Ромка Рамазан, стр. 4

ЖЕЛЕЗНЫЙ ДРУГ

В самом деле. Впереди вспыхнул круглый глаз. Подмигнул. И погас. Потом снова подмигнул. И беглецы услышали странный скрипучий голос:

— Поднажмите, малыши.

Это говорил Самосвал. Он стоял на обочине дороги, подмигивая, подсвечивая большим круглым глазом.

— Правая дверка кабины открыта. Прыгайте в неё с разбегу.

Ромка подтолкнул в кабину Фомку. Пропустил туда Артоса. Потом и сам юркнул, захлопнув дверку перед самым носом Клык-Клыка Грумбумбеса.

— Выходи! — заревел тот. — Вылезай! Всё равно не спасётесь! — И давай хлестать по кабине крючковатым хвостом, царапать её острыми длинными когтями.

Тут вспыхнули огромные глаза Самосвала. Клык-Клык Грумбумбес зажмурился от яркого света. Отскочил. Завопил:

— Гаси свои глаза, железная коза! Притащу дубину — перебьюхребтину! Поломаю, сокрушу! А щенят передушу!

Клык-Клык Грумбумбес бросился искать дубину.

— Кто из вас самый сильный? — послышался негромкий скрежещущий голос Самосвала. — Садись за руль.

Ухватил Ромка руль. Чуть не лопнул от натуги. Но повернуть не смог.

— Пусти-ка, — попросил Фомка.

И хвостом, и лапами, и зубами вцепился он в руль. Но даже не сшевельнул его.

И Артос напрасно тужился. И он не осилил. — А вы все вместе, — посоветовал Самосвал. Вцепились все трое, и руль наконец-то шевельнулся.

— Теперь слушайте внимательно, исполняйте старательно. Ключик на щитке найдите и скорее поверните.

Нашарил Ромка ключик. Повернул. В кабине вспыхнула лампочка и стало светло.

— Нажмите левую педаль, — командовал Самосвал. — Сильней. Три лапы упёрлись в педаль. Три друга нажали изо всех сил. Что-то фыркнуло. Что-то хрустнуло. Что-то затрещало. И загудел мотор.

Тут с дубиной Клык-Клык Грумбумбес на дорогу выскочил. Прицелился. Примерился. Развернулся. Замахнулся.

— Рычаг на себя, — торопливо проскрежетал Самосвал. Рванули друзья рычаг. Самосвал скакнул, едва не подмяв Клык-Клыка Грумбумбеса.

Тот выронил дубину. Пугливо выгнул спину. Подобрал ноги. И прочь с дороги.

А Самосвал, фыркнув весело и задорно, покатил вперёд.

Врёшь! — завопил Клык-Клык Грумбумбес. — Не уйдёшь! — И припустил за Самосвалом.

Ну уж дудки, — тихонько засмеялся Самосвал. — Толкните-ка вперёд рычаг. Вот так.

И понёсся Самосвал так быстро, что Клык-Клык Грумбумбес сразу отстал. А Самосвал катил да командовал:

Выбоина на дороге. На тормоз ноги.

Слева канава. Руль вправо.

Промелькнула окраина города. Дорога стала прямой и ровной. С обеих сторон к ней подступали хлебные поля. Вдали стеною чернел лес.

' — Почему вас Самосвалом называют? — спросил Ромка.

— А вот почему… — начал Самосвал и, приглушив голос, монотонно и негромко пропел:

Мой кузов крепче, чем броня, Просторный, будто дом. Грузи что хочешь на меня — Всё нипочём.

Свой груз домчу быстрей коня, Свалю — за пять минут. Вот Самосвалом-то меня За это и зовут…

Песенка так понравилась Ромке, Фомке и Артосу, что они вместе с Самосвалом спели её ещё раз.

Но вот Самосвал попросил Ромку снова повернуть ключик. И тут же мотор заглох. И Самосвал остановился.

— Устал я, — сказал он, тяжело и жарко дыша. — Далеко уехалиот города. Пока найдут меня здесь да назад приведут… Переволнуетсяхозяин…

За окнами кабины плескалась густая чёрная ночь. Красными крохотными светлячками горели в небе далёкие звёзды. Неодолимой мрачной стеной стоял при дороге дремучий лес.

Огромные глаза Самосвала струили яркий свет. На него отовсюду летели бабочки, жучки, ночные птицы.

Куда путь держите? — спросил Самосвал.

На Самотлор, — ответил Ромка.

На Самотлор?! — изумился Самосвал. — Хо-хо! Зачем вам туда?

Перебивая друг друга, они рассказали о Ромкиных злоключениях. Вздохнул Самосвал раз, вздохнул другой. И промолвил:

Раз надумали — идите. Да по сторонам глядите. Друг от друга — ни на шаг. Вместе вам не страшен враг.

Спасибо, Самосвал, — сказал растроганно Ромка. — Так и будем делать, как вы посоветовали.

А Самосвал снова глубоко-глубоко вздохнул и опять заговорил:

Всё равно на своих лапах вам не добраться. Никому не дойти до Самотлора без помощи моих винтокрылых, гусеничных и колёсных братьев. Их — видимо-невидимо. Как встретите любого, шепните ему волшебные слова, и он вам непременно поможет.

Какие слова? — нетерпеливо проворчал Фомка.

А вот какие. Слушайте и запоминайте. «Властелин любой дороги, ты один пройдёшь везде. Я — твой брат четвероногий. Не покинь меня в беде».

И всё? — засомневался Артос.

Всё, — подтвердил Самосвал. — Теперь ступайте вот этой тропкой через лес. За ним будет широкая дорога. На ней вы обязательно встретите кого-нибудь из моих братьев.

Спасибо. — Ромка Рамазан поклонился Самосвалу так низко, что бородой земли коснулся.

Потом он встряхнулся. К друзьям повернулся. Хвост поднял трубой. И крикнул:

— За мной!

ДРЕВНИЙ ВОРОН КАРРЫКАРР

В ночном лесу было темно, прохладно и тихо. Деревья, листья, трава и даже воздух — всё казалось чёрным. Притихли, насторожились друзья. Ромка нюхал. Фомка слушал. Артос глазел по сторонам. Вдруг…

Кто-то, кажется, плачет, — прошептал Ромка, сделав стойку.

Похоже, ветер, — пробормотал Фомка, свивая хвост вопросительным знаком.

— Нет, — решительно высказался Артос. — Никакой не ветер. Кто-то маленький. И несчастный. Слышите?

Теперь все услышали тонкий жалобный плач. То ли маму потерял зайчонок. То ли выпал из гнезда бельчонок. То ли кроха бурундук поранился о сук. Угадай-ка, кто и где? Ясно лишь — малыш в беде.

— Подождём здесь, пока рассветёт, тогда и найдём, кто плачет, — предложил Ромка.

Сели они в кружок. Нос к носу. Чуть-чуть подремали. И вот рассвет прокрался в лес. Стали видны мохнатые смолистые стволы великанов кедров, чёрно-синие колкие лапы угрюмых елей, крохотные сосёнки по колено в позолоченном мху.

Тут снова долетел тягучий жалобный плач. Вскочил Ромка и кинулся на голос. Следом — Артос с Фомкой.

Шиповник шипами впивался в бока им. Боярка колючками больно кололась. А лапы царапала злая осока. И сучья как пики торчали повсюду.

Исхлёстанный, поцарапанный, задохнувшийся Ромка остановился перевести дух.

Где-то здесь, — выговорил он, вытряхивая хвою из бороды.

В-вроде, — пророкотал Артос, выдирая из лап колючки.

— Наверное, — буркнул Фомка, снимая репьи с длинного хвоста. И снова тишину прорезал плач. Такой жалобный и призывный, что друзья, позабыв об ушибах, занозах и царапинах, опять ринулись было в чащу.

Но тут под самым Ромкиным носом вынырнул Гриб Боровик и еле слышно пискнул:

— Стойте.

И Тонкая Берёзка склонилась над ними. Тихо-тихо прошелестела:

Стойте… Стойте…

Стойте! — пророкотал Древний Кедр. И разом весь лес ахнул:

СТОЙТЕ!!!

Ромка с ходу — кувырком. На него — Артос верхом. А в Артоса — Фомка носом.

Ах!

Ох!

Ой!

А у них над головой… Что-то затрещало. Что-то падать стало.

Не успел Ромка сообразить, что бы это значило, как перед его носом шлёпнулась в мох какая-то птица.

Огромная и чёрная как смольё. Тяжёлые, словно из чугуна отлитые, крылья тускло блестели. Крючком загнутый клюв казался откованным из чёрной стали. И глаза у чёрной птицы были тоже чёрными с жёлтыми горящими зрачками.

— Кт-то в-вы? — переполошился Ромка.

Медленно поднялась чёрная морщинистая лапа. С металлическим хрустом разомкнулся стальной клюв. И друзья услышали: Я — древний Воррон Каррыкарр. Карр!

Мне трриста лет. Я очень старр. Карр! Зверрям больным и хилым в дарр.