Скандал в Хай-Чимниз, стр. 2
– А, Деймон... – бросил он вместо приветствия.
– Привет, Тресс, старина! Ты пришел чуть раньше, не так ли? Дело в том, что мы еще не...
– Ты не закончил переговоры с господином стряпчим? – нахмурившись, спросил Тресс. – А ведь времени у тебя было достаточно. Не люблю ждать. Впрочем, это не беда. Откровенно говоря, Деймон, я думаю отказаться от этого дела.
– Ты отказываешься?
– Бросаю карты, если тебе так больше нравится, – холодно проговорил Тресс. – Мисс Селия Деймон слишком, скажем так, хороша для меня, – мое почтение...
– Но почему?
Тресс рассмеялся негромким, глубоким смехом и подошел к огню.
Виктор быстро направился к двери, поплотнее закрыл ее и вернулся к камину.
– Почему? – повторил он.
Тресс грел руки над огнем. Это был широкоплечий молодой человек с гладкими светло-русыми волосами и окаймленным бакенбардами красивым, хотя и несколько жестким, лицом. Он был на голову выше и явно сильнее Виктора. Поверх вечернего костюма на нем было серое пальто с каракулевым воротником, шляпу с шелковой подкладкой он держал в руке.
– Дело в том, Деймон, что ты не был вполне откровенен со мною. Такие вещи мне не нравятся, что верно, то верно. Я, видишь ли, разузнал кое-что.
Будить в Викторе спящего льва было, пожалуй, неосторожно. Гордо откинув назад голову, он взорвался:
– Кто бы ни наговаривал тебе на Селию, он лжет!
– Ну-ну-ну! Зачем так горячо! Какой это дьявол в тебя вселился? – ухмыльнулся Тресс, а затем уже серьезно проговорил: – Речь не о твоей сестре, Деймон, а о твоем отце.
– Мой отец никогда не делал ничего, чего надо было бы стыдиться!
– Вот как? Насколько мне известно, он женился на актрисе!
– Ну и что? Какое отношение имеет к этому Селия? Между прочим, моя мачеха – прекрасная женщина! Я уважаю ее!
– Все очень уважают актрис, Деймон. Только не принимают их у себя, понятно?
Виктор закрыл руками лицо.
– Это еще не все, – продолжал Тресс. – Только сегодня я разговаривал с сержантом Балантайном. Похоже, что у твоего отца были когда-то довольно странные вкусы. В бытность судьей он охотнее всего вел дела женщин, совершивших убийство.
Виктор отнял руки от лица.
– Это факт, – продолжал Тресс. – Он выносил им приговоры, словно воплощенная добродетель или какой-нибудь ветхозаветный пророк, а потом частенько навещал их в Ньюгете, где они дожидались казни. Разумеется, он создавал видимость, будто приходит, чтобы облегчить их совесть и вместе с ними помолиться за спасение их души, но только, по мнению Балантайна, все это ерунда. Твоему отцу просто приходилась по вкусу то одна, то другая из них – особенно те, что помоложе и покрасивее. И похоже, что они не могли устоять перед ним.
– Господи! – прошептал Виктор.
Ветер дул вдоль Довер Стрит, завывая в трубах каминов.
– Это означает, Тресс, что ты не женишься на Селии? – воскликнул Виктор. – Что ты отказываешься от своего предложения?
Тресс подождал пару секунд, а потом негромко рассмеялся.
– Ну, что ты! Об этом нет и речи, дружище. Ты же знаешь, что у меня, как и у всех младших сыновей, туговато с финансами. А деньги твоего старика ничем не хуже любых других. Я предложил в обмен свое имя, и предложение остается в силе.
Многие считали Клайва Стрикленда человеком, слишком почтительно относящимся к традициям. Однако это было не совсем справедливо. Бросив портсигар на стоявший рядом с камином стул, он вмешался в разговор.
– Исключительно любезно с вашей стороны, – бросил он. Тресс, приподняв брови, медленно смерил его взглядом.
– Вы что-то сказали, Стрикленд?
– Да, я что-то сказал. Вы потрудились спросить у мисс Деймон ее мнение об этом деле? Да и, между прочим, о вас самом?
– Нет. Что нет, то нет, господин стряпчий. Насколько припоминаю, ни о чем подобном я у нее не спрашивал.
– Вы отдаете себе отчет, Трессидер, что слово "стряпчий" звучит для меня оскорбительно?
– Вот как? – удивился Тресс. – Провалиться на месте, если я это знал и если меня это интересует.
Виктор явно страдал, слушая этот разговор.
– Не надо провоцировать скандал, Трессидер, сказал он. – Клайву и так не по вкусу вся эта история, а если ты выведешь его из себя, он не захочет помочь мне.
– Найдем кого-нибудь другого. Может, он и впрямь не нуждается в деньгах, но только, знаешь ли, все эти писатели не так уж много зарабатывают. Впрочем, поступай как знаешь. Если часов в одиннадцать заглянешь в "Аргилл", мы с тобой выпьем по стаканчику, чтобы отметить такое событие. Будь здоров, Деймон.
После этого Тресс, испытывая явное удовольствие от разговора, надел цилиндр, поправил его перед зеркалом, пригладил бакенбарды, обаятельно улыбнулся и словно пресытившийся тигр, вышел из комнаты. Тяжелая дубовая дверь хлопнула так, что в клубе дрогнули стены.
Виктор вздохнул.
– Я знаю, что ты обо мне думаешь, – сказал он. – Знаю и не виню тебя за это. Но не суди опрометчиво.
– Опрометчиво?
– Послушай, старина. Поездов в ту сторону идет много, но лучше всего, если ты поедешь экспрессом Бат – Бристоль. Выйдешь в Рединге. Я дам телеграмму чтобы Бербидж ждал тебя с каретой на станции.
– Ты что, серьезно считаешь, что я поеду?
– Должен, старина. Поверь мне, должен.
– Стало быть, ты не против того, чтобы этот, так сказать, джентльмен, женился на твоей сестре?
– Нет. Что я могу иметь против? – ответил Виктор. – Да и не это важно. Крепко вбей себе в голову одно: я хочу выдать Кейт и Селию за кого угодно, за любого, кто может, разумеется, входить в расчет, лишь бы убрать их из Хай – Чимниз, подальше от опасности.
– О какой опасности ты говоришь? В последний раз спрашиваю: что происходит в Хай – Чимниз?
Капельки пота выступили на висках Виктора. Он вынул платок и вытер лоб. Внезапно Клайв увидел какие-то странные огоньки в глазах Виктора. Однако Виктор, заметив его взгляд, опустил глаза и ответил:
– Этого я не могу сказать.
2. Экспресс Бат – Бристоль
На следующий день в час дня экспресс Бат – Бристоль стоял на вокзале, готовясь к отправлению. Носильщики уже уложили багаж на крыши вагонов. Клайв Стрикленд кашлял, задыхаясь от удушливого паровозного дыма.
"Таких, как я, в сумасшедший дом отправлять надо, – думал он. – Да это еще мягко сказано! Мужчинам, воображение которых трогает мысль о попавшей в беду женщине, которые, сломя голову бросаются ей на помощь, хотя не знают, о чем, собственно, идет речь, место только в моих романах".
– Баран! – проговорил он вслух.
– Вы что-то сказали, сэр? – спросил несший его чемодан носильщик.
– Нет, все в порядке. Второй вагон, шестое место, пожалуйста.
– Да, сэр! Будет сделано, сэр!
Ситуация была не очень разумной. Он отправлялся в поездку, для которой не видел никаких оснований.
Клайв постарался отогнать эту мысль. Любой, кто взглянул бы на него мимоходом, увидел бы, что загорелый свежевыбритый молодой человек в цилиндре и модном пальто беззаботно спешит на поезд. В действительности же он никак не мог отделаться от предчувствия катастрофы.
В этот момент он увидел Мэтью Деймона.
Клайв оторопел. Не столько из-за того, что встретил его именно здесь, сколько от того, что он так изменился.
Виктор, правда, говорил, что за последние три – четыре месяца отец постарел на добрый десяток лет, но такой перемены Клайв все же не ожидал.
Мэтью Деймон стоял у открытой двери купе вагона первого класса, сунув руку в карман жилета и неуверенно озираясь вокруг. Клайв хотел было повернуться и незаметно скрыться, но было поздно: их разделяло всего несколько шагов и ускользнуть от взгляда запавших глаз Деймона было уже невозможно.
– Мистер Стрикленд!
У Клайва тупо заныла голова.
Даже на сорок восьмом году жизни внешность Деймона по-прежнему внушала восхищение. Он словно излучал достоинство и какую-то мрачную силу, которую подчеркивал низкий рокочущий голос. Лицо тоже осталось очень красивым. Одежда, правда, выглядела несколько старомодной, главным образом из-за наброшенного на плечи пледа и шляпы устаревшей формы, хотя и пошитой из лучшего материала. Когда-то черные, а теперь сильно поседевшие бакенбарды обрамляли впалые щеки, глаза глубоко запали.