Рождество Желтофиолей, стр. 23

— И кто это? — спросила Аннабел и тихо вскрикнула, когда Саймон Хант закрыл ей глаза руками. Он с улыбкой наклонил голову и прошептал ей на ушко что–то очень личное.

Было видно, как залилась румянцем лицо Аннабел, оставшееся открытым. Поняв, кто находится за ее спиной, она притянула его руки к своим губам и поцеловала каждую ладонь. Ни слова не говоря, она повернулась в его объятиях и положила голову ему на грудь.

Хант крепко прижал ее к себе.

— Я все еще в дорожной пыли, — сказал он хрипло. — Но я не мог больше провести ни одной чертовой секунды вдали от тебя.

Аннабел кивнула и обвила руками его шею. Этот момент был таким естественным, нежным и страстным, что вызвал в комнате несколько неловкую тишину.

Поцеловав жену в макушку, Хант поднял глаза и протянул руку Уэстклифу.

— Я рад, что наконец–то здесь, — признался он. — В Лондоне накопилась куча незавершенных дел — я еле–еле выбрался.

— Нам тебя очень не хватало, — сказал граф, крепко пожимая ему руку.

Обнимая одной рукой Аннабел, Хант сердечно поприветствовал всех остальных.

— Сент–Винсент еще не приехал? — спросил Хант у Эви, покачавшей головой. — Что–нибудь слышно о здоровье герцога?

— Б–боюсь, что нет.

Хант посмотрел на нее с сочувствием.

— Я уверен, что Сент–Винсент скоро будет здесь.

— И ты среди любящих тебя друзей, — добавила Лилиан, обнимая Эви за плечи.

— И у нас есть оч–чень хорошее вино, — сказала Эви с улыбкой.

— Выпьешь, Хант? — спросил Уэстклиф, указывая на поднос, стоявший на соседнем столике.

— Благодарю, но нет, — учтиво ответил Хант, беря Аннабел под руку. — Прошу нас извинить, но нам с женой нужно кое–что обсудить. — И не дожидаясь ответа, он вытащил Аннабел из бального зала с поспешностью, не оставляющей никаких сомнений относительно их дальнейших планов.

— Уверен, они будут говорить о снежной буре, — заметил Рэйф и поморщился, когда локоть Лилиан с силой угодил ему в бок.

Глава десятая

После ужина в особняке не осталось ни одной свободной комнаты для отдыха. Одни гости играли в карты, другие расположились около фортепьяно в музыкальном салоне и пели, но самая большая компания собралась в гостиной и играла в шарады. Крики и смех участников игры далёким эхом разносились по коридорам.

Ханна наблюдала за игрой в шарады, наслаждаясь проделками соревнующихся команд: одни, разыгрывая сценки, изображали слова или фразы, а другие — выкрикивали свои догадки. Она обратила внимание, что Рэйф Боумен и Натали сидели рядом, улыбаясь и тихо беседуя. Они были необычайно гармоничной парой: он такой смуглый, она такая белокурая, и оба такие молодые и привлекательные. Поглядывая на них, Ханна совсем загрустила.

Она смогла уйти, когда на напольных часах в углу было без четверти восемь. Незаметно выскользнув из комнаты, Ханна вышла в коридор. Очутившись за пределами переполненной гостиной, где больше не нужно было через силу улыбаться, она испытала такое облегчение, что глубоко и тяжело вздохнула и, закрыв глаза, прислонилась к стене.

— Мисс Эплтон?

Глаза Ханны распахнулись. Это была Лилиан, леди Уэстклиф, вышедшая из гостиной вслед за ней.

— Там слишком много народа, не правда ли? — с дружеским участием спросила графиня.

Ханна кивнула.

— Я не люблю многолюдные сборища.

— Я тоже, — призналась Лилиан. — Мне приятнее отдыхать в небольшом кружке близких друзей, а ещё лучше — наедине с мужем и дочерью. Вы ведь идете в библиотеку, чтобы почитать детям?

— Да, миледи.

— Как мило с вашей стороны. Я слышала, что прошлым вечером им всем это очень понравилось. Могу я пойти с вами?

— Да, миледи, это было бы чудесно.

Лилиан удивила Ханну, взяв её под руку, словно они были сёстрами или близкими подругами. Они неспешно двинулись по коридору.

— Мисс Эплтон, я… к чёрту, ненавижу я все эти формальности. Мы можем обращаться друг к другу по именам?

— Я буду польщена, если вы станете называть меня по имени, миледи. Но я не смогу делать то же самое. Это неприлично.

Лилиан грустно взглянула на нее:

— Что ж, Ханна, хорошо, пусть будет так. Я весь вечер хотела поговорить с вами. Есть нечто очень личное, что мне хотелось бы обсудить, но это должно остаться между нами. Вероятно, мне вообще не следует ничего рассказывать, но я просто обязана это сделать, иначе ночью не сомкну глаз.

Ханна была потрясена. И ее снедало любопытство.

— Миледи?

— Тот фант, что вы сегодня попросили у моего брата…

Ханна слегка побледнела.

— Я поступила неверно? Мне так жаль. Я никогда бы…

— Нет–нет, дело не в этом. Вы не сделали ничего предосудительного. Я просто очень… удивлена, что мой брат отдал его вам.

— Игрушечного солдатика? — прошептала Ханна. — Почему это вас удивило? — Ей это не показалось совсем уж необычным. Многие мужчины носили с собой небольшие талисманы, например локоны волос любимых, монету или медаль на удачу.

— Это солдатик из набора, который принадлежал Рэйфу, когда он был маленьким. Поскольку вы уже познакомились с моим отцом, думаю, вы не удивитесь, узнав, что он был весьма строг со своими детьми. По крайней мере, когда был рядом, что, благодарение Богу, случалось нечасто. Но отец всегда возлагал непомерно высокие надежды на моих братьев, особенно на Рэйфа, так как он был старшим. Отец хотел, чтобы Рэйф преуспел во всем, поэтому его строго наказывали, если он хоть в чем–то был вторым. Но вместе с тем, отец не хотел, чтобы Рэйф затмил его самого, поэтому пользовался любой возможностью, чтобы пристыдить и принизить Рэйфа, когда тот действительно был лучшим.

— О, — тихо сказала Ханна, переполняясь симпатией к мальчику, которым когда–то был Рэйф. — А что, ваша мать никак не вмешивалась?

Лилиан хмыкнула.

— Она всегда была глупым созданием, более всего ее заботили званые вечера и социальный статус. Уверена, она намного больше думала о своих нарядах и драгоценностях, чем о ком–нибудь из собственных детей. Что бы не решил отец, мать с готовностью соглашалась с ним, пока он продолжал оплачивать ее счета.

После короткой паузы презрение в голосе Лилиан сменилось грустью.

— Мы редко видели Рэйфа. Поскольку мой отец хотел, чтобы он был серьёзным и прилежным мальчиком, ему не разрешалось играть с другими детьми. Его всегда окружали наставники, он или делал уроки, или обучался разным видам спорта и верховой езде… и ему никогда не давали ни минуты свободы. Набор солдатиков был для Рэйфа почти единственной отдушиной. Он разыгрывал сражения и перестрелки с их участием, а когда делал уроки, то выстраивал в линию на своём столе, чтобы они составляли ему компанию. — Её губы тронула слабая улыбка. — Еще Рэйф бродил по ночам. Иногда я слышала, как он крался по коридору, и знала, что он шёл вниз или на улицу, чтобы хоть изредка иметь возможность вздохнуть свободно.

У дверей библиотеки графиня помедлила.

— Давайте немного постоим здесь. Ещё нет восьми, и я уверена, дети пока собираются.

Ханна молча кивнула.

— Однажды ночью, — продолжала Лилиан, — Дейзи болела, и её изолировали в детской. А я должна была спать в другой комнате, чтобы не заразиться. Я боялась за сестру и среди ночи проснулась от собственных рыданий. Рэйф услышал и пришёл спросить, что случилось. Я рассказала ему, как сильно волнуюсь за Дейзи и про ужасный кошмар, что мне приснился. Тогда Рэйф пошел в свою комнату и возвратился с одним из солдатиков. Пехотинцем. Рэйф поставил его на столик возле моей кровати и сказал: «Это самый храбрый и стойкий из всех моих солдат. Он будет стоять на страже всю ночь и отгонять тревоги и дурные сны». — Графиня рассеянно улыбнулась своим воспоминаниям. — И это сработало.

— Как чудесно, — тихо сказала Ханна. — И в этом заключается важность этого игрушечного солдатика?

— Ну, не совсем. Видите ли… — Лилиан сделала глубокий вдох, словно ей было трудно продолжать. — На следующий же день учитель сообщил отцу, что, по его мнению, солдатики отвлекают Рэйфа от учебы. Поэтому отец от всех них избавился. Навсегда. Рэйф не проронил ни единой слезинки, но я видела в его глазах нечто ужасное, как будто что–то в нём сломалось. Я взяла пехотинца со своего столика и отдала ему. Единственного оставшегося солдатика. И я думаю… — Она с трудом сглотнула, и в её тёмно–карих глазах заблестели слёзы. — Я думаю, что все эти годы он хранил его как некую часть своего сердца, которую хотел сберечь.