Стеклянный дом, стр. 8
— Почти семнадцать! — Если немного растянуть понятие почти. — Я правда учусь в колледже. Я первокурсница, взгляни, вот мой студенческий билет…
Он пропустил это мимо ушей.
— Возвращайся через год и мы поговорим об этом, — сказал он. — И давай закроем эту тему. Как насчет общежития?…
— Если я там останусь, они убьют меня, — сказала она, и опустила глаза на свои сцепленные побелевшие пальцы. — Они пытались убить меня сегодня.
— Что?
— Другие девчонки. Они побили меня и столкнули с лестницы.
Молчание. Довольно долгое. Она боялась поднять на него глаза, поэтому услышала только скрип кожи, а потом поняла, что Майкл уже стоит рядом с ней. Прежде чем она успела что-либо возразить, он уже проверял шишку на ее голове, наклонив голову назад, чтобы получше разглядеть, затем также бесстрастно рассмотрел синяки и порезы.
— Что еще? — спросил он.
— Что?
— Кроме того, что я видел? Ты ведь не собираешься умереть прямо передо мной?
М- да, очень трогательно.
— Я в порядке. Меня осмотрел доктор и все такое. Это просто синяки. И растянутая лодыжка. Но они столкнули меня с лестницы, и сделали это специально, и она сказала мне… — Тут почему-то ей вспомнились слова Евы о вампирах, и Клэр сбилась с мысли. — Нападавшая на меня девушка, она сказала мне, что ночью я получу свое. Я не могу вернуться в общежитие, Майкл. Если ты выставишь меня за дверь, они убьют меня, потому что у меня нет друзей и мне некуда идти!
Он постоял так еще несколько секунд, посмотрел ей прямо в глаза, и вернулся к дивану. Он снова открыл футляр с гитарой и устроился с инструментом на диване; она подумала, что это его комфортная зона, прямо так, с гитарой в руках.
— Те девушки. Они выходили днем?
Она моргнула.
— Ты имеешь в виду на улицу? Конечно. Они ходят на занятия. Ну, иногда.
— Они носят браслеты?
Она моргнула.
— Ты имеешь ввиду, такие… — Ева оставила свой за столом, и она подняла полоску кожи с красным символом. — Такие как этот? Я никогда не замечала. Они носят много побрякушек.
Она задумалась, и наконец вспомнила кое-что. Впрочем, браслеты немного отличались от этого. Они были позолоченными, и Моника и Моникеты все носили их на правом запястье. Она никогда не обращала на это внимания.
— Возможно.
— Браслеты с белым символом? — Майкл задавал вопросы небрежно, склонив голову и делая вид, что полностью сосредоточен на настройке гитары, хотя та в этом не нуждалась. Каждая нота, издаваемая струнами звучала идеально. — Не помнишь?
— Нет. — Она почувствовала отчетливую вспышку чего-то среднего между беспокойством и паникой. — Это означает, что они под защитой?
Он колебался секунду, но этого было достаточно для того, чтобы она поняла: Майкл удивлен.
— Ты имеешь в виду презервативы? — спросил он. — О какой еще защите может идти речь?
— Ты знаешь, о чем я говорю. — Ее щеки горели. Она надеялась, что это не так заметно, как чувствуется.
— Я так не думаю.
— Ева сказала…
Он поднял голову, и его голубые глаза стали неожиданно злыми.
— Еве следует держать рот под замком. Она и так в серьезной опасности от того, что расхаживает в этих готических шмотках. Они и так думают, что она их высмеивает. Если бы они слышали, что она говорит…
— Они, это кто? — спросила Клэр. Теперь была его очередь отводить взгляд.
— Люди, — сказал он безразлично. — Послушай, я не хочу испачкать руки в твоей крови. Ты можешь остаться на пару дней. Но только, пока не найдешь где жить, хорошо? И постарайся сделать это побыстрей, здесь тебе не реабилитационный центр для избитых девчонок. Я пытаюсь уберечь от проблем Еву и Шейна, мне и этого беспокойства хватает.
Для парня, играющего такую красивую музыку, он был жесток, и немного страшноват. Клэр нерешительно положила деньги на стол перед ним. Он посмотрел на них, сжав челюсти.
— Арендная плата сотня в месяц, — сказал он. — А так же, один раз в месяц ты покупаешь продукты. За первый месяц оплата вперед. Но ты на столько не задержишься, так что, остальное оставь себе.
Она сглотнула и забрала две сотни из трех, отсчитанных ею.
— Спасибо, — сказала она.
— Не благодари меня, — сказал он. — Просто не впутывай нас в неприятности. Это очень важно для меня.
Она молча встала и пошла на кухню. Наложив чили в две тарелки, поставила их вместе с ложками и колой на поднос и вернулась в комнату. Там аккуратно составила все на столик перед хозяином дома. Майкл посмотрел на принесенное угощение, потом перевел взгляд на Клэр. Она медленно села, морщась от боли, и начала есть. После паузы Майкл взял свою тарелку и попробовал.
— Это Шейн приготовил, — сказала Клэр. — Очень вкусно.
— Да. Чили и спагетти — это все, что умеет готовить Шейн. Ты что-нибудь умеешь?
— Конечно.
— Например?
— Лазанья, — сказала она. — И, эм… что-то вроде раскрошенного гамбургера с лапшой. А еще такос.
Майкл задумчиво посмотрел в сторону кухни.
— Сможешь приготовить завтра такос?
— Конечно, — сказала она. — У меня занятия с одиннадцати до пяти, но я задержусь и соберу продукты.
Он кивнул, продолжая есть, временами исподлобья поглядывая на нее.
— Прости, — наконец сказал он.
— За что?
— Что был такой задницей. Слушай, я не могу по-другому… я должен быть осторожен. Очень осторожен.
— Ты не задница, — сказала она. — Ты просто пытаешься защитить себя и своих друзей. Это правильно. Это то, что ты должен делать.
Майкл улыбнулся, от улыбки его лицо стало другим, оно вдруг стало ангельским и чудесным. Блин, изумленно подумала она. Он просто великолепен. Не удивительно, что он беспокоится по поводу ее несовершеннолетия. От такой улыбки как эта, девчонки должны гроздьями на нем виснуть.
— Раз ты в моем доме, ты мой друг, — сказал он. — Кстати, как тебя зовут?
— Клэр. Клэр Денверс.
— Добро пожаловать в Стеклянный дом, Клэр Денверс.
— Но только на время?…
— Да, временно.
Они обменялись неловкими улыбками.
На этот раз тарелки мыл Майкл, а Клэр поднялась обратно в свою комнату, расставила книги на полке и приступила к учебе.
Она слушала его игру, доносившуюся с нижнего этажа, мягкий и прочувствованный аккомпанемент ночи, и, похоже, он ей нравился.
4
Наступило утро светлое и раннее, и Клэр разбудил запах жареного бекона. Она спотыкаясь и зевая поплелась на первый этаж, едва осознавая, что одета всего лишь в очень длинную футболку, пока не вспомнила, что здесь живут мальчики. К счастью, никто ее не заметил, и ванная была свободна. Утром в ней уже кто-то побывал: зеркала все еще были запотевшими и большая черно-белая комната сверкала от капелек воды. Хотя пахло чистотой. И какими-то фруктами.
Фруктами пах шампунь, который она нашла и которым немедленно воспользовалась. Когда она вытерла зеркало и взглянула на себя, то увидела, что ее бледная кожа усеяна синяками.
Я могла умереть. Мне повезло.
Она снова набросила футболку, и бросилась в свою комнату, чтобы откопать свои трусики, которые вытащила вчера из машинки. Они были все еще влажные, но она все равно их надела, потом натянула синие джинсы.
Что- то подтолкнуло ее открыть стенной шкаф, где она нашла несколько старых вещей завалявшихся в глубине. Футболки, с названиями групп, о большинстве из которых она никогда не слышала, хотя кое-какие все же смогла припомнить. А также, несколько свитеров. Она сняла свою окровавленную рубашку и натянула одну из полинялых черных футболок, и, после некоторых размышлений, оставила туфли на полу.
Внизу, Ева и Шейн спорили в кухне о том, как правильно готовить яичницу-болтунью. Ева говорила, что для нее нужно молоко. А Шейн твердил, что молоко — еда для кошек. Клэр молча проскользнула мимо них к холодильнику, и вытащила коробку апельсинового сока. Она плеснула немного в стакан, потом молча протянула коробку остальным. Ева взяла его и налила себе, потом протянула коробку Шейну.