Преступники и преступления. Женщины-убийцы. Воровки. Налетчицы, стр. 8

Чарли Старквейзер покинул камеру смертников, чтобы дать показания против своей подруги.

— Мне наплевать, останется она жить или умрет, — пожал он плечами. — Она угрожала своей матери вышибить ей мозги. Она могла тысячу раз убежать от меня, но этим не воспользовалась. Она выстрелила в Кэрол Кинг, она вытащила бумажник у Роберта Дженксона. Ее адвокаты сделали из нее испуганную девочку, которая боится Чарли, которая видела, как кровожадный Чарли убивает непослушных. Это очень трогательно. Но это — неправда.

Присяжные отсутствовали сутки. Все это время Кэрил провела со своими родственниками, которые поддерживали ее во время процесса. Присяжные сохранили девушке жизнь. Они все-таки пожалели ее. Однако факты оставались фактами. Предумышленное убийство было полностью доказано, и присяжные выбрали пожизненное тюремное заключение (в штате Небраска присяжные сами определяют приговор). Услышав это, Кэрил крикнула:

— Нет, пусть меня лучше казнят!

Судья Спенсер вскинул брови и бесстрастным голосом спросил:

— У вас есть основания для опротестования приговора?

— Конечно. Ведь я же невиновна!

— И все же я приговариваю вас к заключению в исправительной тюрьме штата Нью-Йорк на весь срок вашей жизни. Кроме того, вы должны оплатить расходы на этот процесс.

Кэрил увезли в тюрьму, где ее ждала дополнительная кара — 222 суток в одиночной камере. Несовершеннолетних узниц запрещалось селить в общие камеры. Первые восемь месяцев в тюрьме «Истхолл» Кэрил прожила в полном одиночестве. В своих тюремных мемуарах она писала: «Бывали дни, когда я плакала целый день напролет, глядя в окно, выходившее на тюремные ворота, и ждала, что кто-то приедет. Люди должны узнать, что я невиновна! Я сидела день за днем у окна и ждала. Каждый раз, когда к воротам подъезжала машина, у меня замирало сердце. Все время я плакала. Впервые я начала осознавать, что никогда не выйду отсюда, в тот самый день, когда у меня сняли отпечатки пальцев и сделали тюремную фотографию. Я подумала — это конец. И я начала свыкаться с мыслью, что в этой страшной тюрьме мне придется жить всегда».

Чарли Старквейзер боролся за свою жизнь. Он полагался на свои показания против Кэрил и надеялся на помилование. В апреле 1959 года Чарли уволил своего адвоката и вышел на процесс по помилованию в одиночку. «Я обрел Бога в душе, — проникновенно говорил смертник. — Теперь я совсем другой, чем был прежде. Я почувствовал дыхание смерти, и это меня отрезвило навсегда. Поверьте мне. Я могу поклясться кем и чем угодно, хотя в моем положении это выглядит наивно. Я не могу поклясться даже собственной жизнью!» Исполнение приговора отложили на несколько недель, но в конце июня Чарли все-таки был казнен на электрическом стуле.

Тюремный режим для Кэрил был строгим. Разговоры разрешались только за едой и во время отдыха. Радиоприемники, газеты и косметика запрещались. До начала 60-х годов никто не предпринимал попыток реабилитировать преступников. Заключенные имели право брать школьные уроки трижды в неделю, но всего по сорок пять минут. Кэрил потребовалось десять лет, чтобы завершить программу для восьмого класса. Единственной учительницей в тюрьме была Айрис Сидорис, которая обучала узницу тише говорить и женственней ходить. Но все это оставалось невостребованным еще долгие годы.

И все же о Кэрил не забыли. У многих она вызывала сострадание, некоторые были готовы ее помиловать. Не оправдать, а именно помиловать. Ведь узница все еще оставалась молодой и впечатлительной. Но тюремный режим не готовил ее к возможному освобождению. Заключенных будили в полшестого утра, подавали грубую, часто несъедобную пищу и весь день наблюдали за ними, чтобы никто, упаси Бог, не лег на койку. Если узник плохо себя чувствовал, то мог лечь лишь на бетонный пол. И не более. Нарушителей помещали в одиночные камеры на несколько недель. Диета состояла из чая и хлеба. Убогая одежда, никогда не совпадавшая по размеру, вечно пахла хлоркой. Заключенным запрещалось даже улыбаться.

Годы брали свое. Девушка взрослела, менялось и отношение к пенитенциарной системе. Прошло восемь лет, прежде чем Кэрил впервые покинула тюремные стены для пересмотра ее дела. Реабилитационная комиссия отказала в праве на повторный судебный процесс. В 1970 году Кэрил Фюгейт считалась самой давней обитательницей тюрьмы, включая не только заключенных, но и персонал. Ее условия жизни постепенно улучшались.

Через год городские власти начали готовить вечную узницу к ее возможному освобождению. Новый режим разрешал посещать город, где Кэрил больше всего любила кегельбаны и бассейн. Однако ей по-прежнему не разрешали работать. Только спустя два года узнице разрешили трудиться в местной церкви. Там случилась легкая паника. Одна из служительниц призналась: «Когда я услышала имя Кэрил, то была шокирована. Ведь мы жили здесь в то время, когда произошла та самая серия убийств и когда убийцу посадили. Тогда мы забаррикадировали дверь своего дома. Я очень боялась за своих детей. Я и теперь содрогаюсь при виде этой женщины».

Кэрил не подвела городские власти: она по-прежнему оставалась образцовой заключенной. Новый директор тюрьмы Джей Джексон к ее возможной реабилитации отнесся с оптимизмом:

— Я уверен, что в ближайшем будущем мы сумеем вернуть Кэрилейн Фюгейт в общество. И я думаю, что она сможет стать полноценным его членом. От прежней Кэрил у нее осталось лишь имя.

И тем не менее, в штате Небраска существовало сильное лобби, которое выступило против ее освобождения. Раскаяние Кэрил натыкалось на суровость и бесстрастность. Все ее прошения по-прежнему отклонялись. В очередном интервью местной телекомпании вечная узница со слезами на глазах говорила:

— Я очень хочу, я мечтаю, чтобы существовала какая-нибудь волшебная фраза, магическое заклинание, которое позволило бы вернуть всех ТЕХ людей к жизни. Мне очень жаль, что это произошло. Еще немного — и я сойду с ума. Я полностью сломлена жизнью. Мне даже не хватает смелости покончить жизнь самоубийством.

20 июня 1976 года Кэрил Фюгейт освободили условно. Даже теперь, когда и преступление и наказание остались далеко позади, эта тридцатидвухлетняя женщина твердит, что она невиновна. Еще спустя семь лет Кэрил прошла тест на детекторе лжи. Полиграф не зафиксировал ложь в ее ответах. Дополнением к этому тесту стал опрос общественного мнения в штате Небраска. Он оказался не таким радужным. Жители Небраски, которые хорошо помнили события 1958 года, все также уверены: в ту страшную неделю Кэрил сопровождала Чарли Старквейзера добровольно.

ДЖИНА ВАНРАЙТ

Мертвая петля неуловимой леди

К массивным дверям лондонского Мидлэнд-банка подъехал красный «шевроле». Из него вышла высокая брюнетка в бархатном черном плаще и шляпке с вуалькой. Каменное лицо охранника на миг оживилось и без усилий расплылось в улыбке. Он проводил взглядом эффектную фигуру, которая скрылась за тонированной дверью. Часы в просторном зале банка пробили полдень. Дама в черном неторопливо подошла к окошку и, глядя в глаза молоденькому кассиру, томно пропела:

— Я хочу открыть у вас счет.

Кассир зарумянился, сверкнул очками в золоченой оправе и протянул даме какую-то бумагу, вложив в этот жест не только профессиональные элегантность и предупредительность:

— Будьте добры, заполните карточку.

Только теперь кассир с удивлением заметил, что ниже приветливого лица клиентки на него глядел серебристый дамский пистолет. Притом глядел прямо в лоб. От неожиданности клерк едва не упал со стула. Не меняя выражения лица, женщина подала в окошко руку в ажурной перчатке, которая сжимала пакет.

— Положите деньги в этот мешочек, — мелодично произнесла налетчица. — И не нужно испытывать мою и вашу судьбу. Понял, говнюк? Шевели копытами.