Любовь грешника, стр. 53
– Прошу тебя…
Какая мука! Ему нестерпимо хотелось упасть на нее, заполнить собой, но он выдохнул:
– Ты такая напряженная, такая тугая…
Такой, казалось ему, должна быть девственница.
Кэдрин дышала тяжело, налегая на него полной грудью, накатывая на него бедрами, понуждая войти глубже. Пришлось отпустить ее запястья, чтобы успокоить бедра, прижать их матрасу.
Ему отчаянно нужно освободиться, но он должен дождаться Кэдрин. Он дождется, даже если это его убьет. Стиснув зубы, дюйм за дюймом продвигался он внутрь. Вдруг она вскрикнула, и Себастьян замер в испуге:
– Ах Боже, я сделал тебе больно!
Но причина ее крика была иной, и он тотчас же это понял, и откинул голову назад, наслаждаясь победой. Она достигла пика – ее плоть бешено сокращалась вокруг его оси, обхватывая его, словно горячая ладонь. Тело требовало того, что он должен был ей дать.
Оргазм продолжался, волна сменялась волной, затягивая его в бездонную глубину. Он даже не представлял себе…
Не в силах остановиться, он пронзил ее, крича, готовясь выбросить семя.
Он даже не представлял себе…
Голова Кэдрин упала на подушку, стройное тело извивалось. Ноги крепко обхватили его талию, замкнув в себе его ствол. Дикая, неукротимая – такой она и должна была быть.
Это давление… тугая жаркая плоть.
Сопротивление бесполезно. Навалившись на Кэдрин всем телом, Себастьян направлял удар за ударом, уже не владея собой. Хлынуло семя, и он закричал. Кричал снова и снова, забываясь в безумном наслаждении, которое дала ему его невеста.
Глава 33
Едва рассвело, а Кэдрин уже шла по улице. В прошлом остался прекрасный, обессилевший вампир – как и драгоценный ларец.
Она целый час размышляла, может ли присвоить этот приз. В конце концов решила отказаться, хотя зашла довольно далеко – ларец уже был возле груди, пониже сердца. И здесь события прошлой ночи оставили след…
Ей нужно было спешить в аэропорт, чтобы успеть выполнить следующую задачу, как только список обновится. Но силы решительно покинули Кэдрин, и она в рассеянности продолжала перебирать в уме ночные сцены.
Когда Себастьян достиг пика, он осторожно продолжал, раскачиваясь над нею в темноте, покрывая ее лицо нежными поцелуями. Она знала, он хотел бы снова взять ее, но он был слишком бледен. Наверное, в последнее время ему было не до питья. Наконец он рухнул на спину и привлек ее к себе на грудь.
Теперь, после того как они с Себастьяном занимались любовью, Кэдрин казалось, что мир изменился. Она видела все в другом свете! Весна всегда наполняла Лондон чудесными цветами и запахами, но когда в последний раз она их замечала?
Она видела, как этот город рос, превратился из поселка на болоте в одну из мировых столиц. Здесь Кэдрин задумалась. Она может считать себя старой! А прошлой ночью ей со всей ясностью открылось, какой безрадостной была ее жизнь. Конечно, ведь она тоскует по сестрам. Однако у нее есть все основания надеяться, что скоро вернет их, даже если для этого придется умереть.
Идея жертвоприношения казалась ей вполне разумной. Сколько мифов, которые на девяносто девять процентов были правдой, рассказывали об отважном воине, получившем шанс исправить последствия своего прискорбного недомыслия? Если нужно, Кэдрин принесет искупительную жертву. Если ей суждено умереть, ее смерть не будет бессмысленной. Сестры останутся в живых, а она покроет свое имя славой до скончания веков.
Да и хотелось ли ей жить вечно? Странный вопрос.
До прошлой ночи она не могла толком осознать ужас надвигающейся смерти. Сейчас же она гадала, придется ли ей мучиться и будет ли рядом Себастьян.
Кэдрин позвонила Никс со своего «взломанного» телефона, чтобы уточнить роковое предсказание. Она представляла, как скажет Никс: «Эй, Никси, кажется, ты говорила, мне скоро помирать? – И с нервным смешком продолжит: – А что ты скажешь насчет весьма жизнеспособного и сексуального вампира, который готов оказать мне моральную поддержку?» Но в Новом Орлеане была глубокая ночь, и Никс скорее всего шлялась по улицам. Не получив ответа, Кэдрин могла лишь теряться в догадках.
Для валькирии есть много способов умереть. Смерть от горя; жертвоприношение; мистическое убийство. И наконец, ей можно отрубить голову – вот это вероятнее всего.
Насильственная смерть – невеселая перспектива.
Вдыхая аромат цветущих вишен, Кэдрин думала о насилии, которое сама совершала в своей долгой жизни. И кульминация – на минном поле прошлой ночью. Она вспомнила, как Бауэн тосковал по утраченной возлюбленной и полз за ларцом, хотя взрывом ему снесло полголовы. Кажется, Синди бормотала что-то про ребенка?
Ее глаза вдруг налились слезами. Не видя, куда идет, она налетела на кого-то на улице. Когда Кэдрин подняла голову, оказалось, что она стоит как раз напротив мясного магазина.
Покусав нижнюю губу, она вспомнила, каким бледным был Себастьян. Хватит ли у нее духу принести ему крови? Кэдрин украдкой огляделась по сторонам, словно прохожие могли прочитать ее мысли.
Да, это был поступок, которого она и вообразить себе не могла. Не просто отказалась убивать вампира, даже не то чтобы просто позволила ему остаться в живых. Она хотела угодить вампиру после фантастической ночи любви, которую он ей подарил. Кэдрин смущенно рассмеялась. Как низко пало божество!
Она вошла в магазин, ошеломленная запахом мяса. Сделала заказ, и продавец, не моргнув глазом – в конце концов, это ведь Лондон! – поставил на прилавок пластиковый контейнер в пакете из коричневой упаковочной бумаги. Выудив из кармана куртки фунт и несколько пенсов, Кэдрин взяла покупку и поспешила домой.
В аэропорт она опоздала. Теперь она думала лишь о том, что оставила его голодным. Это было так… по-домашнему и казалось ей крайне интригующим. Точно так же, как в самолете, когда они вместе одевались. «Как раз перед тем, как он сказал, что хочет на мне жениться».
Снова оказавшись дома, Кэдрин поняла, что ей даже нравится видеть его вещи в своей квартире. Раньше ее злила мысль, что он взял да и переехал к ней. Теперь раздражение исчезло. Хорошо, что их вещи лежат рядом. Пусть лежат вперемешку.
Она поставила кровь в холодильник и тут же порадовалась, что купила ее. Раз он к ней переехал, должно же у него под рукой быть что-нибудь съестное.
Она вошла в спальню, подошла к постели. Убрала волосы у него со лба, набросила на него одеяло. «Нежность! Мне нравится это чувство. Кажется, оно скоро станет моим любимым». Перед тем как уйти, она набросила одеяло на окно поверх штор – дополнительная защита от солнца.
Если забыть, что он вампир. Смогла бы она прожить с ним жизнь? Ведь она закрывала глаза на вампиризм Эммы и любила ее.
Но какая разница – сможет она его полюбить или нет? Ее сестры его уж точно не примут – при условии, что каким-то чудом она встретит Себастьяна в изменившейся реальности, что, конечно, невозможно. Даже если она выживет.
Если она не погибнет, то спасет Дашу и Рику. Спасти их жизни означает изменить ход истории.
Может быть, написать самой себе письмо? Она прочитает его, после того как вернет сестер. Но ей-то было известно, что из этой хитроумной затеи ничего не выйдет. Хорошо, напишет она, что нужно отправиться в Россию, чтобы влюбиться в прекрасного вампира с грустными глазами. Но ее новая индивидуальность не узнает собственного почерка. Она решит, что это вампиры хотят сыграть с ней шутку, и отправится в замок, чтобы его убить. Или другая валькирия из ее ковена найдет письмо и убьет его.
И все-таки, понимая, что будущего у них нет, она быстро нацарапала для него записку, прежде чем окончательно уйти.
И мысленно разразилась комплиментами в свой адрес. Дура, идиотка, шлюха. «Мисти Услада Вампира! Да она по сравнению со мной чистый ангел».
Когда после полудня Себастьян проснулся, Кэдрин не было рядом с ним в постели.
Он сел, намереваясь отправиться на ее поиски, но тут же упал на спину, раскинув обессилевшие руки и ноги. Уставившись в потолок, он пытался разобраться в событиях прошедшей ночи.