ЗВЕЗДА КОЗОДОЯ, стр. 6

ВОЛЧИЙ ЛЕС, ЛЕС БАМБУКОВОЙ КОРЗИНЫ И ВОРОВСКОЙ ЛЕС

К северу от пастбища Коиваи находятся целых четыре сосновых бора. Сосны там черные-пречерные. Самый южный именуется «Оиномори» — «Волчий лес», еще один — «Дзарумори» — «Лес бамбуковой корзины», за ним следует «Куросакамори» — «Бор на Черном холме» и, наконец, самый северный бор — «Нусутомори» — «Воровской лес».

Когда выросли эти леса, и отчего у них такие причудливые названия, знаю лишь я, да огромная скала, что стоит посреди Куросакамори. Она-то и поведала мне эту историю.

Когда-то, давным-давно, вулкан на горе Иватэ несколько раз извергал огненную лаву. Всю округу засыпало пеплом. Черная скала рассказывала, что ее тогда как раз выбросило из жерла вулкана, и она рухнула на то самое место, где лежит и поныне.

Когда вулкан успокоился, на полях и холмах стали прорастать травы, с колосками, и без колосков, пока не покрыли всю землю, потом зазеленели дубы и сосны. Так и появились четыре бора. В то время у них еще не было названий, каждый бор был сам по себе, а про соседей и ведать не ведал. Как-то раз в осенний день, прохладный и прозрачный, как вода, ветер шелестел сухой листвой дубов, а по серебряному венцу горы Иватэ бежали четкие черные тени облаков.

Четверо крестьян в накидках из коры смоковницы, крепко прижимая к себе топорики, кирки и мотыги, а также кое-какое оружие, которое всегда сгодится в горах и на равнине, перевалили через гребень кремниевой горы, а затем широким шагом вышли на небольшую равнину, зажатую между четырьмя борами. Тут они обнажили свои большие тесаки.

Шедший впереди указал на окрестные горы, черно-белые, как картинки в волшебном фонаре:

— Что скажете? Похоже, неплохое местечко. Для поля подходящее, и лес рядом, и вода чистая. Да и солнца полно. Решено, остановимся здесь!

На это другой крестьянин заметил:

— Только годится ли почва? — Он сел на корточки, выдернул стебель мисканта, землю с корней стряхнул на ладонь, помял пальцами, лизнул языком и заключил:

— Ну что ж… Не сказать, что превосходна, но и не дурна.

Третий крестьянин огляделся вокруг с таким видом, будто вернулся в родные края, и сказал.

— Ну, стало быть, здесь и останемся?

— На том и порешим, — кивнул четвертый, который до этого и рта не раскрыл.

Все возликовали, сбросили со спины поклажу, обернулись назад и громко закричали.

— Эй, эй, сюда! Скорее все сюда!

И тут из зарослей вышли три раскрасневшиеся женщины с большими свертками за спинами. А за ними с радостными воплями на поляну высыпали ребятишки лет пяти — шести. Девять человек.

Тогда мужчины, повернувшись в разные стороны, дружно закричали.

— Эй-эй! Можно ли нам распахать здесь поля?

— Можно, — ответили хором четыре бора.

— А можно дома здесь построить?

— Да, — ответили хором леса.

— А можно огонь здесь разжечь?

— Можно, — ответили хором леса.

А крестьяне не унимались:

— А можно деревья срубить?

— Можно, — ответили хором леса.

Крестьяне радостно хлопнули в ладоши, женщины чуть ли не в пляс пустились, а дети загалдели, принялись озорничать, за что женщины их хорошенько отшлепали.

Не успел еще и вечер спуститься, как уже был готов первый маленький домик из бревен, с крышей, крытой мискантом. Дети веселились, прыгали и бегали вокруг него. Со следующего утра мужчины уже трудились, не покладая рук, выкорчевывая мотыгами траву на поле. Женщины собирали плоды каштанов, которые еще не успели растащить белки и полевые мыши, рубили сосновые ветки, заготавливали хворост. Не успели и оглянуться, как грянула зима.

Всю зиму леса старательно защищали людей от снеговеев, вьюг и буранов. Однако дети все равно мерзли, прикладывала красные распухшие ручонки к шейкам и плакали: «Как холоде но, как холодно».

Когда настала весна, домов было уже два.

Крестьяне посеяли гречиху и просо. На гречихе расцвел белые цветы, а просо выбросило черные колосья. Осенью урожай выдался на славу, мужчины распахали еще одно поле, домов стало уже три. Все были так рады, что даже взрослы скакали, как дети.

Как-то раз грянул утренний заморозок, земля промерзла. Тут выяснилось, что из девяти детишек ночью пропало четверо. Родители искали их и там, и сям, однако детишек и след простыл.

Тогда мужчины, повернувшись в разные стороны, закричали все разом.

— Кто знает, где наши дети?

— Мы не знаем, — ответили хором четыре бора.

— Тогда мы идем искать, — закричали крестьяне.

— Приходите, — ответили им леса.

Крестьяне, прихватив с собой мотыги и косы, направились сначала в Волчий лес, самый ближний. В лесу они сразу ж ощутили влажный прохладный ветер и запах прелой листвы. Но они пошли дальше.

И тут откуда-то из чащобы послышался треск, словно костер горит.

Крестьяне бросились туда — и впрямь костер, ярко-розового цвета. А вокруг кружатся, прыгают и танцуют девять волков.

Подойдя ближе, крестьяне увидели и пропавших детей. Он сидели возле огня и уплетали жареные каштаны и рыжики.

А волки пели свои волчьи песни и водили хоровод вокруг огня:

Крестьяне ка-ак закричат:

— Волки, волки, верните наших детей!

Волки даже оторопели, оборвали песню, морды скривили, на крестьян смотрят.

Сразу огонь погас, воздух стал стылым и синим, наступила мертвая тишина, а дети, сидевшие подле огня, заплакали.

Волки зыркнули влево, вправо — а потом разом пустились наутек, вглубь леса.

Крестьяне, взяв детей за руки, побрели прочь из леса. И вдруг из чащи донеслись голоса волков:

— Не подумайте чего плохого — мы просто ваших детишек каштанами и грибами угощали!

Вернувшись домой, крестьяне приготовили просяные «моти» [7] и в благодарность отнесли их в Волчий лес.

Настала весна. К этому времени детишек было уже одиннадцать. Крестьяне завели лошадей. Поля удобрили прошлогодней травой, перегнившими листьями, да лошадиным навозом, поэтому урожай получился на славу. Да и плодов собрали немало. К концу осени все ликовали и веселились без меры.

Однако как-то раз снова пал заморозок, земля так промерзла, что ледяные иглы на ней появились.

В том году крестьяне распахали новые земли, поэтому утром собрались было работать, но глядь — а в домах пусто. Ни топоров, ни мотыг — ничего!

Искали-искали. Все впустую. Снова пришлось повернуться в разные стороны, и дружно крикнуть.

— Не знает ли кто, где инструменты?

— Не знаем, — ответили хором леса.

— Тогда мы идем искать, — вновь закричали крестьяне.

— Приходите, — ответили хором леса.

И снова крестьяне отправились в лес, уже с пустыми руками. Сначала они пошли в самый ближний лес — Волчий.

Навстречу им тотчас же выбежали девять волков. Они замахали лапами и сказали.

— У нас нет ваших вещей, точно нет! Если не найдете в другом месте, заходите к нам на огонек!

«Похоже, не врут», — решили крестьяне и направились на запад в Лес бамбуковой корзины. Зайдя в самую чащу, они увидели на ветвях старого дуба огромную бамбуковую корзину.

— Подозрительно все это как-то… Ясное дело, раз лес называется Лесом бамбуковой корзины, то и корзина тут непременно должна быть. Вот только что там, внутри? Давайте откроем, — сказали крестьяне. Открыли — и видят, что все пропавшие инструменты аккуратно сложены вместе.

Но там оказались не одни инструменты. В корзине еще сидел красномордый леший с золотыми глазами.

Детишки в ужасе закричали и хотели броситься наутек, а взрослые и бровью не повели.

— Леший, оставь свои проказы. Очень тебя просим. Больше так не делай! — Попросили они. Леший ужасно смутился, даже голову опустил. Крестьяне собрали свои мотыги да тяпки и уже собрались было идти восвояси, а леший как закричит: