Убийства в Плейг-Корте, стр. 42
— Вы хорошо знали мистера Дартворта?
— Вовсе нет! Я… всегда интересовалась экстрасенсами и потому с ним познакомилась. Потом вообще перестала бывать на сеансах. Слишком утомительно.
Мастерс пока не бросался в атаку, задавал рутинные вопросы. Настоящее испытание начнется после выяснения всех деталей.
— Что вам известно о Джозефе Деннисе? — продолжал он. — Скажем, о его родителях?
— Абсолютно ничего, — заявила она с непонятной интонацией. — О его родителях надо было спрашивать у мистера Дартворта.
— Дальше, дальше!
— Больше я ничего сказать не могу. По-моему, он был подкидышем, голодал и страдал с самого детства.
— Вы никогда не подозревали, что ему грозит опасность?
— Нет! Естественно, прошлой ночью он вернулся расстроенный, но к утру обо всем позабыл. Наверно, ему не сказали, что мистер Дартворт мертв, днем он собирался в кино… И наверно, пошел. Я сама утром, в одиннадцать, ушла из дому…
Миссис Суини запнулась, схватила Библию и почти невнятно затараторила:
— Послушайте… Пожалуйста, послушайте. Вы хотите узнать, что мне известно об этом жутком деле. Я могу отчитаться за каждую минуту после ухода из дому. Пошла к Джону Уоткинсу, разнорабочему, у нас в заднем саду треснула бетонная плита над засыпанным колодцем, вода протекает, надо починить. Потом отправилась прямо к своим друзьям в Клапаме и пробыла там весь день…
Она переводила взгляд с Мастерса на меня, на сержанта Бэнкса. Однако чувствовалось, боялась она вовсе не того, что ее заподозрят, а чего-то другого. И еще что-то фальшивое было в ее поведении. Слишком размашистые жесты, многословие. В чем дело?
— В котором часу вы вернулись?
— Из Клапама приехала в автобусе… кажется, сразу после шести. И видите, что обнаружила. Ваш… сотрудник подтвердит, что я вернулась сразу после шести. — Женщина попятилась, села в кресло из конского волоса, стоящее за столом, вытащила крошечный носовой платочек, стала промокать лицо, будто пудрилась. — Инспектор… вы ведь инспектор, да? — спохватилась она. — Да. Еще одно… Ради всего святого, не заставляйте меня здесь ночевать, хорошо? Прошу вас, умоляю… — Но тут даже ей самой показалось, что это перебор. — Можете моих друзей расспросить, — продолжала она более ровным, но умоляющим тоном. — Они порядочные, уважаемые люди. Разрешите у них провести ночь…
— Ну-ну… Почему вы об этом так просите?
Миссис Суини взглянула инспектору прямо в глаза:
— Я… боюсь.
Мастерс захлопнул блокнот и обратился к Бэнксу:
— Постарайся найти сэра Генри, джентльмена, который с нами приехал. Я хочу, чтобы он побеседовал со свидетельницей. Стой! Вы осмотрели весь дом — верхний этаж и прочее?
Вопрос произвел впечатление на миссис Суини. Я видел, как она слегка дернулась и попыталась скрыть это, старательно утираясь платком.
— Наверху много пароду перебывало, сэр. Я не знаю. Леди скажет, не пропало ли чего.
Я вышел вместе с сержантом в прихожую. У нас возникало какое-то инстинктивное подозрение, что этот дом и сама миссис Суини играют в деле более важную роль, чем мы думали. Кроме простой лжи, было еще что-то в поведении хозяйки дома. Она притворялась и переигрывала — то ли от страха, то ли из чувства вины, то ли от нервозности. Хотелось посмотреть, как с ней разберется Г.М.
За воротами его не оказалось, толпа поредела. Чересчур веселый дежурный полицейский уведомил пас, что Г.М. выпивает с народом в «Короле Уильяме IV», причем всех перепил. Бэнкс отправился обратно докладывать Мастерсу, который, как я слышал, ругался в дверях и, по-моему, потрясал кулаками.
Из освещенной двери убогой пивной, битком набитой людьми, плыли туманные волны табачного дыма. На стульях вдоль стен сидели рядком обычные краснолицые джентльмены с медными булавками в галстуках, словно мишени в тире, фыркая и хмыкая на все происходящее. Г.М., держа в руке пивную кружку вместимостью в пинту, в окружении восхищенной толпы, метал дротики в выщербленную мишень, в промежутках вещая:
— Джентльмены, мы, свободные британские подданные, не обязаны и не будем терпеть безобразия, которые творит нынешнее правительство, ухмыляясь рабочим в лицо…
Я сунул голову в дверь, свистнул. Он прервался, акульим глотком осушил пинту горького пива, обменялся со всеми рукопожатием и заковылял прочь под радостный хор голосов.
На туманной улице выражение его лица изменилось. Он поднял ворот пальто, и если бы я не так хорошо его знал, то подумал бы, что он испуган.
— Старые фокусы еще успешно действуют, — заметил я. — Узнали что-нибудь?
Он проворчал что-то утвердительное, сделал несколько шагов, шумно высморкался в платок и сказал:
— Да, насчет Дартворта и еще кое-что. М-м-м. Если тебе нужна информация, сынок, иди к старожилам, посиди в пивной. В этом доме время от времени бывала какая-то женщина… Эх, почему же я не догадался? Заподозрил было, когда мы вошли в дом Дартворта, но, охотно признаюсь, чуть не совершил самую крупную в жизни ошибку… Да… Впрочем, дело поправимое, вот что утешает. Если мне повезет, завтра к вечеру, может быть, позже, но будем надеяться, что завтра к вечеру, я тебе представлю самого хладнокровного и сообразительного преступника, который…
— Женщину?
— Я этого не говорил. А теперь помолчи. Кому-то об этом доме известно гораздо больше, чем нам. Отчасти из-за этого и был убит Дартворт. Джозефа убили, чтобы убрать его с дороги. А сейчас…
Он остановился на тротуаре напротив коттеджа «Магнолия». Дом выглядел мрачно, зловеще, под уличным фонарем расхаживал констебль, железные ворота покосились, поблескивала мокрая дорожка, выложенная кирпичом. Г.М. ткнул пальцем.
— Дом когда-то принадлежал Дартворту, — небрежно сообщил он.
— А потом?
— Прежде чем его приобрела миссис Суини, стоял пустой — не знаю, сколько лет. Объявления о продаже не было, а потому не было и покупателей. Но старые сплетники помнят, как сюда постоянно являлся мужчина, отвечающий описанию Дартворта. По искривленным костям, как утверждает Лошадиная Морда, тело можно идентифицировать, когда бы его ни выкопали… Сынок, я нисколько не удивлюсь, если именно здесь зарыт труп Элси Фенвик.
Из-за угла Хетер-стрит вывернули фары полицейского автомобиля с громко вывшей сиреной. Мы с Г.М. инстинктивно вместе бросились через дорогу и успели подбежать к тормознувшей у бровки тротуара машине, откуда вышли трое в штатском. Мастерс поспешно открыл перед ними ворота. Один из вновь прибывших торопливо проговорил:
— Инспектор Мастерс, сэр!
— Да?
— Нам сказали, что вы, видимо, здесь, но в доме нет телефона, мы с вами не могли связаться. Вам следует вернуться в Ярд…
— Неужели… очередное…
— Не знаю, сэр, возможно. Звонили из Парижа. В отделе переводчиков все уже разошлись. Субъект тараторил по-французски так быстро, что оператор понял лишь половину. Обещал в девять перезвонить, а уж почти половина девятого. У него что-то важное, сэр, насчет убийства…
— Идите составляйте протокол, как положено, фотографируйте, снимайте отпечатки, осматривайте, — коротко бросил Мастерс, нахлобучил шляпу и кинулся к автомобилю.
Глава 18
Все это было вечером накануне того для, когда леди Беннинг высказала ошеломляющее обвинение. В течение промежуточных пятнадцати часов я чисто случайно наткнулся на то, что почти разрешило загадку…
Не будь это простым изложением фактов, я описал бы сумасшедшую гонку по городу, чтобы успеть к звонку из Парижа, следствие, тянувшееся до самого утра — без перерывов па сон и еду… Но даже дело об убийстве не сводится только к изобличению убийцы. В перерывах вдруг понимаешь, что жизнь идет своим чередом, в перерывах терзаешься мучительными догадками — без толку дышишь в туманное зеркало, пытаясь его протереть. К примеру, в тот вечер я должен был обедать со своей сестрой, симпатичной медузой горгоной, а надо сказать, никому в нашей семье даже в голову не приходило отказываться от приглашений Агаты. Честно говоря, меня больше всего беспокоила перспектива опоздать на час — как и вышло впоследствии, — это если не заезжать домой, чтобы переодеться. Званый обед полностью вылетел у меня из головы, но все-таки я был обязан явиться.