набрался смелости и зачем-то пощекотал одну ногу.
– Хи-хи, – усмехнулись ноги, – у вас, что ли, так принято здороваться?
Мотороллерчик попал в тупик: он не знал, что отвечать.
– Тогда давайте знакомиться, – предложили ноги, – меня зовут Жираф Необыкновенный.
– А почему именно Необыкновенный? – спросил Мотороллерчик таким тоном, будто знал, почему именно – Жираф.
– А что же вы думаете: раз Жираф – так уж обязательно обыкновенный?
Признаться, никто из друзей про это не думал.
– Кол… Окол… Коле… – начал представляться Оселок. – Коле… Оселок. Оселок – это я.
– Очень приятно, – сказал Жираф Необыкновенный. – Хотя вообще-то приятного мало. У нас такая беда…
– Какая? – оживился Мотороллерчик.
– Боюсь, вы не сможете её до конца понять, – вздохнул Жираф. – Вы ведь никогда не сталкивались с Одуваном.
– Мы вообще ни с кем не сталкиваемся, – солидно сказал Оселок. – Ездим потому что осторожно.
– Скажите лучше, что просто живёте в Городе, где нет Одувана, – при этих словах одна нога почесала другие. – А то бы обязательно с ним столкнулись.
– А кто такой Одуван, собственно говоря? – небрежно спросил Мотороллерчик.
– Нашему Лесу нужна помощь, – сказал наконец Жираф самые главные слова.
– Помощь! – обрадовались друзья и уже через секунду они сидели на дереве и изучали мордочку Жирафа Необыкновенного.
Половину длинненькой мордочки занимала доброжелательная улыбка. А вторую половину занимали глаза, казавшиеся ещё больше из-за застывших в них слёз. Длинные ресницы хлопали виновато и несчастно.
Но самое необыкновенное состояло в том, что рядом с ухом Жирафа сидело некое существо, которое поначалу можно было бы принять за часть Жирафа. Но когда существо зашевелилось, стало ясно, что оно совершенно самостоятельное.
Как всякий вежливый мышонок, Пип не вмешивался в разговор Жирафа с не очень понятными, но симпатичными существами, и терпеливо ждал, когда внимание обратят на него.
– Здравствуйте, – сказал Пип.
– Привет, – ответили друзья.
– Пип, – представился Пип и мелко задрожал. Он очень хорошо помнил историю с ОСУА № 12…
Но Мотороллерчик и Оселок сразу поняли, что Пип – это имя. Да и почему бы ни быть такому имени: Пип? Имена вообще смешными не бывают, – смешные попадаются существа.
– Привет, Пип, – поздоровался Маленький Мотороллерчик. – Я вот – Мотороллерчик, пока маленький, а это – Оселок. Мой друг.
Друзья поудобнее уселись на дереве (представляешь, как трудно это было сделать Оселку?) и начали слушать Жирафа.
И Пип тоже стал слушать Жирафа, потому что он так устал, что говорить не мог, а слушать – это пожалуйста.
С этой самой страницы, с этой самой главы две тропинки нашей истории – та, что петляет по Городу, и та, что идёт из Леса, – соединяются в одну дорогу.
Знаешь, куда ведёт эта дорога?
Она ведёт к историческим событиям.
Вперёд!
Глава одиннадцатая
(неоконченная), в которой Жираф Необыкновенный рассказывает, как хорошо было в Ужасном Лесу, когда Лес был Прекрасным
Жираф посмотрел на друзей своими огромными глазищами и спросил:
– Знаете ли вы Прекрасный лес?
– Нет, мы не знаем Прекрасного Леса, – ответили друзья хором.
А Пип вздохнул – тяжело и безнадёжно.
– Так узнайте ж его! – воскликнул Жираф и начал свой рассказ.
…Самое прекрасное в Прекрасном Лесу – это не воздух, всегда свежий и лёгкий, и даже не листья, вечно зелёные. Самое прекрасное то, что все жители Прекрасного Леса дружили. И не было такого случая, чтобы кто-нибудь кого-нибудь хоть как-нибудь тронул. Все, как могли, друг другу помогали.
Деревья раздвигали ветки, чтобы на траву падало больше света.
Трава мягко ложилась под лапки маленьким зай чатам, чтобы те не поскользнулись.
Когда, скажем, Крокодилу надоедало сидеть в реке, – Слон сажал его на спину и возил по окрестностям.
Цветы в Прекрасном Лесу никто не рвал, а если Бегемоту очень хотелось подарить своей любимой букетик цветов, – он приходил на поляну и говорил: «Уважаемые Ромашки, не могли бы вы сегодня прийти ко мне домой, если вам не трудно». Ромашкам, конечно, было легко, и Бегемотиха радовалась сюрпризу…
Жираф замолчал. Оселок посмотрел Жирафу в глаза и увидел себя – он отражался, как в кривом зеркале. «Запорожец» в кривом зеркале – это смешно. Но Оселок не смеялся, потому что, кроме себя, в глазах Жирафа он увидел неприкрытую ничем тоску.
– Ладно, – подал голос Пип. – Не грусти. Образуется. Расскажи им лучше историю про Царевича-лягуша.
– Да, – вздохнул Жираф. – Эта история многое объясняет в жизни Прекрасного Леса.
…Однажды у Царевны-лягушки (надо сказать, что в Прекрасном Лесу все лягушки – царевны, чтобы никому не было обидно) заболел любимый сын – Царевич-лягуш, маленький головастик. Болезнь у него была страшная: никак не мог превратиться в лягушку. (Хотя и очень старался). Помочь беде мог только волшебный Цветок, который рос высоко-высоко в горах, где даже летом так холодно, что звери не снимают шуб.
Никто не знал, как помочь несчастному царевичу, и тогда быстрокрылый Орёл спросил: «Неужто мы – такие огромные звери и птицы – не сможем помочь несчастному Царевичу-лягушу?»