Скандал в Хай-Чимниз, стр. 36
Сквозь просвет в толпе Клайв увидел за стойкой Черри с поблескивающими глазами. Покупателей не было. На девушке было ярко-красное, с глубоким вырезом платье, в котором она выглядела настоящей красавицей.
Лампа над головой Черри горела несколько ярче, чем в прошлый раз, освещая белокурые волосы девушки, горку апельсинов и банки с конфетами. Толпа вновь сомкнулась, закрыв стойку от Клайва.
Сможет ли он, вообще, хоть что-нибудь увидеть, оставаясь здесь, у третьей колонны?
Танцовщицы разбежались. Клайв отступил на пару шагов, затем сделал шаг в сторону. Стойку в конце коридора увидеть можно было только случайно... А уже около девяти...
Музыка умолкла. Послышались аплодисменты и крики "браво!" Кто-то пронзительно свистнул.
Клайв снял перчатку, чтобы легче было вынуть из кармана часы. Снял и пальто, перебросив его через руку. Он чуть было не снял и шляпу, но вовремя сообразил, что это было бы условным сигналом. Оглядевшись еще раз, он не увидел ни одного знакомого лица.
– Мисс Уокер! – крикнул кто-то.
– Что еще?
– На сцену! Сейчас начнется танец!
У тех мест, с которых хорошо видна была сцена, началась толчея.
Клайв вынул часы и щелкнул крышкой. Было ровно девять.
В этот момент чья-то рука опустилась на его плечо.
Клайву удалось сохранить спокойствие.
Впоследствии он часто пытался восстановить это мгновенье, но так и не мог вспомнить, что же он почувствовал, когда обернулся.
– Доктор Бленд! – нервно воскликнул он. – Не хотел бы обидеть вас, но пару часов назад я уже сказал, что не смогу поговорить с вами в "Альгамбре", и сказано это было вполне серьезно.
Клайв растерянно умолк, его сбивало с толку лицо доктора, на котором абсолютно ничего нельзя было прочесть.
– При других обстоятельствах, – громким шепотом проговорил Бленд, – я бы не беспокоил вас. Сейчас, однако, я не могу поступить иначе, поверьте мне! Я обошел весь театр, разыскивая вас, мистер Стрикленд! Прошу вас, спустимся вниз, чтобы поговорить наедине...
– В последний раз повторяю, доктор, что не могу это сделать!
– Вы должны, сэр! Ситуация изменилась!
– Как?! – отшатнулся Клайв. – Ничто не изменилось! Если бы вы знали, зачем я пришел сюда...
– Думаю, что знаю, сэр.
Оба старались говорить тихо, хотя Клайву хотелось заорать во весь голос.
– Вы можете положиться на меня доктор. Я не выдам...
– Что вы не выдадите?
– То, что знаю о Селии Деймон. Вы считаете – может быть, с самого начала считали, – что Селия немного... как бы это сказать?.. психически неуравновешенна. Так это или нет – не мне судить. Думаю, однако, что сюда вы пришли, чтобы поговорить не об этом.
– Нет, – с нажимом ответил Бленд. – Вовсе не об этом. Несколько часов назад я, возможно, хотел бы поговорить с вами и на эту тему. Но не сейчас.
Клайв вдруг сообразил, что стоит сейчас спиной к стойке, из-за которой Черри уже, быть может, подала ему знак. Он быстро повернулся к стойке.
Толпа почти рассеялась. Все собрались у конца коридора, выходящего к сцене.
Клайв видел сейчас почти всю стойку, но саму Черри закрывала вторая колонна.
Дирижер поднял палочку. Зазвучали скрипки, зазвенели тарелки. Все вошли в зал. Клайв шагнул вправо и увидел наконец Черри. Она была одна.
Доктор схватил Клайва за руку.
– Доктор, ради бога!
– Мистер Стрикленд, поймите...
– Это вы поймите меня. Я не могу никуда с вами пойти.
– Тогда я вынужден буду остаться здесь.
– Пожалуйста! – ответил Клайв. – Это общественное место! Никто не вправе запретить вам находиться здесь. Однако, прошу извинить меня, но я уже сказал, что разговаривать с вами сейчас не могу. Я жду...
– Знаю, – сказал Бленд. – Насколько могу судить, вы ждете убийцу. Как раз об этом я и хотел с вами поговорить. – Бленд глубоко вздохнул, а затем полным горечи, но упрямым тоном проговорил: – Ну, выслушаете вы мою исповедь?
19. Третья колонна
Клайв не смотрел на Бленда, хотя и чувствовал на себе его взгляд.
Публика в зале наконец смолкла, быть может, под влиянием льющейся со сцены музыки. Лишь кое-где слышались перешептывания.
– Знаете ли, мистер Стрикленд, я всегда считал себя порядочным человеком. Вы, конечно, можете упрекнуть меня в том, что, навлекая на вас подозрения во вторник вечером, когда погиб бедняга Деймон, я поступал не слишком порядочно. Тем более, что и тогда и позже у меня были все основания верить, что преступник не вы...
– Весьма обязан.
– Молодой человек, это неподходящий момент для насмешек!
– Полагаю, что для исповедей тоже.
И все же я расскажу вам правду! – упрямо бросил Бленд. – Попытаюсь, во всяком случае. Вы помните, как я не совсем вежливо ворвался, когда вы с Деймоном сидели в кабинете?
– Помню. Вас интересовало местонахождение миссис Деймон.
– Да, но пришел я вовсе не из-за этого. Просто я думал, что Деймон один, и, растерявшись при виде вас, придумал первую попавшуюся отговорку. Пришел я с совсем другой целью.
– Какой же? Убить мистера Деймона? Доктор схватился за бороду.
– Ради бога, сэр, неужели вы всерьез думаете, что я был бы способен убить своего старого друга? Я, старающийся защищать его семью, даже выходя за круг обязанностей врача?
– Вы сказали, что намерены исповедаться? – бросил Клайв.
– Намерен! Но не в убийстве! Послушайте, если я на что-то неспособен, так это...
– Иначе говоря, вы хотите сообщить о своей невиновности и для этого вам надо поднимать столько шума?
– Да! О моей невиновности! О том, что у меня нет и не было никаких дурных намерений! Можете поверить, что я отнюдь не прыгал от радости, когда меня вызвали в Хай – Чимниз из-за угрожающего состояния здоровья Деймона! Я не считал его душевнобольным так же, как не считаю нездоровой Селию. Однако спокоен я не был. Уже три месяца, как у Деймона было нервное расстройство, хотя, что его вызвало, я и сейчас не знаю. Селия унаследовала от него склонность к меланхолии. На прошлой неделе похоже было, что оба они в неважном состоянии.
– И вы решили, что преступница – Селия?
– Поверьте, сэр, в глубине души я ни минуты не верил в это!
– Но находили возможным, не так ли?
– Я...
– Вы находили это возможным, правда ведь? – Клайв вложил всю свою горечь в эти слова. – И решили, что легче всего будет защитить ее, обвинив меня?
– Излишне сильное утверждение.
– Сильное или не сильное, но это правда, не так ли?
– По существу, может быть, и так. Вы поймете меня, если будете судить мои тогдашние слова и поступки в свете того, что я говорю сейчас.
– Я понимаю. Это-то нетрудно понять. Непонятно мне кое-что другое. Вы сказали, что ни на минуту не верили в виновность Селии и в то, что она душевнобольная?
– Да.
– Тогда почему вы заперли дверь?
Музыка перешла в бурное крещендо, словно подбадривая доктора.
– Дверь? Какую дверь?
– Входную дверь. Когда мы с Кейт бежали из Хай – Чимниз и попытались выйти из дома, то обнаружили, что дверь заперта. От Уичера я узнал...
– А! От Уичера!
– От Уичера я узнал, – продолжал Клайв, не отрывая взгляда от Черри, – что вы попросили у Бербиджа ключ, сказав, что есть кто-то, кого лучше не выпускать из дома. Проводив Масвела и Питерса до ворот, вы заперли потом дверь. Уж не Селию ли вы не хотели выпустить?
– Увы, да.
– Если вы не верили, что Селия больна и может представлять для кого-то опасность, почему вы не хотели выпускать ее?
– А потому, молодой человек, что она могла бы забрести куда-нибудь и нарваться на несчастный случай! Она ведь находилась под действием лекарства! Может, вы помните, что накануне она спустилась вниз, как только Кейт оставила ее одну? Неужели вы думаете, что, если бы, на мой взгляд, она представляла угрозу для кого-то в Хай – Чимниз, я стал бы запирать ее в доме? Ну, разве это не так?
Клайв все еще держал часы в руке. Было уже три минуты десятого, но к стойке никто не подходил.