Этот мир наш, стр. 40
– Вы мне это обещаете?
– Конечно! Я много раз испытал этот эффект у иссов, правда, при менее ужасных обстоятельствах.
– Я вам верю, Акки! Вы настоящий ученый, вы столько знаете!
– Не больше, чем другие. Вы сами могли бы узнать очень многое, если бы случай позволил вам родиться в одном из наших миров. Я часто думаю…
– Говорите!
– Что же, я часто думаю, досадно, что все ваши достоинства растрачиваются на жалкие интриги затерянного мира, а вы, мне кажется, рождены для больших дел. Но еще не поздно, Анна. За несколько лет вы смогли бы наверстать упущенное. У нас на Новатерре имеются великолепные учебные заведения, где технические средства таковы, что одаренный человек вроде вас…
– А мой народ, Акки?
– Ах! Что значат несколько тысяч человек, которые, я должен это сказать, за исключением очень немногих, не показались мне особенно стоящими! Мы смогли бы… Мне осталось выполнить только это поручение, а потом меня ждет пост в центральной администрации или я могу стать преподавателем в одном из университетов.
– Что это, признание в любви?
– С того дня, как я вас увидел на вершине вашей башни… У меня нет большого опыта, Анна. Все время в перелетах с одной планеты на другую, заботясь о счастье других и никогда – о своем собственном. Наш рок – иногда приносить бедствие ради счастливого будущего.
– А если бы вы остались со мной, Акки? Если бы мы вместе повели берандийцев в будущее? - Он вздохнул:
– Увы, это невозможно! Даже если бы я перестал быть координатором, я должен служить Лиге человеческих миров, и Большой совет не согласится с тем, чтобы я себя посвятил такому небольшому народу! Я, своего рода, офицер, Анна. Ах! Если бы ваш народ был народом целой планеты. И даже… я все равно буду плохо ладить с вашими. Тем не менее, если бы это было возможно, я бы вам сказал, что никогда еще не встречал женщины, на которой я бы почел за счастье жениться.
– О! Акки, почему так случилось, что я – берандийка, герцогиня, а вы – координатор галактики? Почему?
– Вопрос не нов, это опять одна из старых трагедий, которые всегда существовали на всех планетах! Вернемся, Анна. Что бы ни случилось, сохраните вот это.
Он надел ей на палец свое кольцо координатора, на котором горела двойная бриллиантовая спираль – символ одной из галактик.
– Спираль, Анна, – символ Лиги миров, населенных людьми, наш знак координаторов, которых иногда называют также одинокими странниками!
На следующий день, изнуренные нервным потрясением, они долго спали, однако уже в десять часов утра Техель послал за ними.
– Идемте, я вам покажу доказательство, о котором вы просили. Их ждала длинная пирога, где сидело двенадцать сильных бриннов. Они поплыли к Нижнему озеру. Вождь сидел на носу.
– Вы хорошо спали, Анна?
– Да. Все это мне кажется теперь сном, как вы и обещали. Все, кроме этого…
Она подставила кольцо под солнечные лучи, и оно засверкало.
– Без сомнения, это тоже может быть сном, – произнес он задумчиво.
Короткий приказ сорвался с губ старого бринна. Пирога повернула и вышла с глади озера в один из протоков, глубоко вдававшийся в глубь берегов. Достигнув узенькой речки с медленным течением, они продолжали подниматься по ней в течение нескольких часов. Никто не разговаривал, слышны были только прерывистое дыхание согнувшихся над веслами бриннов, шум воды, рассекаемой носом пироги, и, время от времени, протяжные унылые крики птиц кетенбур, сидящих на вершинах деревьев. Река теперь была зажата между высокими утесами, и, подняв глаза, Акки заметил прерывистые дымки костров, передававшие сигналы, и на фоне голубого неба головы воинов, следивших за их продвижением: посты бриннов.
Они подплыли к водопаду и вышли из пироги. Прибрежный склон вывел их через спутанный кустарник, который приходилось прорубать ударами сабель из твердого дерева, к большой осыпи: она поднималась, насколько хватало глаз, над рекой, соединяясь с отвесной скалистой линией. Затем они вновь спустились к реке, которая прорезала здесь в древних аллювиальных отложениях глубокое ущелье. Техель-Ио-Эхан спустился по крутой тропинке почти до быстро текущей реки. Здесь он показал на основание утеса, который поднимался прямо над их головами, – утеса из песчаника и конгломератов, где обкатанные голыши впаялись в скалу, и крикнул:
– Смотрите!
Акки осмотрел срез. Несмотря на то что он не был специалистом в геологии, его научная подготовка была достаточно высокой. Перед ним находилась залежь ископаемых громадной ценности. Сильно минерализованные скелеты, наполовину высвобожденные эрозией, ему не были знакомы. Однако он легко смог найти несколько грубых, высеченных из камня орудий, а немного дальше – разбитый череп. Многих его частей не хватало, тем не менее песчаник сохранил великолепный слепок. Это бесспорно был череп гуманоида, еще очень примитивного, с тяжелой нижней челюстью и низким лбом. Вождь с гордостью указал на него.
– Сколько времени понадобилось реке, чтобы переместить сверху весь этот песок? Видишь? Там, в самой земле нашего мира, уже находились кости наших предков!
Глава 3
ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА
После пятнадцати дней битва достигла особого ожесточения в ущелье, ведущем в сторону бриннов. Медленно, но уверенно берандийцы оттесняли армию, скорее орду, бриннов и васков сначала от леса, затем с просторных саванн, где было первое столкновение, и до этого ущелья, где прежде протекала река. Здесь выгодные позиции и превосходящие силы союзников уравновесили мощь вражеского оружия и организацию армии берандийцев.
Акки устроил свою штаб-квартиру в неглубокой пещере, в укрытии от вражеских пушек, которые иногда громыхали, перепахивая боевые позиции своими снарядами. Несколько раз берандийцы пытались форсировать проход, оставляя большое количество трупов между завалами из каменных глыб. Стрелы бриннов беспощадно били наповал. Из васков и наиболее дисциплинированных бриннов Акки создал ударный отряд, насчитывающий шестьсот человек, который еще не принимал участия в боях, кроме одного бесплодного рейда против артиллерии врага. Берандийцы, наученные сарским разгромом, тщательно ее охраняли.
Вначале потери бриннов были весьма тяжелыми, несмотря на то что воины располагались за линиями укреплений: их косили пулеметы или фульгураторы, а окопавшихся позади завалов из камней доставали снаряды. Теперь оба лагеря наблюдали друг за другом, и если в течение дня было относительно спокойно, то по ночам стороны производили разведку боем, прощупывая вражеские позиции.
С протяжным свистом три снаряда разорвались в лесу, позади ущелья. Акки пожал плечами.
– Три потерянных снаряда! К несчастью, они не испытывают в них недостатка.
– Вермонтский арсенал поставит столько, сколько будет необходимо, – ответил Бушеран.
– Я вспоминаю, что слышала от своего отца. Мы имеем достаточно боеприпасов, чтобы выдержать многолетнюю осаду, – вмешалась Анна.
Она носила на поясе один из трех легких фульгураторов, а за спиной – колчан, полный стрел. Ее было невозможно уговорить оставаться в тылу. Прекрасный стрелок из лука, она однажды оказала ценную помощь, когда одна из групп берандийцев на какое-то время прорвала линию обороны и почти достигла командного пункта.
– Наконец мы закрепились, – сказал Отсо. – Как ты думаешь, сможем мы продержаться, пока не вернется твой звездный корабль?
– Я на это надеюсь. А где Техель?
– Занят тем, что, как обычно, произносит речь перед своими дьяволами.
Бринны сражались как бешеные, однако они внезапно падали духом, и требовалось все красноречие старого вождя, чтобы удержать их на месте в этой позиционной войне, отличавшейся от их обычной тактики засад.
– У нас нет никаких сведений из Биаррица, – сказал васк. – Это меня беспокоит. В последнем донесении, однако, ничего не говорилось о вражеских атаках.
Биарриц был пиратским портом, которым владели васки, на Безумном море, достаточно далеко от Семи долин.