Полководец, стр. 20

Конец августа 1941 года

25 августа противник, бросив в бой больше десяти дивизий, перешел в наступление на все три сектора. Это было еще одно решительное наступление для прорыва к городу. С большим трудом наши дивизии удерживали позиции своих секторов: в предшествовавших боях части понесли очень большие потери. В этот день начали рваться первые артиллерийские снаряды в Одесском порту — раньше Одесский порт был досягаем только для авиации противника. В этот же день, 26 августа, из Ставки пришла телеграмма, подписанная начальником Генерального штаба маршалом Б. М. Шапошниковым. Члены Военного совета Одесского оборонительного района спешно выехали в секторы для того, чтобы довести до частей указание Ставки. К Петрову в Южный сектор приехал бригадный комиссар И. И. Азаров. Знакомя генерала Петрова с содержанием телеграммы, он сказал:

— Маршал Шапошников отмечает, что в период с шестнадцатого по двадцать пятое августа в Западном секторе Одесского оборонительного района наши части отошли на пятнадцать — двадцать километров к востоку от линии, которая рассматривалась Верховным Главнокомандованием как основной рубеж обороны. А вот совсем недавно, вчера и сегодня, и части Восточного сектора тоже отошли на четыре — восемь километров. Сужение пространства оборонительного района очень беспокоит Ставку, и она предупреждает вас о возможности тяжелых последствий. Эти последствия уже наступили. Сегодня противник обстреливал Одесский порт артиллерийским огнем. Пока обстреливают со стороны Восточного сектора, но если, Иван Ефимович, ваши части отойдут еще хотя бы немного, то город будет обстреливаться и отсюда, с вашей, южной стороны. Ведь весь город целиком находится в вашем Южном секторе. Ставка требует большей устойчивости в обороне, требует сделать все возможное, чтобы не допустить прорыва противника к городу. Мы попытаемся помочь вам — дополнительно мобилизуем всех, кто может носить оружие, и пришлем на пополнение ваших частей. Вот в Девяносто пятой дивизии у вашего соседа организовали сбор трофейного оружия и оружия своих погибших бойцов на поле боя. Этим оружием они вооружают тех, кто приходит на пополнение частей. Советую и вам, Иван Ефимович, организовать такие же группы сбора оружия в вашей дивизии. Город тоже поможет всем чем только можно. Там начали изготовлять ручные гранаты. Придумали запал для бутылок с горючей смесью, теперь уже не надо зажигать их вручную, перед тем как бросить в танк. На судостроительном заводе организовано производство самодельных танков.

Азаров помолчал, понимая, как трудно генералу Петрову, потом добавил:

— В городе очень тяжелое положение, Иван Ефимович. Но рабочие просили передать, что они сделают все, только, пожалуйста, остановите и отгоните врага. Рабочие сейчас получают продукты по карточкам, и даже вода выдается по норме. После того как были захвачены головные сооружения водопровода в Беляевке, сделано пятьдесят восемь новых колодцев. Но разве для такого города хватит воды этих колодцев?

Петров ответил комиссару спокойно, как-то даже неофициально:

— Вы знаете, что мы делаем все возможное и даже невозможное. Конечно, чапаевцы отдадут все силы, чтобы выполнить указания Ставки и Военного совета Одесского оборонительного района. А в доказательство того, что силы еще есть, скажу, что даже сейчас бойцы и командиры не теряют оптимизма и чувства юмора. У нас здесь родилась поговорка: «Все трудное мы делаем немедленно, а невозможное — немножко позже». И вот еще — бойцы написали письмо Гитлеру, подражая письму запорожцев турецкому султану. Может быть, вам интересно будет, почитайте на досуге.

И Петров вручил Азарову два письма. Они были размножены на машинке, видимо, в штабе. Одно называлось «Генералу без армии Антонеску», другое — «Людоеду Адольфу Гитлеру».

Илья Ильич быстро прочитал второе:

Эти письма ходили по рукам в городе, и многие не только подписывали их, но и вносили свои острые дополнения.

После 25 августа особенно тяжелое положение создалось в Восточном секторе комбрига Монахова. Противник, получив возможность обстреливать Одессу артиллерией, бросал все новые и новые силы, стремясь пробиться к городу кратчайшим путем именно отсюда, с востока. С нашей стороны бой поддерживала артиллерия всех кораблей, находившихся в это время в Одесском заливе. Открыли огонь даже береговые батареи Южного сектора. Они стреляли через весь город по наступающему с востока противнику. А там уже нависла угроза захвата орудий 21-й береговой батареи. Она играла важную роль, а теперь к ней уже вплотную подступили цепи противника. Надо было решать, что делать — подрывать орудия и все сооружение на батарее или продолжать вести огонь.

Батарея стреляла до последнего. Но нельзя было и упустить момент для уничтожения орудий, они не должны попасть в руки врага исправными. Ивану Ефимовичу Петрову был известен подвиг этой батареи, а мне в декабре 1980 года подробно рассказал об этом героическом эпизоде контр-адмирал К. И. Деревянко, бывший в те дни начальником штаба военно-морской базы:

— Я с этой батареей поддерживал постоянную связь. Однажды, когда противник был уже рядом с ней, я разговаривал по телефону с телефонистом. Вдруг слышу в трубке треск, шум и гвалт. Я подумал, что все кончено, наверное, фашисты ворвались на КП батареи! Кричу, зову телефониста, но тот не отвечает. Прошло некоторое время — и вдруг телефонист ответил! Он сказал буквально следующее, на всю жизнь запомнилась мне эта фраза: «Извините, отлучился в рукопашную…» Вот так и сказал. Я передал приказание взорвать батарею. Сказал, что за личным составом высланы катера, чтобы все отходили к берегу. Но катера через некоторое время вернулись пустые. Оказывается, артиллеристы гранатами отбили ворвавшихся врагов и все же удержали свою батарею. Они никак не решались уничтожить свои любимые орудия. Позже моряки все же были вынуждены взорвать батарею, но на катера так и не сели, остались в сухопутных подразделениях, в полку Осипова, били противника на земле. К сожалению, командир этой батареи капитан Кузнецов, представленный за тот бой к ордену Красного Знамени, не дожил до вручения награды. Он вскоре погиб там в бою…

Все же в Восточном секторе противник продолжал продвигаться вперед. Захватив новые, более удобные позиции, он уже начал обстреливать корабли, стоящие в Одесском заливе, произошло несколько прямых попаданий.

26 августа под вечер генерал Петров из докладов командиров по телефону, а потом и личным наблюдением с НП установил, что готовится наступление на его сектор. Сил для отпора врагу в дивизии было мало, особенно чувствовалось отсутствие резервов. Поэтому Иван Ефимович думал, как бы сорвать или ослабить это очередное наступление противника еще до начала атаки. Одно из эффективных средств — довольно сильная артиллерия, в том числе артиллерия береговой обороны и корабельная. Но в ночное время вести огонь по невидимым целям, конечно, дело не очень надежное. Авиация ночными бомбардировками тоже большого урона противнику не нанесет, к тому же ее и мало, авиации. А с рассветом все эти средства будут направлены на поддержку войск Восточного сектора, где создалось наиболее трудное положение. Как же быть? Чем ослабить удар противника? И генерал Петров нашел для этого способ. Он использовал боевой опыт полков кавалерийской дивизии, которые в это время уже действовали без коней, в пешем строю и носили только название — кавалерийские. Петров, учитывая кавалерийский характер бойцов, их умение действовать быстро, налетом, совершать рейды в тыл, воспользовался этим качеством. И в ночь на 27 августа, в тот момент, когда противник уже готовился выйти на исходные позиции для наступления, конники пошли в контратаку. Они, как и предполагал Петров, действовали быстро и решительно, нанесли большие потери одному из полков 14-й дивизии противника, захватили много орудий и других трофеев. Но самое главное — сорвали наступление, которое намечалось на утро!