Темная королева, стр. 77

До поздней ночи окна Лувра сверкали огнями, Сену оглашали звуки музыки и шумного веселья. Король Наварры недавно прибыл в Париж, и было вполне естественно отметить его приезд, предшествующий свадьбе.

Но наряду с весельем и смехом в залах дворца царила напряженность. Составлявшие свиту короля наваррские гугеноты встречали лицемерные улыбки парижских придворных полными подозрения хмурыми взглядами. Принцесса Марго смотрела на своего жениха с плохо скрываемой неприязнью, а Генрих Наваррский уже бегал глазами по очаровательным фрейлинам. Король Карл пребывал в возбужденном состоянии, часто предшествовавшем приступам безумия, и вдовствующая королева внимательно следила за изменчивым настроением сына.

Одна из особ, которой действительно нравились празднества, была вынуждена удалиться пораньше. Однако Луиза Лаваль сомневалась, что вряд ли снова появится такой шанс, как сегодня, когда внимание всего двора, включая саму Екатерину, поглощено празднествами.

Прикрывая рукой свечу от сквозняков, Луиза незамеченной прокралась в личные покои Екатерины. Луиза была больше чем довольна собой. Она ни капли не сомневалась, что была одной из самых очаровательных и соблазнительных женщин, присутствовавших на этом праздновании. Даже король Наварры ее заметил.

Но что еще лучше – после многодневной мысленной шахматной партии с Екатериной Луиза чувствовала, что выигрывает. Она пожертвовала несколько «пешек» ложной информации, убедив Екатерину, что капитан Реми и перчатки ушли в Англию. Только сегодня днем она подслушала, что Темная Королева направляет через пролив небольшой отряд личных гвардейцев, которые должны продолжить поиски капитана. Луизе, чтобы удержаться от смеха, пришлось прикусить зубами носовой платок.

И теперь, спустя несколько часов, она все еще улыбалась про себя, ибо кое в чем ей повезло еще больше. Наконец-то удалось преодолеть препоны бдительности Екатерины и читать глаза Темной Королевы. Оглянувшись последний раз украдкой, Лаваль проскользнула в личные покои королевы. При виде алтаря она насмешливо скривила губы, зная, что Екатерина скрывает свои колдовские дела под видимостью святости и молитв.

Луиза принялась шарить руками по обшивке алтаря, нащупывая позади распятия какой-нибудь рычажок, который должен привести в движение скрытую дверцу. С каждым мгновением она все больше понимала, что время быстро уходит.

Но это лишь подстегивало возбуждение, ощущение опасности, заставляло учащенно биться сердце. Вся эта затея была куда более захватывающей, чем охота за новым любовником. «Почти», – поправилась Луиза, вспомнив интерес, мелькнувший в глазах Генриха Наваррского.

Наварр, по слухам, был довольно соблазнительным и страстным любовником, и Луиза подумала, что была бы не прочь покачаться с ним под простынями. Ей никогда не приходилось спать с королем. Но прежде, подумала она, лучше позаботиться о том, чтобы его уберечь.

Сдвинув наконец подсвечник, приводивший в действие пружину, Луиза торжествующе ухмыльнулась. Она зашла за алтарь, который повернулся, открывая находящееся позади темное таинственное помещение.

– О, Екатерина, думаю, это тебе шах, – фыркнула Луиза. – Ферзь под угрозой, а у тебя для спасения не осталось пешек.

Схватив свечу, она с бешено бьющимся сердцем, подавляя страх, протиснулась в тесную комнатушку. Трепещущее пламя высвечивало полки, плотно уставленные старинными текстами, пыльными склянками и пузырьками.

Последняя работа королевы все еще была разложена на небольшом деревянном столике, и Луиза подошла посмотреть поближе. Рядом с маленькой жаровней, в которой оставался холодный пепел, лежали ступка и пестик. Тут же находилась подставка с пузырьками, содержавшими какую-то мутную жидкость, которую Луизе не было времени определить. Она не сомневалась, что это какой-нибудь яд.

Екатерина также оставила свиток старинного пергамента, очевидно, подробный рецепт адского зелья, которое стряпала. Луиза не была сильна в переводах некоторых более древних языков, поэтому с облегчением увидела, что пергамент был на французском.

Поднеся свиток ближе к свету, она жадно перечитала от начала до конца. Но чем дальше она читала, тем больше ей сводило живот от страха.

Она отшвырнула пергамент, будто ядовитую змею, уже готовая поверить, что Екатерина замышляла смерть Генриха Наваррского. Но то, что она задумала на самом деле, оказалось еще более страшным преступлением.

– Миазмы. Она вызывает к жизни миазмы, – охрипшим голосом произнесла Луиза. – Надо сообщить на остров Фэр.

Луиза повернулась, чтобы убежать из комнаты, и почти столкнулась со следившей за ней от дверей темной фигурой. Вскрикнув от испуга, Лаваль отпрянула назад.

Екатерина выглядела абсолютно невозмутимой и, чуть улыбаясь, промолвила:

– Вам мат, дорогая Луиза.

Глава двадцатая

День обещал быть жарким, июльское солнце палило уже с утра, воздух нагрелся, становилось душно. У Арианн, отправившейся из дома поискать Ренара, намокшее платье прилипало к телу, но она твердо решила поговорить с графом, прежде чем тот возобновит поиски ле Виза.

Когда девушка проснулась, в голове четко отдавался мягкий упрек матери.

«Этот человек спас вас, и вы, тем не менее, вынуждаете его спать в палатке? Моя дорогая, это не похоже на гостеприимство Хозяйки острова Фэр».

Как всегда, мать была права. Арианн направилась в лес, окаймлявший Бель-Хейвен. Когда над головой сомкнулась густая крона, стало легче, прохладнее. Она с наслаждением вдыхала бодрящие запахи леса.

Ренар не поставил, как он грозил, палатку у самых ворот. Вместо этого выбрал для лагеря место у пересекавшей имение Бель-Хейвен речушки. Приближаясь к месту, Арианн ускорила шаги, боясь, что опоздала.

Но в лагере кто-то определенно все еще находился. Она слышала глухой стук топора. Раздвинув ветки и выглянув на поляну, девушка увидела Геркулеса, привязанного в тени неподалеку от парусиновой палатки внушительных размеров в ярко-синюю и кремовую полоску вроде тех, что воздвигают на турнирах рыцари для отдыха между схватками.

Орудовавший топором мужчина был скорее похож на дровосека, нежели на рыцаря. Солнечные лучи высвечивали золотом каштановые волосы Ренара и блестели на потных руках. На нем были только короткие штаны и широкая полотняная рубаха с засученными по локти рукавами. Босые ноги чуть расставлены. Словно без всяких усилий, Ренар ритмично взмахивал топором, раскалывая на дрова толстую колоду.

Хотя его волосы уже взмокли от пота, на лице было написано удовлетворение плодами труда. Казалось, Ренар получал огромное удовольствие от таких незамысловатых занятий; возможно, из-за того, что поиски де Виза оказались бесплодными, Ренару надо было как-то убить время.

Еще утром шокированные слуги рассказывали ей, что в последнее время, пока она принимала роды или ликвидировала в местных семьях вспышку малярии, Ренар тоже был занят делами. Собирал с деревьев яблоки, чинил поломанные при налете ставни, даже помогал чистить конюшню.

– Я… я пытался удержать его, госпожа, – дрожащим голосом докладывал Фурш. – Это негоже джентльмену, особливо графу.

Габриэль заметила, что чем дольше Ренар остается на острове Фэр, тем проще выглядит, становясь похожим на деревенского мужика. Но Арианн думала, что, хотя и странным образом, Ренар все больше оказывается самим собой.

У девушки было ощущение, что перед ней на короткий момент возникал вольно бродивший по горам паренек по имени Ренар, с открытой душой, простой, полный энергии и любящий радости жизни.

Граф был настолько увлечен колкой дров, что даже не заметил Арианн, когда та вышла на поляну. Первым почувствовал ее присутствие Геркулес. Огромное животное напряглось, выгнуло шею и насторожило уши. Жеребец негромко заржал, словно предупреждая Ренара.

Уже замахнувшись, Ренар удержался и, раздув ноздри, как и буйный жеребец, стал принюхиваться к ветру. Но, увидев Арианн, расслабился и улыбнулся. Он опустил топор, воткнул в колоду и шагнул успокоить норовистого коня.