Сказки для тебя, стр. 12
Про Сизифа, Тантала и Прометея
Сказки – это, конечно, существа. Даже и не стоит в этом сомневаться: раз существуют, – значит, существа. Но вот всякие иные существа – рыбы, птицы или даже тигры – существуют, где им положено. Ты ведь, когда выходишь из дома, совершенно не опасаешься встретить на улице рыбу или, скажем, тигра. И когда голову к небу задираешь – твёрдо знаешь: никакой бегемот там не пролетит.
А вот сказки – существа настолько любопытные, что готовы селиться везде. Буквально не найдёшь такого места – ни на земле, ни на воде, ни в воздухе, ни даже внутри самого себя, – где бы сказка не могла бы родиться.
Вот, например.
Сидел однажды Мальчик дома и читал книжку про Древнюю Грецию. Книжка была умная – папа велел Мальчику читать, вот он и читал: привык потому что делать то, что папа скажет.
И вот Мальчик узнал, что был, оказывается, такой греческий герой – Сизиф. Пока он жил на Земле, ему удавалось всех обманывать. А как под Землю в царство Аида попал, – так за всё и поплатился. Аид приговорил его к страшному наказанию: велел тяжеленный камень в гору катить. И как только камень оказывался на вершине, – он тут же срывался вниз. И так изо дня в день, из года в год, из века в века: страшное дело.
Такая печальная, не очень-то и сказочная история.
Мальчик поглядел на картину – там был изображен сильный, потный мужчина, который старательно толкал в гору камень.
Мальчику стало ужасно жалко огромного дядьку, который занимается такой трудной и, главное, бессмысленной работой.
Но вдруг Сизиф… подмигнул ему.
Начинается сказка! – понял Мальчик и прислушался.
(Ты, наверное, и сам знаешь: чтобы познакомиться со сказкой, надо обязательно к ней прислушаться).
И тут же услышал, что древнегреческий Сизиф с ним разговаривает!
– Не жалей меня! Конечно, самый страшный в мире труд – не тот, который тяжёл, но тот, который не имеет смысла. Боги обрекли меня на бессмысленную работу, но я сумел их перехитрить.
Со стороны я вижу свои движения замедленными и мягкими – плавный толчок, и камень, медленно поворачиваясь своими аккуратно отшлифованными гранями, катится вниз, к подножию.
Боги ждали, что я буду плакать. Но я – человек! Я улыбаюсь… И я подсчитываю: тридцать три шага до вершины было сегодня. Сколько будет завтра?
Я тащил этот кусок гнева богов, зная, что у самой вершины он обязательно вырвется из моих рук и скатится вниз. Усталость тяжёлым кулаком била меня в живот и поясницу. От каждого удара злость и беспомощность разливались у меня внутри, затопляя все остальные чувства. И только бессмысленность огромным островом жила среди этого океана.
Бессмысленность насмехалась надо мной – она была сильнее меня.
Но я – человек! Я не могу позволить тупой бессмысленности чернить мою живую душу!
И тогда я решил обрести смысл: я решил устанавливать рекорды по вкатыванию камня в горы.
Стал думать: как смогу узнавать я время?
Начал искать солнце – но вечен мрак в царстве Аида, никогда лучи солнца не переливаются в водах подземной реки Леты.
Решил разыскать часы, но вспомнил, что только нам, мученикам, дано заглядывать через века, как через головы людей: часы ещё не были изобретены.
И тогда я нашёл отсчет времени в себе самом – я стал считать шаги.
Тридцать три шага до вершины было сегодня. Сколько будет завтра?
Иногда муки колют меня в самое сердце. Иногда усталость не даёт мне идти. Но я всё равно шагаю в гору, потому что у меня есть вера.
Моя вера – один шаг до вершины. Я верю, что смогу докатить камень за один шаг. И так будет. Пусть через столетия и через века, но когда-нибудь я докачу камень до вершины за один шаг.
Я – рекордсмен. Я верю в свою цель. И я счастлив.
Сизиф замолчал и снова подмигнул.
А Мальчик почему-то вспомнил, что, когда сидишь, скажем, на математике, или того хуже, на геометрии – то делается очень скучно потому, что совершенно неясно: зачем изучать все эти цифры и решать задачи? То ли дело – на физкультуре, там понятно, что и зачем делать. Правда, его другу Петьке почему-то на математике очень интересно, а от физкультуры он как раз всегда отлынивает…
Наверное, каждому интересно своё, – подумал Мальчик.
И больше про Петьку думать не стал, потому что на соседней странице оказался ещё один интересный дяденька.
Звали дяденьку Тантал. И у него, как выяснялось, были свои муки. Он стоял по горло в воде, но стоило ему наклониться, как вода уходила. Над ним висели фрукты, – но стоило протянуть руку, ветки поднимались вверх, и он оставался ни с чем.
От такой жизни вид у дяденьки был, конечно, несчастный. Но какой-то… специально несчастный: словно дяденька изо всех сил старался выглядеть бедным.
– Как вы там живёте? – спросил Мальчик, понимая, что, если сказка началась, она так просто не закончится.
И дяденька ему ответил.
– Ой, как мне плохо! Как ужасно хочется есть и пить!
А ведь как всё хорошо начиналось!.. там, на Земле, пока я не попал в это царство, меня все любили. Я это помню очень хорошо. Приходили ко мне на пиры, уважали меня… А потом я решил пошутить и подать богам плохое мясо. Любопытный я такой человек: решил проверить, правда ли, что богов нельзя обмануть?
И чем дело кончилось? Меня отправили на вечные мучения…
Не забыть бы: на мучения… Мне ведь, действительно, очень плохо. Плохо мне!
Подо мной прозрачная, невидимая вода, надо мной – деревья с сочными и румяными, как шеи и прочие места красоток, – плодами. Но всё это недосягаемо, как гора богов – Олимп для простых смертных. Кажется, вот оно всё – тут, рядом. А, поди, доберись…
Трудно мне. Ах, как мне нелегко! Неужто богам удалось меня победить – меня, человека?
И однажды я подумал: а так ли уж я, на самом деле, несчастен, как мне кажется? Я хочу есть? Но еда – не более чем привычка: если я столько веков живу без еды в мрачном царстве Аида, если я уже позабыл вкус фруктов, – то так ли уж они мне необходимы на самом деле? Я утверждаю, что меня одолевает жажда? Но ведь я давно позабыл, что такое утоление жажды, откуда ж мне помнить, что такое жажда?
Нет, если богам так нужно, чтобы я страдал – я могу и поохать. Пожалуйста. Боги на то и боги, чтобы им подчиняться. Но я-то знаю, что сумел победить богов: я превратил страдания в привычку, и они исчезли.
И снова Мальчик подумал почему-то о том, что не имело ровно никакого отношении к древнегреческим героям. Он вспомнил, что, когда математика только началась, – он страдал на каждом уроке, чуть не плакал. А теперь – просто скучает.
Но про математику думать было неинтересно. И вообще не интересно, а уж, тем более сейчас, когда сказке не спится, а на следующей странице книги нарисован могучий человек, прикованный к скале.
Человека зовут Прометей. Как выяснялось, он выкрал у богов огонь и отдал его людям. За что главный бог по имени Зевс приковал его к скале, висящей над бурными водами океана, и придумал страшные мучения: каждый день к Прометею прилетает орёл и клюет его печень. Печень за ночь вырастает, и на следующий день эта ужасная история повторяется.
Неужели и этот человек научился не мучиться? – подумал Мальчик, и посмотрел на картинку.
Прометей совсем не выглядел несчастным. Он выглядел, скорей, виноватым.
Мальчик был уверен, что Прометей заговорит. И не ошибся, конечно.
Ведь если надеешься на сказку, – она никогда не подводит.
– Мне даже как-то неудобно говорить, правда: такое чувство, что я всем ужасно надоел. Навещающие меня дочери Океана – Океаниды рассказывают, как меня все превозносят. И уже столько веков! Океаниды всё время поют песни в мою честь, которые сочиняют благодарные люди. Приятно, конечно. Но неловко. Я ведь не сделал ничего особенного…