Преступники и преступления. Женщины-убийцы. Воровки. Налетчицы, стр. 38
Вначале долго колесили по городу, тормозя у каких-то контор. И Любовь Васильевна решительной походкой разъяренной львицы заходила в двери, чтоб через пять минут выйти с озадаченным выражением лица. Наконец, после пятой попытки, чертыхаясь, она сообщила, что должники отправились на пикник в лесопосадку. И это самое удобное время взять их крепко за жабры. Когда водитель вырулил за город к стайке печальных сосенок, женщина моргнула Алексеенко, и тот неуклюже воткнул нож в плечо сидящего спереди Сергея. Кровь брызнула фонтаном, водитель от испуга затормозил, а Сергей, воспользовавшись паникой, выскочил из машины. Но убежать не успел. Второй удар ножом поставил его на колени. С ужасом осознав, что конец его предрешен, молодой мужчина стал умолять Любовь Васильевну сохранить ему жизнь. Надо было видеть ее в ту минуту: хладнокровная и надменная, она спокойно извлекла из сумочки шприц, наполненный ядом, и, толкнув коленопреклоненную жертву носочком модельной туфельки, всадила иглу ему в бок: «Земля тебе пухом, любимый».
Мертвое тело погрузили в багажник, и дама-убийца невольно содрогнулась. По щеке Сергея катилась слеза.
— Он жив! — закричала она. — Давайте сюда молоток.
Пять ударов по голове превратили череп в кровавое месиво. От трупа троица избавилась около полуночи, облив бензином и бросив спичку на мусорной свалке. Через день останки обнаружат бомжи, милиция заведет безнадежное дело. А Любовь Васильевна преспокойненько отправится в Москву — решать текущие дела своей фирмы. Вернувшись из командировки, она как ни в чем не бывало позвонит Ирине Ищук, спросит Сергея и очень удивится, даже по-матерински встревожится, узнав, что тот уже неделю не ночует дома.
Целый месяц коварная женщина будет принимать горячее участие в поисках Сергея, сочувствовать Ирине и даже делать мелкие дружеские презенты ее годовалой дочке. А параллельно с этой необременительной деятельностью подбирать себе новую жертву. И та не заставила себя долго ждать. Морозным декабрьским утром в кабинет директора фирмы заглянул приятной наружности мужчина средних лет и осведомился о турах, которые осуществляет агентство. Наметанным глазом Саченко сразу определила богатого клиента, а небольшое устное тестирование подсказало: мужчина доверчив и неосторожен.
Расплывшись с маниловской любезностью, дама предложила закурить и, сощурив глаза, проговорила:
— Сейчас так мало осталось порядочных людей, которым можно доверять. Каждый норовит объегорить. Вы, я чувствую, человек хороший. Хотите, я возьму вас с собой 4 января в деловую поездку в Венгрию? Мне нужен надежный попутчик. А я вам помогу продать украинский товар и купить подешевле венгерский.
Крючок сработал безукоризненно. Да и кто б отказался от такой возможности прокатиться с комфортом в заграничное турне с пикантной и состоятельной дамой? Да еще меценаткой и альтруисткой по натуре.
Выехали, как задумали, на четвертый день после праздников. За рулем был водитель Лепеха, пассажиры сидели сзади. На привале, поздно вечером, решили выпить коньячка, и Любовь Васильевна улучила момент, чтоб подлить попутчику клофелина. Мужчина быстро отключился, и Саченко проверила содержимое его карманов — 1700 долларов и 650 немецких марок. Рано утром Бировцев зашевелился и, едва ворочая языком, попросил отправить его в Киев.
— Ну зачем же? — засуетилась Любовь Васильевна.
— Это просто коньяк был некачественный. Сейчас я налью вам сердечных.
И накапала в стакан с водой клофелина. Но и эта доза не лишила упрямца жизни. Устав лицемерить, дама достала из бардачка выкидной нож и приказала водителю прикончить отяжелевшего пассажира. Лепеха, успевший к тому времени согреться полбутылкой водки, послушно выполнил задание. Труп снова облили бензином и сожгли.
Было это в Житомирской области под Малином.
Выждав определенное время, Саченко позвонила жене убиенного и сообщила, что ее муж сделал хороший бизнес за бугром и собирается пригнать шикарный «ситроен». А через три дня опять позвонила Бировцевой и напросилась на чаи. Когда хозяйка вышла на кухню, Любовь Васильевна влила ей лошадиную дозу клофелина, но толи у супругов был иммунитет на этот препарат, то ли последний был некачественным, но яд опять не сработал. Убрать же опасного свидетеля с помощью верного друга — ножа Саченко помешал внезапным визит хозяйкиных родственников. Почти два года в ожидании суда провела директриса турагентства в следственном изоляторе столицы. Наконец Верховный суд вынес свои вердикт: женщину расстрелять, Лепехе назначить 15 лет лишения свободы, Алексеенко 12, Кравцу — 6 лет.
Интересно, что мать хладнокровной убийцы, выступая свидетелем, горячо хвалила ее за сердобольность и участливость к нищим. А во время обыска в квартире Саченко был найден целый склад ампул с клофелином и строфантином, которые бизнесменша покупала по поддельным рецептам.
РАЗДЕЛ VI
ЛЕДИ-ТЕРРОР
ВЕДЬМЫ В ОГНЕННЫХ ПАЛАТАХ
21 февраля 1680 года Париж прощался с женщиной, чье имя без ужаса или хотя бы без содрогания уже не произносилось. Перед особым судом, восседавшим во дворце Арсенала, предстала Катерина Дезейе. Уголовный процесс еще не близился к концу, однако участь подсудимой была предрешена. Никто не сомневался, что Катерина, больше известная в миру как Монвуазен, будет казнена на костре. Парижский особый суд, учрежденный королем Людовиком XIV, добросовестно избегал оправдательных приговоров. Дрожащий свет чадящих настенных факелов не дотягивается до судейского стола, и строгие лица вершителей судеб остаются в полумраке.
Монвуазен тоскливо смотрит на судейские силуэты и танцующие на стенах тени. Она мало походит на колдунью. Полная, со слегка отекшим лицом колдунья скорее напоминает крестьянку. На лице — безучастность. Монвуазен четко и без колебаний отвечает на все вопросы. Ее откровения шокируют даже видавших виды судей. Один из них то и дело переспрашивает и вновь получает странный ответ.
— Госпожа Монвуазен, вы принимали участие в черных мессах?
Ответом служит кивок. Председатель суда просит ответить голосом. Колдунья громко бросает: «Да» — и вновь равнодушно смотрит на призрачную пляску теней. Она помнит все эти кощунственные обряды: обнаженная женская плоть, ритуальное омовение, два заблудших священника Мариетт и Даво читают свои тоскливые мессы на обнаженном животе. Сотни проведенных абортов, бурлящее колдовское зелье, способное и оживлять, и убивать…
— Вы подтверждаете тот факт, что священники во время служения мессы целовали срамные места на теле женщины?
Да, она подтверждает. Она говорит все, что от нее хотят услышать. Она прекрасно понимает, чем окончится весь этот процессуальный спектакль. С ведьмовских уст внезапно срываются имена сообщниц, от которых суд цепенеет. Суд требует подтверждений и, к своему ужасу, получает их: Доде, Бержеро, Трианон, Дюваль Белом, Шаплен, Пети, Делапорт, Пеллеунье, Вотье, Марре, Пулэн… Перечисленные особы не только производили аборты, но и готовили всевозможные яды.
— Приходилось ли вам поставлять зелье в Сен-Жер-мен или Версаль?
Монвуазен заколебалась. В ее глазах промелькнул испуг, но судьи его не заметили. Помолчав, колдунья отрицательно замотала головой и выкрикнула: «Нет». Тем не менее председатель суда повторил опасный вопрос.
— Нет, — решительно ответила подсудимая.
— Вы в этом уверены?
— Конечно.
Суд минуту совещался и наконец решил подвергнуть женщину чрезвычайному допросу. Когда Монвуазен услышала об этом, то задрожала и забегала глазами, как бы иша поддержки у холодных дворцовых стен. Двое охранников вывели жертву из зала во двор. С мрачного свинцового неба срывался дождь. Траурные небеса, ограниченные высокими стенами Арсенальского дворца, давили и обрекали. Монвуазен, одетая лишь в грубую холщовую рубаху, шла в камеру пыток, где ее ждали хитроумные приспособления для адских мучений. Каждый новый шаг давался с таким трудом, что охране приходилось подталкивать женщину.