Русь Мiровеева (опыт «исправления имен»), стр. 28

Как это ни печально, но геополитически крайне сомнительная идея «Приората» о «европейской конфедерации» (в отрыве от евразийского «большого пространства» была высказана в частности и чрезвычайно уважаемым нами генералом де Голлем, связи которого с «Приоратом» известны, как и его монархические убеждения, которых он практически не скрывал и которые у нас не могут не вызывать сочувствия. Но мы вправе и задать вопрос: о какой, собственно, монархии идет речь? По-видимому, само пребывание его и штаб-квартиры его движения в Лондоне во время войны делало его в какой-то степени невольным заложником англо-американских интересов. И не там ли, не в недрах ли лондонских банков родилась столь восторженно встреченная прогнившим и климактерическим позднесоветским режимом его идея «Европы от Атлантики до Урала» (а не «от Дублина до Владивостока», по значительно более «авангардному» определению Жана Тириара), которая реально означала лишь одно: расчленение России и уничтожение «удерживающего». Между прочим, идея, полностью тождественная «плану Бжезинского», что скорее всего для генерала было неприемлемым. Кстати, Жан Робен упоминает о существовании в 20-е и 30-е годы некоего «общества Альфа-галатов», целью которого было образование некоей конфедерации Англии, Франции и Баварии, и возглавлял «Альфа-галатов» все тот же Пьер Плантар, иронически именуемый Робеном «homme de paille» — букв. — «соломенный человек» (подставная фигура). По утверждению Робена, общество это, хотя и ставило сугубо политические задачи, основано было на теософии и неоспиритуализме, а вовсе не на католической ортодоксии, провозглашаемой официальными документами «Приората».

Попытаемся все-таки ответить на вопрос: чем вызвано появление книги «Священная загадка» и ее тиражирование на постсоветском пространстве? Будем при этом постоянно помнить, что авторами ее явлются представители геополитически враждебного мира. Но кроме геополитики есть еще и эсхатология. Дело в том, что, согласно учению Святых Отцов, препятствием для прихода «человека беззакония» является только «удерживающий теперь», то есть Православный Царь (после 1917 г. царская власть на территории Третьего Рима находится в руках Божьей Матери, но, как свидетельствуют святые подвижники, до времени). Крах и откровенная пародийность всех «неомонархических проектов» и соответствующих «претендентов» в любом случае не может не указывать на факт существования Истинного Царского Рода, который существует, однако, не как «заговор через века», что тоже было бы пародией, а как неотменимое онтологическое присутствие. Присутствие открытое, без всяких «заговоров», изображавшееся русскими живописцами и строителями (и, по-видимому, не только русскими, ибо подобное же уничтожение статуй имело место и в Кельнском соборе) как древо Иессеево, в которое, входили также и наследники Иафета,. Более того, мы утверждаем, что все исторические факты геноцида, против кого бы он ни осуществлялся, есть попытка уничтожения «семени жены», повторение Иродова убийства различными группировками «вместовластителей». Ведь именно об этом поведал Любимый Ученик Спасителя в пересказе Откровения, полученного им на Патмосе. Встреча Третьего Рима и его Державного Венценосного Вождя, которого русские святые именуют Последним Царем, а на западе — Великим Монархом, неизбежна. «Священная загадка» предлагает нам своеобразный трюк — или «лжемеровинга» в случае нашего легковерия, или присоединение к иродову цареборству в случае нашей подозрительности. И то, и другое вполне соответствует замыслам любителей играть с заведомо крапленой колодой и их главной конечной цели — «выиграть» историю любой ценой. Но выиграть ее им все равно невозможно, ибо главный их игрок уже «изгнан вон» (Ин., 12, 31). В эпоху, когда «сбирается вечный Олег», извечному, «упреждающему укусу» древнего змия и «человекоубийцы от начала» можно противостать только молитвой и трезвением. И памятью о том, что у «державы князя Рош» есть, как любил говорить ее Император Александр Ш, есть только два союзника — ее армия и ее флот.

БЛАГОСЛОВЕНИЕ И ПРОКЛЯТИЕ (К МЕТАИСТОРИИ РОДА РОМАНОВЫХ)

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

Обращаясь к событиям 1613 года и вспоминая Совет всея земли, призвавший на Царствование пятнадцатилетнего Михаила Феодоровича Романова, историки, в худшем случае, говорят о некоем историческом общественном «компромиссе», достигнутом сословиями и столкнувшимися в годы смуты разнонаправленными силами, в лучшем же ссылаются на неизвестно (с их точки зрения) по каким причинам заключенный некогда брак между Иоанном Грозным и Анастасией Романовной Захарьиной-Юрьевой, брак первый, то есть единственный, с церковной точки зрения, полноценный и к тому же отмеченный действительно благополучным, хотя и кратким, как и сам этот брак, периодом в истории Московского государства — взятием Казани и Астрахани, Стоглавым Собором, Собором примирения, «губной и земской реформой», введшей широкое местное самоуправление. При этом подразумевается, что политические успехи (или неуспехи) лежат в основе становления династий. Часто добавляют сюда и неучастие боярина Феодора Никитича Романова в опричнине, что, впрочем, многие современные авторы все более подвергают сомнению, а в последние годы даже просто оспаривают. В этом случае ярость аргументов направляется уже против Романовых и кладется в основу критики их деятельности на протяжении будущих столетий, вплоть до 1917 года. Однако, для полноценного монархического сознания все эти вопросы (включая не только политические установки, но и так называемые «нравственные качества» Династии) второстепенны. Дело в том, что если всякое республиканское мышление делает упор на исторические обстоятельства, политическую выгоду, заслуги или, напротив, преступления того или иного лица, обуславливающие более или менее представительный выбор должностных лиц или политического направления, то для сознания монархического важны не обстоятельства времени, но «длящаяся вечность», эон. В чем здесь дело? Прежде всего, в метафизической и онтологической установке. «Если Бог живет в вечности, эта живая вечность должна превосходить противопоставление движущегося времени и неподвижной вечности, — писал В.Н. Лосский. — Святой Максим Исповедник подчеркивает, что вечность мира умопостигаемого — вечность тварная: пропорции, истины, неизменяемые структуры космоса, геометрия идей, управляющих тварным миром, сеть математических понятий — это эон, эоническая вечность, имевшая, подобно времени, начало (здесь и далее выделено нами — В.К.). (Отсюда и название — эон, потому что он берет свое начало „в веке“,, и переходит из небытия в бытие), но это вечность не изменяющаяся и подчинена вневременному бытию». Монархическое сознание и есть применительно к государству и праву прежде всего правосознание длящейся вечности.

«В этом смысле, — указывал Лев Александрович Тихомиров, — истинная монархия может быть только одна. Это именно и есть та монархия, в которой одно лицо получает значение верховной власти: не просто влиятельной силы, а власти верховной. Это же может случиться во вполне чистом виде только при одном условии: когда монарх, вне сомнения для нации и самого себя, является назначенным на государственное управление от Бога. Власть монарха возможна только при народном признании, добровольном и искреннем. Будучи связана с высочайшей силой нравственного содержания, наполняющей веру народа и составляющей его идеал, которым народ желал бы наполнить всю свою жизнь, — монархическая власть является представительницей не собственно народа, а той высшей силы, которая есть источник народного идеала […] Это составляет необходимое условие для того, чтобы Единоличная власть перестала быть делегированной от народа и могла стать делегированной от Бога, а потому совершенно независимой от человеческой воли и от каких-либо признаний. При этом единоличная власть становится верховною». Только такая монархия может считаться «истинной монархией», а не ее конституционной подменой, то есть властью, ориентированной вертикально и не подверженной никаким временным изменениям.