Табакерка императора, стр. 18
Он почувствовал, что до сих пор все эти обвинения были для нее всего лишь чем-то вроде грубой, неудачной шутки. Теперь она поняла, что это не так. Она поняла, чем все это чревато. Она поняла, какая страшная опасность таится в каждом вкрадчивом слове префекта и в каждом его сдержанном жесте.
— Сотрясение… — начала она.
Мосье Горон кивнул.
— Неделю назад, в половине второго ночи, — продолжал он, — мосье Этвуд вошел в вестибюль «Замка». В лифте, поднимаясь к себе в номер, он потерял сознание.
Ева прижала ладони к вискам.
— Значит, это когда он уходил от меня! Было темно. Ничего не видно. Значит, он разбил голову, когда… — после паузы она добавила: — Бедный Нед!
Тоби Лоуз стукнул кулаком по камину.
Саркастическая усмешка несколько испортила безупречную учтивость физиономии мосье Горона.
— К сожалению, — продолжал он, — перед тем как потерять сознание, мосье Этвуд все же успел объяснить, что на улице его сбила машина и он ударился головой о край тротуара. Это были его последние слова.
Тут мосье Горон провел пальцем по воздуху, как бы в изящном заключительном росчерке.
— Видите ли, мосье Этвуд едва ли сможет теперь что бы то ни было подтвердить. Он вряд ли оправится.
Глава 10
На лице мосье Горона отразилось сомнение.
— Возможно, мне бы не следовало вам это говорить, — добавил он. — Да. Не рекомендуется допускать излишнюю откровенность с обвиняемым до ареста…
— Ареста! — вырвалось у Евы.
— Должен предупредить вас о такой возможности, мадам.
Напряжение достигло высшей точки. Все, кроме Горона, уже не в состоянии были говорить по-французски.
— Нет, не сделают они этого, — со слезами на глазах сказала Елена. Она дышала с присвистом и решительно выдвигала вперед нижнюю губу. — Не могут они так поступить с английской подданной. Бедный Морис очень дружил с нашим консулом. И все же, Ева…
— Нет, это кое-что объясняет, — сама не своя крикнула Дженис. — Я про осколок говорю… И почему вы не звали на помощь, если на самом деле испугались этого мистера Этвуда. Уж я бы позвала.
Тоби в сердцах лягнул каминную решетку.
— И этот парень в самом деле торчал в комнате, когда я звонил, — пробормотал он, — вот что меня убивает…
Дядя Бен молчал. Он вообще редко высказывался. У дяди Бена были золотые руки, он мог починить машину, выстрогать игрушечный кораблик и оклеить стены не хуже любого профессионала. Он сидел у чайного столика и курил трубку. Время от времени он поглядывал на Еву с едва заметной подбадривающей улыбкой, но добрые глаза смотрели беспокойно, и он все качал и качал головой.
— Что касается, — тут и мосье Горон перешел на английский, — ареста миссис Нил…
— Одну минуту, — сказал Дермот.
Все вздрогнули, когда он заговорил.
Они его и не заметили, во всяком случае, не обратили на него внимания. Он сидел в темном уголке за пианино. Теперь глаза Евы устремились прямо на него. На секунду он испытал приступ страха и смущения, которые так мучили его в прошлом, когда он думал, что на всю жизнь останется уродом. Пережиток недобрых давних дней. Тех дней, когда он понял, что нет ничего мучительней душевных страданий, и выбрал соответствующую специальность.
Мосье Горон вскочил.
— Ах ты, господи! — театрально вскричал префект. — Я забыл. Друг мой, прошу извинить, если я был с вами невежлив. Но тут такие дела…
Префект простер руку.
— Я желаю вам представить моего друга, доктора Кинроса, из Англии. А это люди, о которых я вам говорил. Миледи Лоуз, брат, дочь, сын. И мадам Нил. Как поживаете? Надеюсь, хорошо?
Тоби оторопел.
— Вы англичанин? — спросил он.
— Да, — улыбнулся Дермот. — Я англичанин. Но пусть вас это не беспокоит.
— Я думал, вы подчиненный Горона, — тоном оскорбленного достоинства заявил Тоби. — Черт побери, а мы при вас говорили, — он оглядел всех, — и так свободно!
— Ну и что? — сказала Дженис.
— Извините меня, пожалуйста, — сказал Дермот, — единственное, что оправдывает мое вторжение, это…
— Это то, что я попросил доктора Кинроса мне помочь, — объяснил мосье Горон. — Для души он занимается медициной, он замечательный врач и практикует на Уимпол-стрит. А помимо этого, насколько мне известно, он изловил трех важных преступников. У одного был неверно застегнут плащ, другого выдала манера говорить… Психологический подход, понимаете. Вот я его и позвал сюда…
Дермот смотрел прямо на Еву.
— Потому, что у моего друга мосье Горона, — сказал он, — имеются сомнения относительно улик против миссис Нил.
— Друг мой! — вскричал префект с горьким упреком.
— Разве нет?
— Нет, — ответил Горон самым зловещим тоном. — Теперь уже нет.
— Но истинная причина моего прихода и попыток оказать вам помощь та, что я когда-то знал вашего мужа…
— Вы знали Мориса? — крикнула Елена, встречая взгляд Дермота.
— Да. Давно еще, когда моя работа была связана с тюрьмами. Он очень интересовался тюремной реформой.
Елена покачала головой. Как ни смущало ее присутствие нежданного гостя, она вскочила с кресла, стараясь выказать ему радушие. Но напряжение последней недели не могло не сказаться. Как всегда, при упоминании Мориса ей на глаза навернулись слезы.
— Морис, — сказала она, — не просто интересовался. Он изучал тюремную публику, то есть, я хочу сказать, заключенных, он буквально все о них знал. Хоть они-то сами часто ничего про него не знали. Потому что, понимаете, он помогал им и не хотел никакой благодарности, — голос ее уже дрожал. — Ой, господи, и о чем это я говорю? Какой смысл об этом сейчас вспоминать?
— Доктор Кинрос, — тихо и отчетливо произнесла Дженис.
— Да?
— Они всерьез говорят об аресте Евы?
— Надеюсь, что нет, — спокойно сказал Дермот.
— Надеетесь? Почему?
— Потому что в противном случае мне пришлось бы сражаться с моим старым другом мосье Гороном до последнего.
— Ну хорошо, вот вы слышали рассказ Евы. Так что вы об этом думаете? Вы ей верите?
— Да.
Лицо мосье Горона являло собой образец вежливого бешенства. Но он смолчал.
Присутствие Дермота действовало на всех успокаивающе, разряжало нервное напряжение.
— Каково было все это выслушать, — заметил Тоби, — каково нам всем…
— Еще бы. А вам не приходило в голову, — сказал Дермот, — что миссис Нил тоже не так-то удобно было все это рассказывать?
— И вдобавок еще в присутствии совершенно постороннего человека! — продолжал свое Тоби.
— Прошу прощения. Я могу уйти.
Тоби, по-видимому, сделал над собой усилие.
— Я не говорил вам, чтоб вы ушли, — проворчал он. На его добродушной физиономии выразилась брюзгливая растерянность. — Все это так неожиданно… Человек пришел с работы — и вдруг… Но вы разбираетесь в таких вещах, верно? Кстати, один мой знакомый вас знает. Так вы думаете… э-э-э? Дермот изо всех сил старался не смотреть на Еву. Она была жалка. Сама не своя от страха, она стояла возле кресла, сжав руки и ловя взгляд Тоби. Не требовалось быть тонким психологом, чтобы понять, что ей хочется услышать от него хоть одно слово поддержки. Но такого слова она не дождалась. При виде этого в Дермоте поднялась злость.
— Хотите откровенно? — спросил он. Возможно, в глубине души Тоби вовсе не хотел откровенности. Но он кивнул в знак согласия.
— Хорошо, — улыбнулся Дермот. — По-моему, вы сами должны решить.
— Решить?
— Да. Виновна ли миссис Нил в измене или она виновна в убийстве? Понимаете, она не может быть виновна и в том и в другом.
Тоби открыл было рот, но тотчас снова закрыл. А Дермот, по очереди обведя взглядом всех, так же строго и настойчиво опять обратился к Тоби:
— Вы забываете существенную вещь. То вы заявляете, что, ах, как это невыносимо, что мистер Этвуд был в спальне, когда вы звонили. И тут же вы требуете объяснения, почему осколок табакерки запутался в ее кружевах. Подумайте, каково это миссис Нил, если вам, ее друзьям, мало одного из двух. Мистер Лоуз, вы должны решить. Если она была тут и убила вашего отца — по каким мотивам, правда, мне совершенно непонятно — значит, Этвуд не был у нее в спальне. И вы можете не беспокоиться насчет измены. А если Этвуд был у нее в спальне, значит она никак не могла быть тут и убить вашего отца. — Он помолчал. — Ну так как же, сэр?