Вот так цирк!, стр. 11
Данька сел на постели и протер глаза. В вагончике тускло горел ночничок. Рядом с диваном сидела мама и дремала, положив голову на стол. Она так устала за день, что заснула сидя. Возле дивана, тихонько повизгивая, суетился Бублик. Видя, что Данька очнулся, Бублик вильнул хвостом и выскользнул из вагончика. Данька вылез из-под одеяла, натянул башмаки и, еле волоча ноги от слабости, пошел за Бубликом.
Они прошли по залитому лунным светом двору к шатру цирка, а оттуда к гримерной, где стоял Черный Ящик. Данька перевел дух, только когда крышка Черного Ящика закрылась, и он произнес магическое:
— Алле-оп!
В тот же миг они оказались в лесу возле домика точь-в-точь похожего на тот, в котором жил Братец Кролик. Единственная разница была в том, что в этом домике на окнах стояли горшочки с цветами, на пороге лежал пестрый половичок, а над ящиком для писем и газет висела табличка: "Бабушка Банни".
Не успел Данька постучаться, как дверь открылась, и на крылечко вышли два Братца Кролика в суконных жилеточках, красных галстучках и полосатых штанишках. Они были похожи друг на друга, как две капли воды. Вслед за ними, кутаясь в большой клетчатый платок, вышла старая крольчиха в кружевном чепце с атласными лентами.
Данька хотел поздороваться с ними, но тут перед глазами у Даньки все поплыло, и он провалился в темноту. Очнувшись, Данька увидел, что сидит в кресле возле камина, в котором весело потрескивают поленья. Перед ним стояли бабушка Банни и Бублик. Пес жалобно скулил и рассказывал крольчихе, что завтра утром Даньку увезут в больницу, и тогда он не сможет поехать с цирком в другой город.
Бабушка Банни покачала головой.
— Это никуда не годиться, оставлять ребенка в больнице. Надо его срочно лечить.
Крольчиха принесла чашку душистого отвара, настоеного на малине, калине, бруснике и черной смородине. Данька осторожно сделал глоток, потом другой. Такого вкусного лекарства он никогда не пробовал. Он не заставил себя уговаривать, выпил залпом все до дна, и сразу же почувствовал себя лучше.
В домике у бабушки Банни было удивительно уютно. На полочках красовались расписные тарелки и пузатые кувшины. На окнах висели накрахмаленные кружевные занавески, а пол был застелен цветастыми вязаными половичками. В углу стояла кровать с горой подушек и подушечек, а над кроватью в рамочках висели фотографии всей крольчиной родни. Пока Данька разглядывал убранство домика, Бабушка
Банни хлопотала возле стола, расставляя маленькие тарелочки и раскладывая крохотные вилочки и ложечки. Ей помогали Братцы Кролики, а Бублик, на правах гостя, грел лапы у теплого камина.
— А где Фокус-Покус? — спросил Данька.
— Вот же я? — засмеялся один из Братцев Кроликов и отбил лапами по полу чечетку.
— Ты сегодня такой нарядный, что тебя и не узнать, — Данька с удивлением посмотрел на щеголеватого кролика.
— Это бабушка Банни мне сшила в подарок, — гордо сказал Фокус- Покус и повертелся, чтобы все могли оценить его новый костюм.
В это время бабушка Банни позвала:
— Прошу к столу.
Целый день у Даньки не было во рту и маковой росинки, потому что из-за температуры у него пропал аппетит, но сейчас он почувствовал, что ужасно проголодался. Бабушка Банни и впрямь оказалась повариха хоть куда. Чего только не было на столе! Морковные оладьи и брусничный пирог, капустные котлеты и жареные грибы, яблочное пюре и запеканка из чернослива с кедровыми орешками. Специально для Бублика бабушка Банни припасла собачьи консервы и сахарную косточку.
Братец Кролик без умолку рассказывал о проделках Братца Лиса, а Фокус-Покус о родне, которую он успел навестить. После обеда Братец Кролик взял в лапки банджо и заиграл веселую мелодию. Фокус-Покус пустился в пляс, и они вместе запели:
Бабушка Банни ни минутки не сидела без дела. Пока внучата пели, она вязала шерстяные чулочки в красно-белую полоску. Спицы так и мелькали в ее умелых лапках. Время от времени она глядела на Братца Кролика и Фокуса-Покуса поверх очков и качала головой.
После ужина Данька и думать забыл о своей болезни. А когда они с Бубликом и Фокусом-Покусом собрались домой, бабушка Банни на дорожку еще раз напоила Даньку настойкой из лесных трав. Данька выпил все до дна, и его тотчас же сморил сон.
Утром приехал доктор, чтобы забрать Даньку в больницу и не поверил своим глазам. Больной, как ни в чем ни бывало, скакал по дивану и горланил песню про бабушку Банни. От удивления у доктора очки полезли на лоб. Он долго и придирчиво осматривал и выслушивал Даньку, но не нашел даже следа болезни. Такого случая медицина еще не знала.
— Наверное, это оттого, что мальчик живет в цирке. Очень тренированный организм. Обычный ребенок ни за что так быстро не поправился бы, — сказал доктор.
— Вот и я маме говорю, что гораздо лучше, когда ребенок живет в цирке, — хитро прищурившись, сказал Данька.
ГЛАВА 13. СПАСЕННАЯ ЖИЗНЬ ИЛИ ВЕДРО ЯБЛОК
Все когда-нибудь кончается. Кончились и гастроли. Цирк переезжал на новое место, увозя с собой праздник. Раньше Данька очень любил путешествовать из города в город, но на этот раз переезд его не радовал. Времени до осени оставалось все меньше, а к подготовке выступления он так и не приступил. О том, чтобы репетировать в пути не могло быть и речи.
За несколько дней до отъезда почти весь реквизит вместе с Черным Ящиком упаковали и отправили. Тем же поездом уехал дядя Лева с животными, где нашлось место и Бублику. Даньке стало совсем грустно и одиноко. Грымза тоже куда-то исчезла, как в воду канула. В конце концов Данька решил, что ей удалось пробраться безбилетным пассажиром в вагон со зверями.
Наконец, и Данькина семья отправилась в дорогу. Колеса вагона ритмично постукивали по рельсам, за окном мелькали телеграфные столбы, и проносились деревеньки с аккуратными резными домиками и палисадниками. Время от времени пролетал встречный состав, и поезда, приветствуя друг друга, издавали пронзительные гудки. Раньше Данька очень любил ездить на поезде. Если бы он не знал точно, что станет циркачем, он бы, наверняка, стал машинистом. Но теперь его ничто не радовало.
Народу в купе набилось битком. Артисты рассказывали анекдоты, шутили, смеялись и пели под гитару. Данька сидел в уголке и с завистью думал: "Везет же этим взрослым. Никаких у них забот. И мама с папой смеются всю дорогу, небось рады, что меня к бабушке отправят". Даньке стало чуть не до слез жалко себя. Посмотрев на сына, папа сказал:
— А ты, старик, что молчишь? Тебя прямо как подменили. Сидишь, как в воду опущенный. Мировые проблемы, что ли, решаешь?
В другой раз Данька сразу забыл бы про свои обиды, но сейчас он нарочито отвернулся к окну.
— Ладно тебе дуться. Гляди веселей. Сейчас будет большая станция. Пойдем, немножко разомнемся.
Поезд замедлил ход и, не торопясь, шел мимо высоких домов, похожих друг на друга как братья-близнецы. Откуда ни возьмись появилось множество рельсов. Поблескивая на солнце, они то перекрещивались, то расходились в разные стороны. На путях стояли цистерны, вагоны и целые составы. Наконец, поезд подъехал к зданию вокзала и, с шумом выпустив пар, остановился. Проводница объявила, что стоянка поезда десять минут, и уставшие от долгого сидения пассажиры высыпали на платформу.