Охота на привидений, стр. 18

— А медведь? — не утерпел Вовка.

— А медведя потом в речке нашли, что через село течет, его туша у берега лежала. Мужики говорили, он речку переплывал, а там устье, река в море впадает, и вода в ней в этом месте уже соленая, потому и замерзает поздно — приливы, отливы. Вот, говорили мужики, вода медведю через дырку от пули в нутро попала, и там солью все сожгло. Вот он и помер.

Я то думаю, что просто пуля ему какой-то жизненно важный орган задела, — закончил свой рассказ полковник.

— А собачка куда делась? — спросила жалостливая Светка.

— Какая собачка? — удивился Пал Па-лыч.

— Которая за медведем бегала.

— Ах, эта. Отвязалась где-то, отстала и домой пошла. Что ей будет?

Светка перевела дух, успокоенная тем, что хоть это животное не пострадало.

Рассказом о медвежьей охоте закончился еще один наш вечер в Ворожееве. Егор Дмитриевич ушел с Вовкой домой. А мы укладывались спать, каждый со своими мыслями. Я все прикидывал, как бы и на охоту на енота сходить, и в то же время в церковь забраться — поискать там вход в подземелье.

Глава IX

НОРА ЕНОТОВ И ПОДЗЕМЕЛЬЕ ПРИЗРАКА

Вообще-то я не охотник. Мне зверей убивать жалко. Вот рыбалка — это мое дело, хотя одно время я и рыбу ловить бросил. Как представлю себе, как ей больно крюком за губу, даже немного стыдно становится, и червяку небось тоже не сладко. Но потом как-то я с этим смирился и рыбачу по-прежнему, а вот на зверей и птиц не могу и не хочу охотиться, ближе они нам, наверное, чем рыбы.

Теперь-то я уже знаю, что многие люди просто не понимают мучений животных, для них это скот, и все. Охотники тоже люди очень разные. Много хороших людей любили охотиться. А для некоторых это просто часть жизни или хлеб насущный. Кстати, такие охотники не станут для удовольствия убивать. По крайней мере я так думаю. Но есть, конечно, и другие…

Как бы то ни было, а я не охотник. Но в тот раз меня ужасно тянуло пойти на охоту вместе со всеми. Хотя я и боялся, что мне жалко будет енотов, если Пал Палыч с дядей Егором до них доберутся, но увидеть диких зверей в лесу тоже очень хотелось.

Вышли мы поздновато, около половины десятого, но до леса было совсем недалеко. Светка осталась дома, я и не сомневался, что она так поступит. Зато дядя Егор взял с собой Вовку.

Вот мы и в лесу. Тишина стояла даже не деревенская — только снег тихонько похрустывал под нашими подошвами да редкие барабанные дроби дятла нарушали полузимний покой.

Дяди Егоров Байкал утек сразу куда-то вперед и мелькал где-то там меж стволов и подлеска, изредка возвращаясь назад — проверить, все ли в порядке, и показать себя хозяину. Пал Палыч и Дядя Егор разошлись немного в стороны и двигались молча, не снимая с плеч своих ружей. Мы с Вовкой шагали за ними в некотором отдалении, тихонько переговариваясь. Я очень скоро понял, что Вовку на охоту берут редко, и он знает об этом занятии не многим больше моего. Но вообще он был напряжен, сосредоточен и всматривался в лес, явно выискивая зверя. Порой он указывал рукавицей на снег, где в разных направлениях разбегались многочисленные дорожки всевозможных следов. Вовка показал мне среди них след енота, но большинство отпечатков было для него китайской грамотой, впрочем, и для меня тоже.

Так мы углублялись в лес минут сорок, а то и больше. Потом присели отдохнуть на поваленном дереве. Пал Палыч слазил в армейский вещмешок, висевший у него на свободном от ружья плече, и все мы выпили по стаканчику горячего чая из термоса,

— Зверья здесь полно, — вполголоса произнес Палыч, — надо только не ходить по лесу, а сесть под дерево и подождать молча, не двигаясь, минут двадцать. Тогда они вылезать начинают. Сначала мышки выбегают, потом еще кто-нибудь, но обязательно кто-нибудь прибежит или прилетит… В молодости я здесь много так настрелял.

Однако затаиваться мы не стали, а целенаправленно двинулись дальше, к тому месту, где, по уверениям дяди Егора и Пал Палыча, нас ожидала охота на енота. Вскоре мы вышли на широкую безлесую прогалину, которая завершалась шишкой заснеженного невысокого холма на фоне темнеющего за ней следующего участка леса. Поднявшись на верхушку холмика, я действительно убедился, что вся она изрыта норами. Мне стало ясно, что мы достигли цели нашего путешествия. Правда, немного смущало то, что как раз вокруг этих нор и не было видно ни одного следа, но Пал Палыч уверенно скинул с плеча вещмешок, опустился возле него на колено, и я понял, что охота состоится.

Байкал тоже прибежал и с дурашливой физиономией наблюдал за нашими действиями. Потом он подскочил к одной из широких дыр, чернеющих в снегу, и стал сосредоточенно ее раскапывать, периодически побрехивая в нору или на воздух.

— Чует, — многозначительно кивнул на пса Пал Палыч. Дядя Егор ничего ему не ответил, видимо, считая, что молчание — знак согласия.

Тем временем Пал Палыч достал из вещмешка две шашки, как он сказал, с полицейским газом. Этим газом он и собирался выкуривать енотов из норы. Свершив все необходимые приготовления, полковник попросил нас с Вовкой отойти немного назад, подальше от разверстых в снегу входов в жилище енотов. Так он заботился о нашей безопасности и освобождал поле для стрельбы, которая могла начаться, если бы еноты появились наружу.

Дядя Егор оттащил неутомимого Байкала за ошейник и взял его на поводок. Все были готовы к главному действу.

Пал Палыч запалил шашку, решительно подошел к норе и сунул туда руку, чуть ли не по плечо. Затем быстро отбежал на несколько шагов.

Видимо, еноты не живут в плохо проветриваемых помещениях, по крайней мере в этой норе тяга была превосходная. Дымина клубами повалил наружу и все в нашу сторону. Первым смекнул суть дела полковник, ни слова не говоря, он развернулся и ломанул мимо нас, придерживая на ходу свою ушанку. Мы последовали его примеру. Бежать пришлось метров семьдесят, но все равно всем досталось. Пал Палыч отстал и доковылял к нам последним, задыхаясь, кашляя и утирая слезы.

— Хорошо, что не иприт, — произнес он, откашлявшись.

— А что такое иприт? — спросил Вовка.

— Есть такое боевое отравляющее вещество кожно-нарывного действия, — пояснил полковник.

Мы дождались, когда дым развеяло ветром, и поспешили посмотреть на результаты. Пал Палыч опять отстал. Обернувшись, я заметил, что он сильно хромает.

— Пал Палыч, что случилось? — остановился я.

— Ничего, ничего, когда бежал, ногу подвернул.

Ни енотов, ни даже их следов у нор на холме не было.

Охота закончилась, мы возвращались домой не в лучшем настроении все, кроме меня. Я был доволен, что еноты не пострадали и сам прогулялся неплохо. Жаль только, что живых зверей я так и не увидал. Ну да впереди было у нас еще трое суток каникул, и я надеялся еще сходить на охоту. Вот только как Пал Палыч будет охотиться? По мере приближения к Ворожеева он хромал все больше, и мы не раз останавливались отдыхать.

— Да-а, — сказал на одном из таких привалов дядя Егор, — не везет нам, Паша. И тетка Дуня осталась с носом.

— А что такое? — поинтересовался полковник, потирая поврежденную конечность.

— Да она меня просила капкан на енота поставить, зверь к ее уточке да курам подбирается. Следов много вокруг дома. А я капканов не держу, жестокое это дело зверя в капкан ловить. Обещал ей енотов другим макаром извести. Да вот не вышло.

— Фигня это, — заметил Пал Палыч. — Что, тут одна нора на весь лес, что ли? Вон следов сколько.

Следов на снегу действительно было много.

Охота на некоторое время отвлекла меня от моих мыслей о церковном подземелье, но на подходе к Ворожееву, на том же месте, что и вчера, мы опять повстречали приезжих" Видимо, они опять возвращались из церкви.

— Как охота? — после дежурных приветствий поинтересовался уже знакомый мне "оборотень" в синей куртке.

— Да лося завалили и двух кабанов, — отозвался Пал Палыч.