Дитя любви, стр. 14
— У тебя новое колечко? Раньше я его не видел: больше смахивает на перстень-печатку, и оно велико тебе!
Я поколебалась и сказала:
— Джоселин подарил его мне после… после того случая.
— Джоселин?! Я взгляну? Можно? Я сняла кольцо и протянула ему.
— Это печатка: вот крест Фринтонов. Тебе нельзя носить его!
— Почему? — Я отобрала у него перстень. — Он его мне подарил!
— Тогда он, должно быть, сошел с ума! А если бы у тебя его заметили?! Заинтересовались бы, откуда оно у тебя, и что бы ты тогда ответила?
— Я бы сказала, что его мне подарили!
— Когда? Кто? Тебе бы задали все эти вопросы, и что бы ты сказала? Его мне подарил Джоселин Фринтон, когда мы помогали ему бежать от властей? Отдай его мне!
— Не отдам, оно мое!
— Стоит мне только на несколько дней отлучиться, как люди сразу начинают совершать глупости! У него не было никакого права дарить его тебе!
— Он распоряжается своей собственностью, как угодно ему самому! У него есть на это право!
— Нет, когда это означает, что ты помогла ему. Дай мне кольцо, я верну его Джоселину и скажу все, что я о нем думаю!
— Я сохраню его, — ответила я. — Не бойся, я все понимаю и не буду носить его!
— Так или иначе, оно глупо выглядит на твоем пальчике, и всякий это заметит!
— Я спрячу его!
— И подальше! Как это глупо с его стороны! И чего это он вдруг решил сделать тебе подарок?! Оба вы сошли с ума!
Я молчала. Возможно, это действительно был момент помутнения, происшедшего у нас в головах.
Мы были слишком переполнены чувствами. Я была уверена, он никогда бы не сказал того, что сказал, если бы не пришли эти люди с собаками и не испугали бы нас так. Я сжала кольцо в руке.
— Хорошо, но будь осторожна, — сказал он. — Между слугами ходит много сплетен.
— Я буду осторожна, Ли, правда. Я рада, что ты сказал мне об этом. Я сейчас же спрячу перстень! Я сделаю все, все что угодно, лишь бы ему ничего не грозило!
— Согласен, он приятный молодой человек. Интересно, что из него сделает Харриет?
Он улыбнулся, вспомнив свою очаровательную мать.
— Ну, пора тебе ложиться спать, — сказал он. — Можешь вздохнуть с облегчением: наше опасное приключение подошло к концу!
Но он ошибался: все только начиналось!
НА ОСТРОВЕ ЛЮБВИ
Когда Джоселин уехал, как будто камень упал с нашей души, потому что мать написала, что она с отцом возвращается, и мы были уверены, что, будь Джоселин еще здесь, один из них точно бы заметил, что происходит нечто необычное.
Карла предупредили, чтобы он следил за своими словами, но, поскольку он знал, что все уже закончилось, его внимание теперь переключилось на нового сокола, которого он приобрел и сейчас обучал с помощью одного из лесничих. Разговоры Карла крутились только вокруг этой птицы.
Ли показал письмо, которое получил от Харриет. В Эйот Аббасе все хорошо, писала она. Ей пришлось отложить свой визит в Лондон, о котором она и Грегори подумывали. С Бенджи все в порядке. Он просто влюбился в нового гостя — мужчину, с которым она несколько лет назад играла. Он еще молод и, естественно, играет только роли подростков и никогда еще не выступал как настоящий взрослый актер, бедный мальчик, но он весьма забавен, и с ним весело. Он хорошо вошел в семью, и она не знает, долго ли он у нее будет гостить. Она счастлива принимать его, да Ли и сам знает, как ей нравятся гости, когда они приезжают к ней в деревню. Грегори слегка простудился и все время спрашивает, когда кто-нибудь из нас соберется навестить их…
Ли довольно похлопал по письму:
— Ей можно доверять. Той ночью ко мне в спальню пришла Кристабель. Она выглядела прелестно в своем волнении.
— Присцилла, мне хотелось бы поговорить с тобой, — сказала она. — Прости, что прихожу в такое время, но мне хотелось, чтобы мы были одни. Ты не возражаешь?
— Конечно, нет! — ответила я. Она опустилась в одно из кресел.
— Я заметила кольцо у тебя на пальце, — сказала она. — Где оно сейчас?
— Ли заставил меня спрятать его. — Я не стала ей говорить, что, когда ношу платья с высоким воротником, оно висит у меня на шее, на цепочке.
Она подняла брови, и таинственная улыбка заиграла на ее подвижных губах.
— Это кольцо подарил тебе Джоселин? Я кивнула.
— Я думаю, он влюблен в тебя!
— Почему?
— Это было весьма очевидно, и потом в тот день, когда произошел этот случай с собаками, он наверняка сказал тебе что-то?
— Я знаю, это прозвучит очень глупо, но он просил моей руки…
Она понимающе улыбнулась.
— Это очень романтично! — произнесла она. — Я могу понять тебя, потому что…
Теперь пришла моя очередь выслушивать ее. Она выпалила:
— Ничего подобного раньше со мной не случалось! Я постоянно думала, смогу ли я вернуться в тот дом священника, а теперь… теперь я должна остаться здесь! Я должна присоединиться к вашей семье!
— Что ты имеешь в виду? Ты уже входишь в нашу семью! Все мы смотрим на тебя как на верную подругу, особенно после того, что мы вместе пережили!
— Это странно, но все это: опасность, дружеская поддержка… С нами что-то произошло!
— С тобой, Кристабель?
— Да, со мной и с Эдвином!
— Ты хочешь сказать, вы любите друг друга?
— Я люблю его!
— Тогда и он тебя тоже любит! О, как же я это не заметила?! Это же так очевидно!
— Так же очевидно, как с тобой и Джоселином!
— О, Кристабель, ты выглядишь такой счастливой!
— Я и в самом деле счастлива! Это так много значит для меня! Дело не только в Эдвине: любить его, знать, что и он меня любит! Есть еще много другого… Ну, может, мне не следует об этом думать, но если бы ты росла в тех же условиях, что и я…
— Я понимаю, но все изменится. Все станет другим для тебя, но главное — у тебя есть Эдвин! Он уже говорил с тобой? Просил твоей руки?
— Он высказывал мне свою любовь уже тысячу раз! Да, он говорил мне это!
Эдвин совсем не такой, чтобы относиться к этому легкомысленно, подумала я, он не Ли. Если Эдвин влюбился, это должно быть серьезно. Я ни разу не слышала, чтобы слуги хихикали над ним, как над Ли.
— Я так рада за тебя! — сказала я. — Ты будешь как бы моей сестрой! Теперь тебе не придется думать об отъезде. О, Кристабель, я так рада, что ты приехала к нам!
— Это был перелом во всей моей жизни! — Она радостно засмеялась, совсем, как ребенок. Она была уже не той девушкой, что приехала в наш дом несколько месяцев назад. Создавалось впечатление, будто стена, которую она возвела вокруг себя, чтобы скрывать свои чувства, начинает рушиться. — Господи, как я была напугана, когда приехала сюда! — продолжала она. — Я помню, как мы сидели внизу и я разговаривала с твоими родителями… — Незаметная тень пробежала по ее лицу. — Как ты думаешь, твои родители одобрят выбор Эдвина?
В этом я не была уверена: я помнила разговоры о Мерридью и Эгхэмах. Отношение моих родителей к Кристабель сначала заставило меня серьезно задуматься. Отец, казалось, беспокоился, как она приживется у нас, и был очень внимателен к ней, выказывая ей, по-моему, больше внимания, чем это было необходимо. Мать в отличие от него всегда была очень тактична со всеми, кто приезжал к нам в дом, но мне показалось, она приняла ее с подозрением, и я неоднократно замечала, что она задается вопросом, почему мой отец привез ее к нам?
Нет, я ничего не могла ответить на ее вопрос, но и не хотела тревожить Кристабель, поэтому сказала:
— Я уверена, они хотят Эдвину только счастья, да и сам Эдвин уже почти взрослый!
Ее мой ответ, похоже, удовлетворил, и следующие полчаса наш разговор крутился вокруг опасного приключения, что выпало на нашу долю, после чего мы посмеялись над нашими напрасными страхами и поздравили друг друга с удачным исходом.
Но после ее ухода я почувствовала, что мое радостное настроение постепенно стало улетучиваться. Я подумала, какие будут последствия для нас обеих: