Кубок чародея, стр. 17

— Как вы это делаете? — изумился Глеб.

Удивительный фокус отвлёк его от мрачных мыслей и вновь расположил к Ведунье. Прежде он не сталкивался с волшебством, но, начитавшись сказок, был уверен, что злые колдуньи умеют делать только червей, жаб или пиявок.

— Я знаю пару-другую нужных словечек, — усмехнулась Ведунья и язвительно добавила: — Ешь, не сомневайся. Я не Гордей, чтобы тебя травить.

Глеб пропустил замечание мимо ушей. Он так проголодался, что с жадностью набросился на еду. По мере того как блинчики таяли, он размышлял, стоит ли напрямую расспросить Ведунью про кубок, но потом решил не доверять старухе и отправиться на поиски втайне от неё.

— Можно я погуляю по замку? — спросил он после ужина.

— Конечно, касатик, ты ведь не пленник. Но держись освещенных комнат, — предупредила старуха.

— Почему?

— Пустующие замки хранят множество тайн, и подчас благоразумнее не докапываться до их сути. Там, где не живут люди, порой прячутся призраки, — зловеще прошептала она.

Глеб по-своему истолковал её слова. Старуха нарочно запугивает его, чтобы скрыть что-то важное. Во всяком случае теперь он знал, что искать кубок надо там, где темно.

Ведьма была довольна. Шаг за шагом она завоёвывала мальчишку. Хотя и с трудом, но он усваивал её уроки. Мысль о том, что каждый думает только о себе, уже прочно засела в нем. Колдунья была уверена, что он не минует очередного испытания, ведь нет ничего слаще запретного плода.

Глава 18

Скелет в шкафу

Потускневший хрусталь и погребённая под мохнатым слоем пыли мебель наводили уныние. Лишь шаги мальчика нарушали могильную тишину пустынного замка. Найти здесь кубок было не легче, чем иголку в стоге сена, но скоро Глеб набрёл на узкий тёмный проход. Подгоняемый любопытством, Глеб зажёг свечу и двинулся по нему.

Скоро он оказался в пустой комнате. Фитилёк свечи тускло осветил висевшие по стенам гобелены со сценами из жизни рыцарей. На одном был выткан поединок. На другом один из сражавшихся лежал поверженный, а его удачливый соперник, подняв забрало, взирал с гобелена прямо на Глеба. Суровый лик рыцаря был холоден и надменен. Взгляды мальчика и воина с портрета скрестились, и вдруг Глеб узнал в рыцаре знакомые черты. Это был не взрослый мужчина, а подросток, удивительно похожий на Гордея. Глебу стало не по себе. Подсвечник дрогнул, и горячий воск обжег ему руку. Когда мальчик снова глянул на рыцаря, то уже не нашёл в нём сходства с братом. По-видимому, колеблющееся пламя свечи сыграло с ним шутку.

Постояв немного, он перешёл к следующей картине, где победивший рыцарь держал в руках кубок. Глеб вздрогнул. На этот раз игра воображения была ни при чём. Он узнал бы этот кубок из тысячи. Мальчика охватило возбуждение, как в игре «холодно-горячо», когда ты находишься почти у цели. Поднеся свечу поближе к гобелену, Глеб лихорадочно ощупывал раму в надежде найти потайную пружину.

Вдруг откуда-то снизу потянуло сквозняком. Огонь свечи затрепетал. Подсвечник качнулся в неверной руке. Старинный гобелен пополз вверх. Позади него зиял проём. Старая, стёршаяся лестница вела вниз. Глеб ничему не удивился. Он уверенно шагнул на ступеньку, будто кто подсказывал ему путь. Волшебный кубок манил своего хозяина. Восемь крутых ступенек привели Глеба в квадратную комнату без единого окна. Низкий, давящий потолок делал её слишком тесной, а массивный шкаф в углу лишь усиливал это впечатление.

Глеб распахнул дверцу гардероба и отпрянул. В шкафу, скрючившись, сидел скелет. Не отрывая взгляда от страшной находки, мальчик попятился к лестнице. В это время скелет зашевелился и стал вылезать из шкафа. С губ Глеба сорвался крик ужаса. Пальцы разжались, подсвечник выпал из рук. Стукнувшись о каменный пол, свеча погасла, и комнату накрыла кромешная тьма. Как в кошмарном сне, Глеб хотел бежать, но ноги точно приросли к полу.

— К чему кричать? Это глупо. Даже если бы тебе угрожала опасность, здесь тебя никто не услышит, — произнёс странный голос, похожий на стук кастаньет.

Темноту нарушил огонёк — скелет зажёг свечу. Водрузив подсвечник на стол, он невозмутимо уселся в единственное кресло и, перекинув ногу на ногу, откинулся на спинку. На его голом черепе красовался чёрный цилиндр, а вокруг шеи был небрежно обмотан красный шёлковый шарф. Чёрное и красное ещё сильнее оттеняли белизну костей. Оцепенев от страха, Глеб смотрел в пустые глазницы, и ему казалось, что скелет видит его насквозь.

— Чего ты боишься? — услышал мальчик.

У скелета была странная манера говорить, совсем не похожая на человеческую речь. Он выстукивал слова, подобно азбуке Морзе, и всё же Глеб удивительным образом понимал его.

— Многие страхи — ложь, — не дожидаясь ответа, продолжал скелет. — Людей пугает внешность, хотя часто самые ужасные преступления скрываются за приятной наружностью. Тебе всё ещё страшно?

— Нет, — не слишком уверенно произнёс Глеб. — Кто вы?

— Скелет в шкафу. Тайна, которая есть в каждой семье. Я — то, о чём предпочитают молчать.

— Я думал, «скелет в шкафу» — это просто выражение.

— Люди нередко считают слова пустым звуком. Но в каждом слове заложен смысл. Если у тебя есть вопрос, на который ты хочешь получить ответ — спрашивай.

— У меня слишком много вопросов, — вздохнул мальчик.

Скелет больше не пугал его. Несмотря на жутковатый вид, от него не исходило угрозы.

— Многие твои вопросы — пустяк, а тайны, окружающие тебя, лишь искры от костра, в котором бушует пламя. Сегодня они кажутся важными, а завтра ты о них забудешь. Но есть огонь, который будет сжигать твою судьбу, пока от тебя не останется горстка пепла. Я поведаю тебе настоящую тайну: историю рождения Гордея.

— Я знаю, Чародей из мести сделал моего двойника, — сказал Глеб, вспомнив рассказ Ведуньи.

— Это лишь часть истории. А теперь смотри.

Воздух задрожал. Комната растворилась в прозрачной дымке. Яркие сполохи прорезали белую пелену, и грёзы окружили мальчика со всех сторон. Роскошные апартаменты что-то смутно напоминали ему. Глеб силился вспомнить, где он видел это место, но мысль ускользала, и лишь когда появилась черноволосая девушка с портрета, пришло озарение: это был замок во времена своего великолепия. Глеб, как наяву, видел Агнессу и слышал, что она собиралась подсыпать яду его матери. Не успел он обдумать услышанное, как перед ним предстала другая сцена. На этот раз Агнесса истерично требовала похитить и уничтожить его самого. Девушка с портрета была воплощённым чудовищем, и теперь Глеб понял, почему, несмотря на красоту, она с первого взгляда вызвала в нём неприязнь. Он надеялся, что Агнесса уехала очень далеко и ему не придётся встретиться с ней.

Но самое страшное ждало мальчика впереди. По спине у него побежали мурашки, когда он увидел, как Агнесса превратилась в младенца. Вслед за тем перед Глебом замелькали картины из жизни его мнимого брата. Гордей стал достойным преемником Агнессы. Увидев в руках у Гордея Крагу, Глеб закрыл лицо руками и крикнул:

— Нет! Я не хочу больше смотреть!

— Прошлого не изменить, а ты ещё не всё видел, — раздался дробный голос скелета.

Глеб заставил себя открыть глаза и узнал всё: про пожар, устроенный с помощью магии, и про то, что старуха не лгала: брат собирался его отравить. Последнее, что видел Глеб, был кубок в руках у Гордея. Видения исчезли, а в ушах ещё звучали слова: «Теперь тебе, братец, конец».

У Глеба к горлу подкатил комок. Его захлестнуло неизвестное доселе чувство — ненависть.

— Я отомщу ему за всё, — твёрдо проговорил он, усвоив второй урок ведьмы. Он чувствовал себя опустошённым и смертельно уставшим. В слабом свете свечи он увидел на кресле красный шёлковый шарф и чёрный цилиндр. Скелет исчез. Глеб бросил взгляд в сторону шкафа. Дверцы были распахнуты, а в глубине светилась щель. Тонкая, как лезвие ножа, полоска света прорезала тёмную утробу шкафа. Озадаченный, мальчик заглянул внутрь и увидел сквозной проход. Вместо внутренней стенки в шкафу была ещё одна дверца. Глеб осторожно приоткрыл её.