Russendisko. Рассказы, стр. 25

Прибор

С тех пор как напротив нашего дома появился новый магазин с многообещающим названием «Кнуллеркисте — весь мир за 99 пфеннигов», наша квартира превращается время от времени в полигон современной бытовой электротехники. Магазин, известный у нас в семье под названьем «Дешевле грибов», предоставляет всем желающим возможность утолить жажду приобретения без особых финансовых затрат. Нашей первой покупкой в «Дешевле грибов» стал прибор для отпугивания комаров. Согласно инструкции этот прибор представлял собой смертельную опасность не только для насекомых, но также для грызунов, амфибий и прочих тварей до пяти килограмм живого веса. Все они должны были мгновенно разлетаться и разбегаться во все стороны под воздействием специальных высоких частот, излучаемых этим прибором.

В нашей квартире никаких грызунов, кроме кошки Марфы, никогда не водилось. Марфа же с наступлением осени будто приросла к отопительной батарее. Не то что высокими частотами не согнать, ее только бензопилой можно было вырезать из кухни. В детской комнате жил, правда, один комарик. Но жил он у нас уже так давно, что все к нему привыкли. Характера он был нордического, не жужжал, питался вегетариански, летал только вокруг люстры. На этом самом комаре и решили мы проверить смертоносную силу прибора. «Если все, что написано в инструкции, правда, отправлю его маме на Северный Кавказ. Там у них в деревне от мышей, гусениц, мух и комаров спасенья нету», — решила моя жена. Вечером мы включили чудо техники в розетку, маленькая розовая лампочка замигала на черной пластмассовой крышке, высокие частоты бесшумно распространялись по квартире. Мы ничего не чувствовали, комар в детской комнате тоже, кошка продолжала мирно спать на батарее, зато явно почувствовал что-то сосед. Всю ночь он ходил у себя по комнате из угла в угол и периодически бросался в стены какими-то предметами. Мы тоже не спали и внимательно прислушивались к шорохам, доносящимся из его квартиры. Сосед явно пытался лезть на стену, подпрыгивал, вероятно, пытаясь достать до потолка. Мы терялись в догадках. Не превращается ли наш сосед в насекомое под влиянием высоких частот? После трех часов ночи в соседской квартире воцарилась наконец тишина. Видимо, сосед умаялся прыгать на стены. На следующий день я встретил его на лестнице и спросил, как здоровье. «Сбылась дурацкая мечта», — сказал мне сосед. Он наконец-то получил от своих коллег в подарок игру «Дарт» и полночи метал стрелы. Мы вздохнули с облегчением. Прибор по уничтожению насекомых был, судя по всему, совершенно бесполезен. Тем не менее на Северный Кавказ мы его все-таки отправили.

Теща позвонила через неделю. Невиданное нашествие паразитов пришлось пережить деревне. После включения прибора степь ожила. Не только мыши, крысы, комары и гусеницы, но и суслики и даже дикие кроты обложили деревню со всех сторон — всем хотелось вкусить иностранных частот. По инициативе жителей окрестных домов прибор был публично разломан на мелкие кусочки и предан огню. Суслики ушли обратно в степь, насекомые, однако, остались в деревне. «Но все равно присылать мне больше пока ничего не надо», — просила теща.

Перевод И. Кивель

Особенности русской национальной кухни

О том, что не только у людей, но и у супов существует своя национальная принадлежность, я узнал только в Берлине. У нас дома, в Москве, готовили всегда интернациональные обеды: например, картошку в мундире с вареной колбасой. А если вместо картошки на столе оказывался рис, никто не говорил: «Сегодня мы едим по-китайски», а просто: «Картошку не завезли». В Берлине продукты питания делятся по пятому пункту. И если знакомые немцы приглашают нас на обед, то всегда оговаривается заранее, еду какой национальности будут готовить: итальянскую, индийскую или для экзотики — немецкую. Недавно мы попали на обед по-таиландски. Все блюда были заправлены с виду безобидной, но страшно ядреной специей. Я выпил всю минералку за столом, вежливо отказался от добавки, но воздержался все же от критических замечаний в адрес так называемой таиландской кухни. Однако остальные гости все же посмеялись надо мной. Ох уж эти русские, веселились они, им бы только борщ с водкой хлебать, а все, что пикантнее соленого огурца, вызывает у них культурное отторжение. Да что вы знаете о русской национальной кухне, возмутился я. Все только сплетни да клише. Никто из вас и понятия не имеет, чем мы, русские, на самом деле охотно питаемся. Может быть, согласились мои знакомые. Так продемонстрируй! Отступать было некуда, и мне пришлось пригласить всю компанию через неделю к себе, на обед по-русски. Первые дни я старался не вспоминать об этом прискорбном обещании. Никогда в жизни я, кроме глазуньи и жареной картошки, ничего не готовил. Но время шло, надо было срочно принимать меры, чтобы не ударить в грязь лицом. Дома я достал с полки шикарное издание «Советской кулинарии» 1957 года, экспроприированное когда-то мною у родителей. Одними картинками из этой книги можно было наесться до отвала. Но немцев картинками не накормишь. Я углубился в чтение в поисках подходящего блюда. Книга поразила меня до глубины души. Вся история моей измученной и разоренной родины отражалась в этих рецептах: от монархии до сталинизма. Рецепты были изложены в емких коротких выражениях, напоминающих приказы армейских командиров. Особенно привлекло меня одно блюдо под рубрикой «вкусно и питательно». Называлось это кулинарное чудо «Рассольник с потрохами». Процесс приготовления был изложен ясно и четко, вопросов к составителям не возникало.

«Отрубите птице клюв, — советовали авторы „Советской кулинарии“, — выньте из головы глаза. Сердце надрежьте, слейте кровь. Потроха порубайте мелко, помойте без мыла, ошпарьте кипятком. Потом варить полчаса в железной кастрюле. Печень — отдельно». Это звучало убедительно. На кухне под раковиной из ящика для инструментов я выудил старый топор и отправился на поиски правильной птицы. Скоро должны были прийти первые гости — надо срочно рубить клюв.

Перевод И. Кивель

Непальский пленник

О чем бы мы ни заговорили с соседом, разговор всегда сворачивал на Непал, страну паломников и священных гор. Большую половину своей жизни Георгий провел в Казани и про Непал ничего знать не знал, а в Берлине вдруг стал мечтать. Начал копить деньги на поездку. В специализированном бюро путешествий Георгий выбрал себе, наверно, самую дорогую из всех путевку под многообещающим названием «На велосипеде по стране поднебесья» за четыре тысячи марок. При всем моем уважении к соседу, мне его идея показалась полным чудачеством. «Жора, — говорил я ему, — ну зачем тебе это Катманду? Поезжай лучше в Голландию, страну разноцветных тюльпанов. Говорят, там, в Амстердаме, по всем улицам развешены новогодние гирлянды, в кабаках играют джаз или курят траву, а в витринах сидят веселые женщины в лифчиках! Отдохнешь, как человек, и денег сэкономишь».

Но Георгий вбил себе в голову эту «страну поднебесья» и на все мои увещевания не поддавался, а только повторял все время, как попугай: «Катманду, Катманду…»

В начале июня Георгий прибежал к нам веселый и возбужденный и объявил, что улетает в Катманду. Правда, без велосипеда и с тремя пересадками, зато в два раза дешевле. «Это мой последний шанс, — сказал он, — через две недели начнутся школьные каникулы, и все будет еще дороже». Он показал нам билет на самолет авиакомпании «Britisch Airlines» и, радостный, убежал собирать чемодан.

В Берлине второй день подряд шел дождь, прогноз погоды не предвещал изменений к лучшему. Эти дожди накаркал метеоролог из телевизора, всю неделю до этого обещавший осадки, хотя светило солнце и никаких осадков даже в помине не было. Видимо, они накапливались в телевизоре, а потом выпали все одним махом. Метеоролог своими осадками очень гордился и уверял, что лета не будет.